Нет, не понимаю. Совершенно не понимаю я этого. В моем представлении свои проблемы нужно решать самому, просто по-другому никак. Я хочу, чтобы Изабелла разговаривала со мной, а не с какими-то случайными людьми в группе психотерапии. Кто знает, что это за люди, какое у них прошлое, что они там ей насоветуют? Я хочу, чтобы мы во всем разобрались сами, чтобы мы с ней сели и поговорили. Но придется дать ей сначала попробовать другой путь. Посмотрим, увидим. Настанет момент, когда все разрешится, уж об этом я позабочусь. Моя сумочка лежала на заднем сиденье, и я с трудом повернулась всем телом, чтобы дотянуться до нее. У меня все занемело. По дороге к дому я остановилась и потянулась. Забыла почту. Повернувшись, я пошла назад. Почтовый ящик на воротах я купила на аукционе вскоре после того, как мы переехали сюда. Он сделан в форме домика, с резными наличниками и заборчиком, с тонкими изящными деталями. Я просто не могла устоять. Но потом Изабелла врезалась в него на велосипеде, так что он свалился и заборчик сломался. Сколько ей тогда было? Кажется, семь. Я расстроилась и, вероятно, немного рассердилась. Изабелла тоже огорчилась. Ханс отремонтировал домик, насколько это было возможно, и приделал его на место. Он по-прежнему красив, хотя и не такой, как раньше. Я поговорила с Изабеллой по душам, объяснила, что можно испытывать грусть и разочарование, это не опасно. Можно снова помириться. Я заклеила пластырем ее поцарапанное колено и объяснила ей, что жизнь идет дальше. Показала, что мы всегда будем вместе, что бы ни случилось. В соседнем доме открылась дверь. Гунилла вышла и села на лестницу. У меня не было ни малейшего желания выслушивать ее благонамеренную болтовню. Я пошла по дорожке, не глядя в ее сторону. Гунилла окликнула меня, но я не обратила внимания. Долго возилась с ключами, отперла дверь и вошла. Закрыла за собой дверь и заперлась на замок. Только теперь я позволила себе опуститься на пол в прихожей. По спине тек пот, сердце отчаянно стучало, голова кружилась. Не знаю, в чем причина – наверное, стресс. Все разочарования. Все тревоги, все заботы. Грусть по Хансу. Я оплакиваю его. И оплакиваю, и ощущаю облегчение. Свободу. Разве так бывает? Странная штука жизнь. Можно ли в ней вообще что-нибудь понять? Я долго сидела на одном месте. Потом взяла телефон и позвонила Изабелле. Она тоже соскучилась по мне, я в этом уверена. Стелла Эмиль и Хампус, сын Перниллы, сидели на заднем сиденье, голова к голове, уткнувшись в свои телефоны. – Подумать только, вы знаете друг друга всю жизнь! – сказала я и увидела в зеркало, как они переглядываются. – Какие вы лапочки! – Мама! – возмутился Эмиль. Хампус засмеялся. – Вы с моей мамой так похожи! – сказал он. – Странно, с чего бы это? – усмехнулась я и припарковала машину перед спорткомплексом наискосок от небоскреба редакции «Дагенс нюхетер». – Твою сумку я оставлю у Перниллы, Эмиль! – Спасибо, мама! Они уже успели вылезти из машины, когда я закричала вслед Эмилю «Пока!». В ответ он лишь взмахнул рукой и ушел. В очередной раз мне бросилось в глаза, до чего же он похож на Хенрика. Высокий, долговязый, с тем же мальчишеским шармом. Я смотрела им вслед – как они идут со своими спортивными сумками и баскетбольными мячами в руках. Когда они зашли в стеклянные двери, я завела мотор и поехала обратно к Пернилле. Она жила на набережной Кунгсхольмс-Странд. Мы с Перниллой выросли в одном квартале, учились в одной школе с первого по девятый класс. Она мне как сестра – гораздо ближе, чем Хелена. В тот же год, когда я родила Эмиля, у нее родился Хампус, и мальчишки часто проводят время вместе даже после тренировок. Она была одной из немногих, кто продолжал звонить, когда пропала Алиса. Других друзей я растеряла – они пошли учиться в гимназию[5], устраивали вечеринки и жили полноценной жизнью. После исчезновения Алисы Пернилла стала единственным человеком, с которым я поддерживала связь. Вернее, это она поддерживала связь со мной. Никто не видел, насколько мне плохо. Ни мама, ни тем более Хелена. Только Пернилла. У меня началась мания. Я делала все возможное, чтобы заглушить чувство вины, забыться. Постоянно куда-то неслась. Много пила. Бежала в туман алкоголя, наркотиков, бесконечных тусовок. Ложилась в постель с незнакомыми парнями и случайными мужчинами. Задним числом я никого из них даже вспомнить не могла – ни как их звали, ни как они выглядели. Со стороны могло показаться, что я наверстываю упущенные подростковые годы. Но на самом деле все обстояло иначе. Я была на грани полного срыва. Я предвкушала вечер у Перниллы. Мне было важно поговорить с ней, рассказать обо всем, что произошло в последнее время. Найдя парковочное место, я спустилась к набережной. – Выпьешь вина или ты за рулем? – спросила Пернилла, когда я плюхнулась на диван. – Открывай. Заберу машину завтра, – ответила я. – Как здорово, что ты разрешила Эмилю остаться у вас ночевать. – Мне самой приятно. Сквозь высокие окна открывался вид на канал и Карлбергский дворец. Пернилла включила музыку, налила мне вина. Я принялась перебирать журналы на столе. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.