Поблагодарив дежурную, я вернулся на кухню, заварил себе крепкий чай, закурил. «Колечко на правой руке Елизавета носит для того, чтобы отпугивать излишне ретивых ухажеров. Слава богу, что я не полез к ней целоваться! Ничего бы страшного не произошло, но к чему эта поспешность? Никого у нее нет, и у меня никого нет… Странно, что Итальянец не перезвонил. Не завидую я ему. Представляю, какая в воровских кругах сейчас нервозная обстановка – Лучик при смерти, хоронить не на что, общаковские деньги неизвестно где». В комнате зашевелилась проснувшаяся Арина. Я затушил сигарету и пошел к дочери. Ночь испытаний наступила. Глава 8. Испорченный выходной Лиза пришла в десять часов, минута в минуту. Похвальная пунктуальность. Я сам всегда стараюсь быть точным, а людей, постоянно опаздывающих на встречу, считаю разгильдяями, не способными разумно распорядиться своим собственным временем. – Как погода? – спросил я гостью. – Когда я выходила из дома, шел легкий снежок. Что за весна в этом году? Давно пора теплу установиться, а на улице то холод, то слякоть. Я принял у Лизы пальто, повесил в шкаф. Она подошла к зеркалу, привела в порядок прическу. Прошлый визит начался с мытья рук, этот – с наведения марафета. – Как у нас температура? – спросила она. – Пять минут назад была тридцать семь и восемь. Ночью, часа в три, доходила до сорока одного градуса. – Принесите чайную ложечку. Посмотрю, не обметало ли у малышки горло. Из женской сумочки Лиза достала стетоскоп, прошла в комнату. Арина, уставшая от ночных кошмаров, встретила тетю-врача с улыбкой. – Тебе уже легче? – спросила Елизавета Владимировна. – Как у нас лобик, горячий? Ничего, скоро температура спадет, и ты сможешь покушать. Арина, противный вкус во рту прошел или все еще отдает кислинкой? Лиза осмотрела у Арины горло, послушала, как бьется сердце. – Андрей Николаевич, приготовьте девочке сухое белье и застелите кровать свежей простыней. Пошли, Арина, примем водные процедуры. Доктор взяла дочку на руки и унесла в ванную. Через несколько минут оттуда донеслось протестующее мычание. «Наверное, это не очень приятно, когда ты температуришь, а тебя обтирают прохладным, мокрым полотенцем, – подумал я. – Мычит Арина громко, так и говорить скоро начнет». Уложив дочку общими усилиями в кровать, я и Лиза пошли на кухню пить кофе. – Я хотела по дороге купить молоко, – сказала она, – но в магазины еще не завозили молочную продукцию. Обещали часам к двенадцати выставить. – Ничего, я сбегаю. В прихожей зазвонил телефон. «Наверное, Итальянец», – подумал я и снял трубку. – Алло? – Здравствуй, Андрей Николаевич! Я замер. Это был Малышев. Это была катастрофа, крушение всех моих планов на сегодняшний день. Вторжение жестокого внешнего мира в уютную квартирку Натальи состоялось. «Почему, почему именно сегодня? – промелькнула мысль. – Синусоида, ты что, не могла изогнуться завтра? Какого черта ты препятствуешь мне побыть вдвоем с этой милой, отзывчивой девушкой?» – Что ты молчишь? – спросила трубка. – Жду неприятностей, – ответил я. – Как здоровье у дочки? – Николай Алексеевич старался выглядеть заботливым начальником, но это у него плохо получалось. – Андрей Николаевич, у нас новое ЧП. В садовом массиве, между городом и аэропортом, нашли два трупа. – Николай Алексеевич, я понимаю, два трупа – это серьезное происшествие, но нельзя ли сегодня как-то без меня обойтись? – Оба трупа обнаружены в садовом домике, принадлежащем адвокату Машковцову. Его автомобиль стоит там же. Андрей Николаевич, собирайся, поедешь на место, возглавишь нашу бригаду. – Николай Алексеевич, а нельзя вместо меня Клементьева направить? – с легким раздражением спросил я. – Когда ты станешь начальником городского уголовного розыска, тогда и будешь принимать решения, кого куда отправить. – Малышев отбросил участливые нотки и перешел на командно-повелительный тон. – Собирайся, минут через десять машина будет у подъезда. Тебе на замену я пришлю идээнщицу. Случись что, «Скорую помощь» вызвать у нее ума хватит. – Она умеет манную кашу готовить? – мрачно спросил я. – Все женщины умеют манную кашу варить, – парировал начальник. – Собирайся, машина уже вышла. Я постоял с телефонной трубкой в руках, выругался от избытка чувств, пошел на кухню. – Лиза, – я сел напротив девушки, аккуратно положил свою руку на ее ладонь, – в четверг в нашем городе убили трех человек. Преступники, убив взрослых, стреляли в девочку лет двенадцати, но у них оружие заело, и она осталась жива. Сегодня в доме человека, который организовал эту кровавую бойню, обнаружили еще два трупа. Начальство требует, чтобы я выехал на место происшествия. Она молча смотрела на меня. В глазах Лизы я прочитал целую гамму чувств: изумление, восхищение, недовольство и недоумение. Если перевести ее мысли в слова, то она хотела сказать примерно следующее: «В нашем городе происходят такие чудовищные преступления? Андрей Николаевич, так вы, оказывается, интереснейший человек: мужественный, талантливый, рискованный. Без вас ваши коллеги как без рук. Только при чем здесь я? Мы договаривались кашу ребенку сварить, но не более». – Лиза, моим начальникам наплевать на мою больную дочь. Сами слышали, мой босс посылает сюда идээнщицу. Он считает, что лейтенант в юбке с педагогическим образованием – это лучшая сиделка для больного ребенка. В другой обстановке я бы согласился с ним. Но когда речь идет о моей дочери, я – против. – Андрей Николаевич, а кто такая идээнщица? – Инспектор по делам несовершеннолетних. Специалист по трудным подросткам. В уходе за больными детьми она так же соображает, как я в разведении свиней йоркширской породы. Лиза, я не могу оставить ребенка с посторонним человеком. Мне не на кого больше надеяться, кроме как на вас. Посидите с Ариной. Я постараюсь быстро управиться, взгляну на трупы, прикину, что там к чему, и рвану назад. Лиза, я компенсирую вам эту испорченную субботу. Я буду ваш должник на веки вечные. – Если бы не вчерашний рассказ о птице марабу, то я подумала бы, что попала в театр абсурда. Мы с вами знакомы второй день, и вы уже оставляете на меня квартиру, которая вовсе не ваша. Вы хотите уехать по служебным делам и убеждаете меня, что мы настолько близкие с вами люди, что я с радостью должна согласиться сидеть с вашей дочерью, которая со дня на день перестанет быть вашей дочерью. Вы всегда живете в таком запутанном мире? – Нет. Сегодня просто стечение обстоятельств. Мама Арины поехала искать свое счастье, а я, по ее воле, остался в дураках. Коварная синусоида испытывает меня на прочность. Вместо того, чтобы наслаждаться обществом симпатичной умной девушки, она посылает меня в мир грязи и смерти. – Как все загадочно! – Лиза с сомнением покачала головой. – Андрей Николаевич, пока за вами не приехали, объясните, а при чем здесь синусоида, да еще коварная? – Синусоида, – нравоучительным тоном сказал я, – это не только математическая фигура, но еще и социально-философское понятие, объясняющее динамику развития человеческой жизни. Я имел честь лично знать старика Кусакина, величайшего философа нашего времени. Именно старик Кусакин первым объяснил взаимосвязь между синусоидальностью жизненного пути человека, его жизнью и смертью, полетом души человека к звездам либо низвержением ее в ад, в пустоту. Будет время, я расскажу вам об учении старика Кусакина. Оно верно в своей сущности, потому что опровергнуть его невозможно. Пока я разглагольствовал, Лиза смотрела на меня по-детски широко раскрытыми глазами. Представляю, какой сумбур сейчас творился в ее голове: «Старик Кусакин, синусоида, больной ребенок, полет к звездам и трупы где-то на окраине города. Черт знает что!» «Ничего, девочка, крепись! – подумал я, наблюдая за ее реакцией. – Ты еще не такого от меня наслушаешься. Бог даст, я тебе еще и ложку старика Кусакина покажу… А пока, как я вижу, ты готова принять мое предложение». В дверь позвонили. Я посмотрел девушке в глаза и прочитал в них внезапно появившееся веселье. Оно и понятно! Любое приключение – это азарт, кураж, легкость мыслей и действий. – Лиза, я уезжаю. Арина остается на вас. Я постараюсь приехать как можно быстрее. Не дожидаясь ее ответа, я пошел в коридор и открыл дверь. Первым в квартиру вошел оперуполномоченный Максимов, шустрый парнишка невысокого роста. За ним – инспектор ИДН Валиахметова, габаритная женщина лет сорока. – Привет, Андрей Николаевич! – Максимов рукой изобразил «салют». – Замену тебе привез! – Где больная девочка? – строго спросила идээнщица. – Андрей Николаевич, – не выходя из кухни к гостям, сказала Лиза, – мы же договорились, что с Ариной я посижу. Опер и идээнщица переглянулись. – Ну, мы это, вниз пошли, – смущенно сказал Максимов. Я взял телефон, по памяти набрал номер домашнего телефона оперуполномоченного Симонова, моего непосредственного подчиненного. – Привет, это Лаптев. Записывай адрес… Теперь слушай меня внимательно. На место происшествия я тебя с собой не беру, а даю тебе особое задание. Сейчас пойдешь в магазин, купишь там бутылку молока и манную кашу… В чем продают манную кашу? Вова, мать твою, откуда я знаю, в чем ее продают? Ты что думаешь, я когда-то в жизни манку покупал? Вова, скажи мне, ты опер или водитель троллейбуса? Почему тебе постоянно все надо разжевывать, почему ты не способен сам принять оперативное решение? Послушай, если ты и дальше будешь проявлять пассивность в оперативной работе, я крепко задумаюсь: «А не пойти ли тебе набираться опыта в районный отдел милиции?» Ты меня понял? Принесешь манную кашу и молоко по адресу, который я продиктовал. Все, действуй! – Лиза, – позвал я. – Мне пора. Закройте за мной дверь. Девушка, улыбаясь, вышла в коридор. – Если я кому-нибудь расскажу, что меня оставили сидеть с ребенком в чужой квартире, мне никто не поверит. Андрей Николаевич, это вы сейчас со своим подчиненным так разговаривали? Вы его заикой сделаете. Сидел человек дома, отдыхал, а тут ему на голову манная каша свалилась. – Лиза, забыл сказать – Арина молоко не пьет. Вообще не пьет, как и я. Настал миг, когда мне на прощание надо было чмокнуть ее в щеку и выйти за дверь. Я уже всем телом двинулся к Лизавете, но на полпути остановился, как-то глупо и бессмысленно кивнул ей и поехал на место происшествия. Глава 9. Садовый участок