– У него у одного, во всей округе, дым из трубы шел. Его домик на горе, обзор через лог прекрасный. – Пошли, Андрей Николаевич, на улице с ним поговорим. Свидетелем был мужчина лет шестидесяти, одетый в телогрейку и резиновые сапоги. – Ей-богу, вы зря меня тормошите! – возмущался свидетель. – Я ведь практически ничего не видел. Человека только видел, и все. Дело было в четверг часов так в семь, а может, и позже, на часы я не смотрел. Погода нынче сами видите какая: тучи, пасмурно. Что тебе полдень, что вечер, все едино мрачно, как в сумерках… Так вот, вечером я вышел во двор, дал собаке корм. В дом я ее не пускаю, на цепи держу. Собака моя – одно название, беспородная, но ночью тявкает, а больше от нее ничего и не надо. Так вот, покормил я собаку и посмотрел в эту сторону, через лог. В калитку вот этого садового участка входил мужчина. Больше я ничего не видел. – Как он выглядел? У него что-нибудь было с собой в руках? – Ничего я не рассмотрел! У меня и так зрение не ахти, а тут еще сумерки, так что я ничем вам помочь не могу. Одно точно скажу: это был мужчина. – Больше ничего необычного не заметили? – Заметил. Хозяин этого участка, где мы сейчас с вами стоим, обычно свой автомобиль ставит прямо напротив калитки, у соседского забора. В четверг он поставил машину ближе к логу, на спуске. – Почему вы решили, что это хозяин участка поставил машину в другом месте? – Ничего я не решил. Я же не видел, кто на ней приехал. – Вас не удивило, что всю пятницу автомобиль простоял на улице? А хозяев на участке видно не было? – Я же не любопытная баба, целый день в окно пялиться. Мне какое дело до чужого участка? Может, они выпивают да спят целый день. На огороде-то делать нечего: ни грядки вскопать, ни рассаду высадить. Холод, слякоть. Самое то печку натопить да настойку домашнюю попивать. – Вы давно сезон открыли? – спросил я тоном опытного садовода-мичуринца. – Я сюда из города первого мая перебрался. Старуха там осталась, а я тут кукую, жду, когда погода наладится. В прошлом году в это время тепло стояло, так люди мимо меня целый день в сторону аэропорта шли, а нынче редко-редко человек пройдет. Мы поблагодарили свидетеля и вернулись в дом. – Что мы имеем? – задал Малышев риторический вопрос. – Два трупа. Это те налетчики, которые входили в квартиру к Желомкиной. Еще у нас есть молоток со следами крови и волосами с головы человека. Ударить третьего человека по голове налетчики могли только до того, как выпили спиртное… Черт возьми, куда этот человек делся? Два трупа на месте, третий исчез. – Может быть, он очнулся и ушел? – предположил я. – Пешком далеко не уйдешь, а у забора автомобиль стоит. Если бы раненый очнулся, он бы сел в машину, доехал до города и бросил ее недалеко от остановки. – Версия хорошая, только автомобиль на месте остался. Мое мнение: третий человек или пешком отсюда ушел, или его труп унес четвертый соучастник. – Надо будет проверить все больницы и отработать всех лиц, кто поступил с травмой головы в четверг-пятницу. Главный объект поисков – адвокат Машковцов. Я думаю, что налет организовал он. Я промолчал. У меня не было уверенности насчет адвоката, но и противопоставить рассуждениям начальника я тоже ничего не мог. Пока все сходилось на Машковцове: к дому Желомкиной бандиты приехали на автомобиле адвоката, на нем же они скрылись с места происшествия. Деньги делить налетчики приехали в садовый участок Машковцова. У дома Шахини адвоката уверенно опознал его бывший клиент Грачев. – Николай Алексеевич, я поеду домой? У меня ребенок больной с чужим человеком сидит. – Поезжай, но будь на телефоне. Я договорился с начальником управления, он велел организовать круглосуточное дежурство в ИДН. Как только наши «друзья» выйдут с тобой на связь, ты поедешь на встречу, а идээнщица посидит с девчонкой. – Как они узнают, куда мне звонить? У Почемучки только номер моего рабочего телефона есть. – Далайханов подскажет, где тебя искать. Я его на казарменный режим перевел. Пока звонок не поступит, он из управления не выйдет. Дело прежде всего! Глава 10. Тихий субботний вечер Дома у Натальи царила идиллия: с кухни доносился божественный запах горячего куриного супа, дочь, сидя в кровати, расчесывала куклу, Лиза в кресле читала книгу. Первое ощущение было, что я вернулся к себе домой, в свою семью. Сейчас Лиза встанет и скажет: «Как дела, дорогой? Мы уже соскучились по тебе. С дочкой все в порядке, температура спала». Я подошел к Арине, потрогал лоб. Она была еще горячей, но уже не такой, как утром. Девочка выздоравливала. – Теперь я могу идти? – поднялась с кресла Лиза. – Пока нет. Нам надо поговорить. Пойдемте на кухню. Гостья не стала возражать. Что толку возмущаться, если выходной потрачен зря? – Вы успешно съездили, Андрей Николаевич? Всех преступников поймали? – Ни одного. Весь улов – два трупа. Но к черту эту грязь! Позволю себе спросить, а вы манную кашу варили? Мой человек принес молоко? – Ваш сотрудник принес даже две бутылки молока, наверное, про запас, чтобы завтра не бегать. Будете есть суп? – Арине на вечер хватит? Тогда буду, но немного попозже. Лиза, у меня к вам вопрос: вы как работаете? День с утра, день после обеда, суббота, воскресенье – выходной? Следующий понедельник вы выходите с утра? Откинем вторник – начало недели всегда суматошное. Четверг – сам по себе неудобный день. Остается суббота. В следующую субботу я приглашаю вас в кафе. Я хочу реабилитироваться за сегодняшнюю отлучку. – Андрей Николаевич, а я не устала. И я бы не сказала, что сегодняшний день потратила впустую. – Лиза загадочно улыбнулась: понимай как знаешь! – У вас очень спокойный ребенок, – продолжила она. – Если бы Арина умела говорить… Она рисует забавные кругляшки с лучиками, это солнышки? – Не знаю. Похоже на бактерий, но откуда ребенку знать, как выглядят инфузории-туфельки? Во сколько и где мы встретимся? – Андрей Николаевич, если вы приглашаете меня в кафе, то вначале я должна дать согласие пойти с вами, а то получается, что вы за меня все решили, и теперь нам осталось только согласовать детали. Куда вы хотите меня пригласить? – Кафе «Встреча» вас устроит? – Там же безумно дорого! Я была там, на дне рождения подруги – мне не понравилось. – Хозяин кафе – мой хороший знакомый. Если куда и идти, то к нему. Так где мы встретимся? – Я должна подумать. Давайте я вам перезвоню. Вы дадите мне свой рабочий телефон, и я наберу вас среди недели. Я закурил, сел напротив девушки, с минуту пристально рассматривал ее, словно увидел в первый раз. – Андрей Николаевич, вы меня так всю прокурите… – Родители будут ругаться? Вы уже взрослая девушка, и нет ничего удивительного, что проводите свободное время в обществе курящего мужчины. – Почему вы решили, что я сегодня увижусь с родителями? – с легким недоумением спросила она. – Лиза, я знаю ваш домашний адрес, знаю номер телефона, который установлен у вас в квартире. Вы не меняли место прописки с шестнадцати лет. Логично предположить, что вы до сих пор живете с мамой и папой. Я сыщик, Лиза. Мной подчас движет профессиональный интерес, и я ничего не могу с этим поделать. Скажу честно, меня заинтересовало обручальное кольцо на правой руке. Я позвонил в адресное бюро и узнал всю вашу биографию. Так где мы встретимся или мне лучше зайти за вами в субботу? – Я никуда не пойду с вами, – тихо сказала она. – Хорошо, – согласился я. – Я зайду за вами в субботу ровно в три часа дня. Если вас не устроит «Встреча», то мы можем пойти в другое место. – Я пошла домой. – Лиза поднялась, вышла в коридор. Скрипнула дверца одежного шкафа. Я затушил сигарету и вышел следом. – Откройте мне дверь, – все так же тихо попросила она. Я, не встречая сопротивления, обнял девушку и зашептал, словно нас кто-то может подслушать: – Есть такая поговорка: если женщина после свидания не скажет мужчине, что он наглец, то она будет считать, что он дурак. Я знаю таких поговорок сотню, они все об одном – иди напролом и ни о чем не думай. Я умею идти наперекор обстоятельствам и людям, я умею добиваться своего, но сейчас не тот случай. Мы знакомы меньше суток, но расстаемся уже в третий раз, и каждый раз мне выпадает подходящий случай хотя бы коснуться вас губами, но я не делаю этого. Не обижайся на меня за адресное бюро. Я просто хотел знать, к чему мне готовиться. К встрече с ревнивым мужем? Или муж – это фикция, призрак, отпугивающий мужчин от загадочной неприступной женщины? Я обещаю тебе, что не буду назойлив и не перейду раньше времени ту грань, что не дает мне поцеловать тебя. – Андрей Николаевич, – так же перейдя на шепот, сказала Лиза, – мы уже перешли на «ты»? Как мне понимать вас? Вы приглашаете меня на свидание? – А сейчас мы чем занимаемся, сейчас у нас не свидание? Мы вдвоем. Арина – не в счет. Цветочки и столик в кафе – это условности, проявление непонятно чего. Признаюсь тебе честно, я бы не отпустил тебя сейчас ни за что. Я бы нашел сто тысяч поводов задержать тебя и побыть с тобой вдвоем, но у меня жизненные силы подходят к концу. Я не спал практически всю ночь. В четверг мы столкнулись с преступлением, которое неизвестно как аукнется по всей Сибири. У меня заболела дочь, я лично видел, как у нее температура перешагнула все мыслимые пределы. На меня одномоментно обрушилось столько событий, что другому их бы хватило на месяц. Я держусь из последних сил. Еще час, и я буду выглядеть как выжатый лимон, а я не хочу, чтобы ты видела меня вялым и сонным. Лиза, когда и где мы встретимся? К черту субботу, давай увидимся завтра, в понедельник – когда захочешь. Давай я провожу тебя с работы до дому или, наоборот, из дома до поликлиники. – Я пойду. – Она сделала попытку отстраниться, но только для виду и только для того, чтобы показать, что она приличная девушка и не намерена начинать отношения на такой ноте. Я медленно приблизил свои губы к ее губам и чувственно, нежно поцеловал Лизу. Она не сопротивлялась, не отталкивала меня, но и не проявляла никаких ответных чувств. Хотя какие между нами были чувства? Меня влекло к ней, а ее… – Самое ужасное, – прошептала Лиза, – что если бы ты предложил, я бы осталась. Я бы слушала твои рассказы про птицу марабу, про синусоиду, про старика Кусакина. Ты, как водоворот, затягиваешь с каждой минутой все глубже и глубже. Ты переходишь на «ты», и я иду следом. Это ужасно, Андрей Николаевич… Я пошла. Отдыхай, набирайся сил. Арина к вечеру будет совершенно здорова. Она отстранилась от меня, перед зеркалом поправила прическу, на секунду призадумалась и неожиданно засмеялась: – Если сейчас было наше первое свидание, то закончилось оно оригинально – ты даже не можешь проводить меня до дому. Какие уж тут цветы! Одни условности… После шести часов вечера постарайся мне домой не звонить – я не хочу объясняться с родителями раньше времени. После ее ухода я лег на кровать и прикрыл глаза. Арина перелезла через меня, достала из ящика с игрушками еще двух кукол, посадила их у кресла, каждой вставила под мышку карандаш. Потом принесла из прихожей забытый Лизой стетоскоп и стала слушать биение моего сердца. Что-то в моем дыхании показалось дочери подозрительным, требующим дальнейшего обследования. Она сходила на кухню, принесла чайную ложечку, заставила меня открыть рот и сказать: а-а-а! – Арина, – предложил я, – давай я буду лежать с температурой, а ты будешь лечить кукол. Где у мамы пуговицы хранятся? Арина, пуговицы – это таблетки. Измеряй куклам температуру и давай им таблетки. Арина, у меня началось нарушение теплообмена. Я полчаса полежу, потом покормлю тебя. Дочка беззвучно запротестовала: «Нет, так не пойдет! Если ты температуришь, то должен положить на лоб мокрое полотенце». Пришлось смириться. Я нарезал из тетради листочков для рецептов, достал Арине ручку, карандаши, намочил полотенце и лег спать. Но сон не шел. Мои мысли носились по кругу: Шахиня, трупы в садовом домике, умирающий вор в законе Лучик, адвокат Машковцов и, конечно же, Лиза! Женщина с пониженной энергетикой. «Желомкина сама открыла налетчикам дверь. Того, кто постучался к ней, она знала и не опасалась его. Шахиня вообще никого не опасалась, у нее даже мысли не было, что кто-то осмелится покуситься на воровской общак. Со стороны ситуация с нападением выглядит дико, но если вдуматься и распределить роли, то логику событий можно понять. Предположим, что из дворца спорта «Динамо» вышла группа мужчин. Все они спортсмены: боксеры, борцы, штангисты. Навстречу им шестиклассник с тощим портфелем в руках. Должны спортсмены его бояться? Нет, конечно. Любой из них щелчком из пацана дух вышибет. Но у паренька с собой припасен пистолет, и он в два счета всех борцов на тот свет отправляет. Бах, бах! И только трупы на крыльце. То же самое с Желомкиной. Она жила под непробиваемой защитой воровского братства, но кто-то наплевал на страх и пошел в атаку на квартиру, где защитников оказалось всего двое – немолодая грузная женщина и далеко не спортивного вида мужчина. Оборона, основанная больше на словах, чем на деле, оказалась мнимой. Налетчики пробили ее в одно касание, и тут начинаются странности.