– Обыск у него провели? – Провели. Ничего не нашли. Ни в квартире, ни в гараже, ни в юридической консультации – ничего нигде нет. Ни одной зацепки. – Грачев утверждает, что адвокат был в темно-синей японской куртке. Вчера утром Машковцов в ней на работу пошел? – Уточни у следователя. Я в такие детали не вдавался. От Малышева я спустился в экспертно-криминалистический отдел. – Какой улов? – спросил я у начальника отдела. – Что удалось установить? – В квартире Желомкиной был изъят обрез одноствольного охотничьего ружья модели «ИЖ-18» шестнадцатого калибра. В стволе осталась латунная гильза. В морге из тела племянника Шахини извлекли войлочный пыж и картечь. На обрезе остались отпечатки пальцев. По нашей картотеке они не проходят. Дактоформулу направили в Москву. Ответ придет через месяц, не раньше. Что тебя еще интересует? Пуля в голове старушки с первого этажа? – Можно и про старушку поговорить. – Пуля калибром 5,6 миллиметра, стандартная, свинцовая, безоболочечная. При ударе о кости черепа пуля смялась в комок и застряла в правой доле мозга потерпевшей. Я говорил с экспертом, который вскрывал старушку. Лобная кость у нее тонкая, но, пройдя эту преграду, пуля утратила кинетическую энергию, а это значит, что она была выпущена из оружия, которое не обеспечивает должную силу выстрела. Я думаю, что в нее стреляли из самодельного револьвера. В кустарных условиях невозможно точно подогнать барабан револьвера к стволу – между ними останется зазор, миллиметр или полтора, в зависимости от оборудования, на котором вытачивали ствол. При выстреле из револьвера пуля из барабана попадает в ствол, но часть пороховых газов прорывается через зазор, и дульная энергия заряда падает. Сложив все вместе, дистанцию выстрела я бы определил в метр или около того. – Согласен. Гильзы в подъезде мы не обнаружили. Похоже, что стреляли из револьвера. Больше ничего нет? Следы обуви, микрочастицы, нож? – Нож имел ширину лезвия восемнадцать миллиметров, толщину – примерно миллиметр. Максимальная длина раневого канала – одиннадцать с половиной сантиметров. Андрей Николаевич, Желомкину зарезали обычным кухонным ножом. После обеда мы собрались у начальника уголовного розыска на совещание. Первым выступил Клементьев. – Единственным подозреваемым у нас является адвокат Машковцов Юрий Эдуардович. Ему сорок восемь лет, работает в юридической консультации Центрального района, специализируется на делах уголовной направленности. Среди коллег пользуется уважением. С лидерами нашего преступного мира связей не имел. Нам удалось установить только один случай, когда Машковцов был защитником у более-менее значимого авторитета – десять лет назад он защищал по делу о разбойном нападении некого Алясева по кличке Эскимос. В основном Машковцов брался вести дела о спекуляции, растрате или мошенничестве. С ярко выраженной уголовщиной старался не связываться. Вчера утром в девять часов Машковцов вышел из дома и пропал. – Что родственники говорят, – спросил Малышев, – он взял с собой ключи от машины и гаража или нет? – На ключи родственники внимания не обратили, но обычно Машковцов до работы ходил пешком. Там идти-то одну остановку. Вчера же у него был процесс в суде, но на судебное заседание он не явился. Суд и юридическая консультация находятся в одном дворе. Если у адвоката не было других планов, то автомобиль ему брать было незачем. – Андрей Николаевич, что у нас со свидетелями? – обратился начальник ко мне. – Три свидетеля, независимо друг от друга, подтверждают, что налетчики прибыли к дому Желомкиной на автомобиле «ВАЗ-2105» вишневого цвета. Один из свидетелей работает автослесарем и, как профессионал, утверждает, что автомобиль был именно «пятерка», а не «семерка». Свидетель Грачев в водителе уверенно опознает адвоката Машковцова. В дверь кабинета постучались, заглянул Айдар: – Прошу прощения, Андрею Николаевичу звонят из детского сада. – Что случилось? – дернулся я. – Что-то с дочерью. Я поднялся с места. – Николай Алексеевич… – Иди, иди! – махнул рукой Малышев. Я пулей домчался до своего кабинета, схватил телефон: – Это Лаптев! Что случилось? – Андрей Николаевич, это воспитатель Арины Татьяна Федоровна. Вы не волнуйтесь, ничего особенного не произошло. У Арины немного поднялась температура, и наш врач советует вам забрать ее домой. Вы сейчас сможете подъехать? – Еду. Ключи ее мама для меня оставила? – Да-да, ключи у меня. Подъезжайте, мы вас ждем. Я вернулся к начальнику: – Дочь заболела. Я поеду, заберу ее из детского садика и буду в квартире ее матери. Телефон оставлю в дежурной части. – Поезжай, – разрешил Малышев, – но помни: если Почемучка выйдет на тебя, придется дочь оставить на наше попечение и ехать на встречу. Глава 6. Загадочная болезнь На служебной машине я домчался до детского сада. Воспитательница, виновато отводя глаза, позвала Арину из группы. – Андрей Николаевич, у Арины еще немного температурка поднялась. Наш врач считает, что вам надо вызвать врача на дом. Давайте мы сами позвоним в детскую поликлинику. Вам на какой адрес врача вызвать: где Арина прописана или где живет? – Вызывайте врача по месту жительства… Так, в двух словах, динамика развития событий? – В обед я заметила, что Арина стала какой-то вялой, малоподвижной. Пригласила нашего врача, она измерила температуру – тридцать семь и два. Я позвонила вам. Лекарства мы никакие Арине не давали. В раздевалку вошла женщина в белом халате. – Здравствуйте. Вы папа Арины? Я врач детского сада. Вы сильно не тревожьтесь, я думаю, что девочка немного простыла вчера, а сегодня вся простуда вылезла наружу. Приедете домой, напоите Арину сладким чаем и до прихода врача уложите в постель. – Ключи ее мама оставила? – спросил я воспитательницу. – Ах да, конечно! – Она сходила в группу, принесла ключи от квартиры. Я взял дочку на руки, спустился к ожидавшему автомобилю, и мы поехали домой. Всю дорогу я мысленно костерил Наталью: «Подкинула мне больного ребенка, а сама умчалась черт знает куда, хвостом вертеть!» Дома у Натальи я разобрал не детскую кроватку, а большую двуспальную кровать. Раздел дочку, уложил ее под одеяло. – Арина, чай будешь? Она едва заметно кивнула головой. Я посмотрел дочери в глаза. Возможно, я не самый лучший папаша на свете, но каким-то образом я научился угадывать желания Арины по ее глазам. – Давай, пока я чай наливаю, смерим тебе температуру. Где у вас аптечка? Арина рукой показала на мебельную стенку. Я поставил ей градусник, пошел на кухню, налил чай. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось жахнуть залпом стакан водки и немного расслабиться. Болезнь ребенка свалилась на меня как снег на голову. Я был совершенно не готов к такому развитию событий. Что делать, когда у тебя на руках больная дочь? Чем ее лечить, чем кормить? А если ей еще хуже станет? Надо будет «Скорую» вызвать? Ну и не сволочь ли после этого Наталья? Тешится сейчас в объятьях какого-то женатого проходимца, а я должен с больным ребенком сидеть. Черт с ним, я согласен сидеть, если бы меня этому научили. – Что там у нас? – Я взял градусник. «Мать его! 37,9! Температура ползет вверх. Надо что-то делать, а что? Аспирин ей дать? Или детям нельзя аспирин? Позвонить в «Скорую», спросить, можно ли трехлетнему ребенку давать аспирин? Стоп. Арине еще нет трех лет». Дочь допила чай и протянула кружку мне. Я погладил ее по голове, прикоснулся губами ко лбу. Арина была вся горячая, вспотевшая, от нее просто несло жаром. «Нет, это не простуда, – с ужасом подумал я. – Если в течение часа врач не придет, я вызову «Скорую». Я не могу смотреть, как она мучается». – Ариша, девочка моя, что у тебя за мамаша? Повела тебя больную в детский сад. Дочка отрицательно помотала головой. – Ты в садике заболела? А вчера ты себя нормально чувствовала? Тебе сейчас холодно или жарко? Холодно? Давай я тебя еще одним одеялом укрою. Оставив дочь трястись от температуры, я пошел на кухню, нервно закурил. Звонок в дверь раздался неожиданно. Я отложил сигарету в пепельницу, открыл дверь. На пороге стояла незнакомая девушка. – Вам кого? – недовольным тоном спросил я. Немного смутившись от такого приветствия, незнакомка ответила: – Я детский врач. У меня вызов на этот адрес. Антонова Арина здесь живет? Теперь смутился я. – Да-да, здесь, конечно. Проходите, пожалуйста. У меня был трудный день, так что не обращайте на меня внимания. Я, честно говоря, в первый раз в жизни в такой ситуации – ребенок заболел, а я не знаю, что делать. Раздевайтесь, давайте я уберу ваш плащ в шкаф. Девушка достала из сумки белый халат, накинула на шею стетоскоп. – Где можно руки помыть? – В ванной, конечно. Полотенце берите любое, какое вам приглянется. Пока врач мыла руки, я пошел на кухню, затушил догоревшую почти до фильтра сигарету. «Почему всегда врачи спрашивают, где можно помыть руки? Забавный был бы диалог: “Где можно помыть руки?” – “Пожалуйста, на кухне. Ванная у нас пока занята – мы в ней в прошлом году капусту засолили, все никак не можем доесть”». – Пойдемте к ребенку, – предложила вышедшая из ванной врач.