Джек прищуривается на Хейза и не отводит свой пристальный взгляд. — Ты спрашивал Кайри, что она чувствует? Или ты просто предположил, что ей комфортно находиться наедине с незнакомым мужчиной в звукоизолированной комнате? Хейз бросает на меня взгляд, когда я снимаю сумку с ноутбуком со стола и делаю еще один шаг назад. — На случай, если нужно напомнить, доктор Соренсен, я агент правоохранительных органов. Я выполнял свою работу, расспрашивая Кайри о подробностях, связанных с недавним расследованием убийства, — отвечает Хейз, избегая вопроса о моем комфорте. Когда Джек спускается по последним ступенькам и огибает подиум, чтобы остановиться рядом со мной, Хейз упирает руки в бока, откидывая край своего коричневого пиджака, демонстративно показывая пистолет в кобуре на боку. — Она сказала, что была с тобой в позапрошлые выходные, это верно? — Да. Так и есть. — Все выходные? — Почти. — За исключением того случая, когда ты пересек границу штата в воскресенье утром. — Правильно. — Какая именно была для этого причина? — Визит к матери в Медицинском институте Хоуп Спрингс. — И Кайри не поехала с тобой? — Нет, — глаза Джека на мгновение темнеют, но он знает, что лучше не лгать, даже если ему ненавистна эта правда. — Я позвонил ей по дороге домой. Она тогда только вернулась с пробежки со своей собакой. Вообще-то, я тогда вернулась домой после того, как проведала Колби в коттедже, но я не собираюсь его поправлять. Наступает момент напряженной тишины, растягивающейся до тех пор, пока я не начинаю отчаянно пытаться заполнить ее, пустоту там, где должны быть голоса. Я знаю, что лучше не давать такому человеку, как Хейз, больше ответов, чем он просил, но тишина все равно цепляется и вгрызается в мой мозг, как паразит. — Я постараюсь взять свою девушку с собой в следующий раз, если это тебя успокоит, — говорит Джек холодным, уверенным тоном, как будто знает, что я больше не могу выносить тишину. Я борюсь с желанием застонать от того, как Хейз мог воспринять его слова. Бывший агент делает шаг вперед, и я вкладываю свою руку в руку Джека, это движение привлекает внимание Хейза. — Извините, но у нас совещание по бюджету в исследовательском корпусе Басса через десять минут, — говорю я, когда Джек забирает у меня сумку, другой рукой сжимая мою. — Хорошего дня, мистер Хейз. Хейз сдержанно кивает, но больше ничего не говорит, когда мы уходим. Я не оглядываюсь, но знаю, что он наблюдает. Мы с Джеком молчим, выходя из здания, наши руки все еще сжаты, даже когда мы выходим на улицу и порыв ледяного воздуха ударяет по нашей открытой коже. Все притворство могло быть унесено ветром. Но я держусь, по крайней мере, до тех пор, пока не смогу обмотать вокруг себя свои вновь формирующиеся планы, пучки и нити прядущихся мыслей, тонких и прочных, как паутинный шелк. Пока мы идем, я поднимаю глаза на Джека и смотрю достаточно долго, чтобы он встретился со мной взглядом. Его глаза сужаются при виде моей сияющей улыбки. — Я твоя девушка? Его взгляд становится еще острее. — В самом деле? Это все, что ты вынесла из разговора? Я пожимаю плечами, и моя улыбка расцветает еще ярче. — На самом деле, это единственная неожиданная вещь. Я надеялась, что идея насчет Себастьяна сработает, но это была авантюра, — я сосредотачиваюсь на дороге, прежде чем Джек сможет слишком глубоко вникнуть в детали выражения моего лица. — Не идеальный результат, но и не последнее наше средство. — Не идеальный…твоя способность видеть положительную сторону в определенных ситуациях… огорчает, — Джек отпускает мою руку, но только на время, достаточное для того, чтобы обнять меня за плечи и притянуть к себе. — Он думает, что ты не в себе, — говорит он мне на ухо, понизив голос, когда мы проходим мимо группы незнакомых студентов. Я фыркаю от смеха. — Он не ошибается. — Он, очевидно, беспокоится о нас обоих, если спрашивал о моей поездке. — И ты проделал хорошую работу, изображая из себя саму невинность, сказав, что возьмешь меня с собой в следующий раз. Это совсем не прозвучало угрожающе. — Мне нужно отвлечь его внимание от тебя, elskede25. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Джеком. Момент, когда я это делаю, подтверждает, что мне нужно действовать сейчас, пока у меня есть преимущество перед Хейзом. Потому что ярость — не единственный огонь, который освещает ртуть, окружающую расширенные зрачки Джека. Волнение. Жгучая жажда. Для нас убийство — это не просто желание, а потребность, и как только оно овладевает нами, то уже не отпускает. Джек хочет поохотиться на него. И мой инстинкт подсказывает, что Хейз будет готов, если Джек это сделает. Челюсть Джека дергается, его пристальный взгляд скользит по моему лицу. Ему удается подавить свою хищническую тягу, но недостаточно быстро. — Нам нужно как можно скорее убрать Хейза с глаз долой, пока он не наткнулся на что-то стоящее. Чем дольше он тут, тем выше риск. Он, конечно, прав. Хейз не так уж сильно отличается от нас. Одичавший. Непредсказуемый. Хейз не обязан этим никакой травме, никакому мастеру, кроме своей одержимости. Я одариваю Джека сияющей улыбкой, чей блеск доходит до глаз, прежде чем обратить внимание на здание вдалеке. — Не волнуйся, лепесточек, — отвечаю я, похлопывая Джека по руке. — У меня есть план. Наступает долгая пауза, пока мы продолжаем спускаться по извилистой тропинке. — Не хочешь поделиться? — Пока нет, не-а. Джек ворчит что-то по-датски, но не отпускает меня, даже когда мы замолкаем и проходим мимо трех студентов-криминалистов, которые приветствуют нас ухмылками, готовые к сплетням. Только когда мы оказываемся в исследовательской лаборатории, между нами появляется какое-то пространство, и впервые это расстояние приносит облегчение. Глоток воздуха перед погружением в бездну. Глава 19 Сияние КАЙРИ Мы с Джеком обмениваемся лишь несколькими взглядами, поскольку совещание по бюджету тянется почти два часа, и мы покидаем кампус, как только оно заканчивается. Мы едем прямиком к дому Джека, и, хотя мне этого не хочется, я болтаю о всякой ерунде во время короткой поездки, сохраняя маску счастья на месте, в то время как мой разум бурлит до изнеможения. К тому времени, как мы входим в дверь под звук восторженного скулежа Корнетто и жужжания мотора нового робота-пылесоса, я решаю допить остатки текилы, которую не допила вчера вечером, прямо с горла. Но потом отбрасываю эту мысль. Я должна сохранять ясность в голове, даже несмотря на то, что отчаянно пытаюсь заглушить это неумолимое, растущее беспокойство, которое расползается по моему черепу. В конце дня я стою перед зеркалом в ванной, просто любуясь своими глазами, их цвет так похож на цвет глаз папы, а форма так похожа на мамины. Все, что стоит за ними, отличается от того, какой мои родители ожидали бы меня видеть. То, чего они хотели бы. Может, я должна чувствовать себя виноватой за это. В конце концов, я — их живое наследие. И все же чувство вины не приходит. Все, что я чувствую, — это потребность. Потребность вонзить нож в горло Хейза. Потребность почувствовать, как его последний вздох дрожит на моей руке. Потребность защитить Джека. Я сжимаю край квадратной раковины так, что побелели костяшки пальцев, когда Джек останавливается в дверях, будто мои мысли вызвали его. — Думаешь о Хейзе? — спрашивает он, прислоняясь к дверному косяку, скрестив руки на обнаженной груди, спортивные штаны низко висят на его бедрах. Я отрываю взгляд от восхитительной демонстрации мускулов, внезапная боль протестует во мне, когда я опускаю внимание на свою обесцвеченную кожу, тонко натянутую на изгибы костей. — Может быть, немного. — Ты волнуешься. — Конечно. Наверное. — Поделишься со мной своим планом? Я встречаюсь взглядом с Джеком через отражение в зеркале. Хотя я улыбаюсь, у меня осталось мало энергии, чтобы улыбка показалось яркой. — Да, после того как улажу кое-какие дела. Конечно. — И сколько времени все это займет? Мои плечи поднимаются и опускаются в уклончивом пожатии. — Самое большее, пару дней. Я отпускаю раковину и поворачиваюсь лицом к Джеку. Это единственная ложь, которую я хотела бы не говорить. Сожаление распускается в моей груди, как цветок, тянущийся к далекому свету. Интересно, не забыла ли я это чувство? Ощущение грубое и незнакомое. Джек не двигается, не требует большего. Если он знает, что я лгу, он не вызывает меня на дуэль. Может, он просто думает, что Хейз меня выбесил, и это правда. Джек просто поднимает брови, вопрос так ясно читается в его утонченном выражении лица. Что тебе нужно? Я подхожу ближе, каждый шаг медленный и размеренный, и когда я оказываюсь в пределах досягаемости, Джек разжимает руки и выпрямляется. Мои пальцы скользят по его ребрам, когда я обнимаю его, очерчивая выступы мышц и костей на его спине, его кожа мягкая и гладкая под моими легкими прикосновениями. Закрываю глаза, когда прижимаюсь щекой к ровному биению сердца Джека и вздыхаю. У меня перехватывает дыхание, будто к некоторым нежным моментам все еще нужно привыкнуть, но затем его руки обхватывают меня и крепко прижимают к себе.