– Почему ты спал в этой постели и что сделал с Кимми и Гором? – В ее голосе арктический холод. – На твой первый вопрос – я тебя защищал. А на второй – Гор и Кимми не захотели ютиться на кровати вчетвером. – Мог бы поспать на диване в гостиной. – Он для меня слишком мал. Сегодня утром у меня бы все болело. – И ты это заслужил. Почему ты не рассказал, что договорился встретиться с Исидой? – Ты не спрашивала, и позже я прислал тебе сообщение, что еще зайду. – Видела. Увы, я была слишком занята, чтобы ответить. – Прости за то, что случилось. Мы отвезем вас во дворец Саиды. Продолжим поиски оттуда. Нефертари присаживается на край кровати. Меня охватывает желание притянуть ее к себе и разгладить складку у нее на лбу поцелуями. – Во дворец Саиды? Королевы джиннов? Повернувшись к ней, я подпираю голову рукой: – Там нам будет удобно, и до Долины царей не особенно далеко. – А где именно расположен дворец? – В пустыне. Он окружен огромным оазисом и невидим для людских глаз. – Разумеется, – сухо отзывается она. – На пару гробниц много времени не потребуется, и я правда надеюсь, что в одной из них мы найдем то, что ищем. Вставай и одевайся. – А кто-то ждет не дождется, когда наконец от нас избавится, – ворчу я, выполняя ее просьбу. – И ты не можешь меня за это винить, ангел. – Нефертари запихивает вещи в рюкзак и сует ноги в кеды. – Жду тебя внизу. Перед отъездом мне еще нужен кофе. Закинув рюкзак на плечо, Нефертари уходит прежде, чем я успеваю ее удержать. Надо же, не было ни отповеди, ни комментариев по поводу того, что половину ночи она прижималась ко мне. Мне самому требуется десять минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься в лобби, где Нефертари сидит в уютной обстановке с Сетом и пьет кофе. Он листает газету и в данный момент зачитывает ей что-то вслух, заставляя рассмеяться. Я сжимаю руки в кулаки. Как она может настолько спокойно находиться с ним рядом? Это он отправил демона-змею в ее апартаменты. Почему она не видит, какой он на самом деле? Она очень умна, но то же самое произошло и с Нейт. До самого конца она не понимала, каким на самом деле был и остался до сих пор Сет. Я сам не желал это принимать, но события прошлого больше не повторятся. Нефертари я сумею защитить. Когда я подхожу к ним обоим, бог поднимает голову: – Доброе утро, Аз. Садись к нам. Хочешь тоже чего-нибудь? – Он машет официанту, который моментально бежит к нам. – Апельсиновый сок, пожалуйста. – Он всегда был таким. Сет входил в комнату, и все вокруг подскакивали. – Что ты читал Нефертари? – Я не покажу ему свой гнев. И на этот раз поражу Сета его собственным оружием. – Ничего особенного. – Уголки его рта подрагивают, а Нефертари хихикает в чашку. – Здесь написано, что суд в Луксоре разрешил некоторым курицам кукарекать. Кажется, люди совсем спятили. – А разве так было не всегда? – Передо мной ставят апельсиновый сок. – Нефертари любезно объяснила мне кое-какие понятия, – продолжает Сет. – Например, что такое велосипед. – Без проблем. Все-таки ты пропустил последние три тысячи лет. Дам тебе пару уроков. – Как мило с твоей стороны, – с сарказмом замечаю я. Такое мне даже в голову не приходило. До сих пор он блестяще справлялся. – Мне тоже так кажется, – соглашается Нефертари. – Первым делом ему нужен мобильный телефон. Сет ставит на стол свою кофейную чашку. – Ну, раз она так считает. Ему не телефон нужен, а хорошая трепка. К столику подходит портье. – Ваши машины прибыли, – сообщает он. – Остальные господа уже ожидают на улице. – Благодарю. – Сет аккуратно складывает газету и встает. – Итак, теперь мы едем к королеве. – Которая тоже тебя ненавидит. Вероятно, тебе лучше остаться здесь. Мы стоим напротив и смотрим в глаза друг другу. – А возможно, мне надо извиниться и перед ней, – невозмутимо откликается Сет, нагибаясь и поднимая рюкзак Нефертари. – Готова? Она цепляется за локоть Сета. – Я немного нервничаю. Визит во дворец джиннов всегда находился на самом верху в моем предсмертном списке. Они под руку шагают вперед, а мне до безумия хочется оторвать девчонку от него. Но если я это сделаю, она вызовет у Сета еще больший интерес. В одной руке у него рюкзак, а через локоть второй перекинут пиджак, в который Сет вчера ее завернул. Я стараюсь собраться и обуздать эмоции. С тех пор как Атлантида затонула, я учился прятать их, не давать им взять над собой верх. Эмоции для слабаков. Вот только сейчас они восстают во мне с такой силой, что становится страшно. – Что такое «предсмертный список»? – Сет обращает все свое внимание на собеседницу, а та потеряла всякий страх перед ним. Он не показывает девчонке даже крупицы своей мощи и силы, которая раньше повергала любого человека в панику и трепет. Я следую за ними на некотором расстоянии. – Предсмертный список – это то, что ты хочешь сделать, прежде чем умрешь. – Бог вопросительно выгибает брови. – Само собой, вам такой список ни к чему, – продолжает она. – Нам же он помогает не упустить очень многое до своего конца. Приоритеты, конечно, могут меняться, но мечты ведь остаются навсегда, верно? – Да, верно. – В голосе Сета слышится тоска. – И что в твоем списке? – Я хочу поездить по миру с Малакаем. Хочу увидеть все места, о которых пишут истории. Вообще-то, это единственный пункт. Сет оглядывается на меня через плечо, и я вижу в его глазах укор. Я бы с удовольствием упрекнул его, что в жертве, которую придется принести Нефертари, есть и его вина, но это была бы ложь. Это я с ней так поступлю. Портье открывает перед нами дверь, и мы шагаем в душный, уже загрязненный выхлопными газами утренний каирский воздух. Я рад, что мы покидаем город. Это почти невыносимо. – В какой машине хочешь ехать? – поворачивается ко мне Сет, после того как убрал рюкзак в багажник. – Полагаю, с Нефертари. Когда я киваю, он без единого слова уходит к автомобилю, возле которого стоят Данте, Исида и Исрафил. Я прищуриваюсь. Это еще что за фокус? Из отеля выходят Гор и Кимми, и Исрафил дает обоим водителям сигнал трогаться. Чего бы я только ни отдал за возможность взлететь, чтобы унестись от распространяющегося вокруг безумия. Однако здесь слишком много народа, который может меня увидеть. Иногда я летаю по ночам, но вчера не следовало оставлять Нефертари одну, да я и не хотел. Слишком правильным казалось засыпать окутанным ее ароматом. Все, что происходит сейчас, я в каком-то смысле уже пережил однажды и вновь не могу остановить. Такое ощущение, что я мчусь на поезде, у которого отказали тормоза, прямо в каменную стену. Мы с Гором и Кимми садимся к Нефертари. В «A8»[19] шесть посадочных мест, и она, как и ожидалось, оснащена всеми мыслимыми удобствами. Нефертари с обеспокоенным видом пишет сообщение, когда я устраиваюсь рядом с ней на заднем сиденье. – Все в порядке? Она опускает мобильный на колени и смотрит в окно. Я замечаю, как она нервно сглатывает. – У Малакая отказывает глотательный рефлекс. Это плохой знак. Тетя Фиона и дядя Джордж уже на пути к нему. Мне страшно. Хотя у него уже не раз случались такие ухудшения, – храбро добавляет она. – Он снова поправится. – Полностью уверен. Он боец. Его листок упал с Древа жизни тридцать дней назад. Тогда я не знал их обоих. И это не должно играть для меня никакой роли. Смерть – часть жизни. Так устроен мир. Я ничего не могу изменить. Я бессилен. Малакай не попросил об отсрочке. Когда тело сдастся, я провожу его в царство мертвых. Большего я сделать не в силах. Я слишком долго молчал. А теперь надеюсь, что Нефертари найдет Скипетр света только после смерти брата и никогда не узнает, что я не сумел бы сдержать обещание. Я переплетаю наши пальцы и, когда она не отдергивает ладонь, направляю свое тепло и свою силу в ее тело. Когда для меня стало так важно ее благополучие? И как такое вообще возможно? Я всегда знал свои приоритеты. Эта девчонка перевернула все с ног на голову, но я больше не могу держаться от нее на расстоянии. Не могу, пока здесь Сет, который сделает все, чтобы обмануть ее, как раньше обманывал меня. Не отпуская моей ладони, она поднимает подлокотник между креслами, придвигается ближе и прижимается ко мне. На мгновение этот жест совершенно сбивает меня с толку, однако я притягиваю ее к себе так близко, как только могу, и обнимаю одной рукой. Нефертари утыкается лицом мне в грудь, а я бормочу слова утешения ей в волосы. Моя футболка пропитывается слезами. Она не кричит, не бьет руками и ногами, как делал я после затопления Атлантиды. Однако это безмолвное горе гораздо хуже. Ее отчаяние разбивает мне сердце. Пока прошлой ночью Нефертари спала в моих объятиях, я написал Малакаю. Еще в Пикстон-Парке я неоднократно предлагал ему попросить меня продлить время его жизни. Я бы согласился, хотя никогда не делал подобного. Но всякий раз он отказывался. И вчера ночью тоже. Сообщение, которое мне пришло, оказалось слегка спутанным. Что, наверное, связано с недавним ухудшением болезни. Невзирая на это, мне удалось его расшифровать: «Ты будешь рядом с ней, когда я уйду». Он ведь должен был понимать, что я не смогу. Даже если бы захотел, я не тот мужчина, который ей нужен, и не смогу остаться с ней даже на некоторое время. Чем дольше мы находимся рядом друг с другом, тем важнее она становится для меня, а я – для нее. Я знаю это и чувствую. Той близости, как будто она целиком и полностью принадлежит мне, я еще не испытывал. Даже с Нейт. За нее я боролся. Каждый день старался доказать, что достоин ее любви. С Нефертари не надо ничего доказывать и не надо бороться. Просто все ощущается правильным. И это самое неправильное. – Как только скипетр окажется у нас, я тут же верну тебя домой, – вру я, и каждое слово отдает горечью. Я еще ни одной женщине столько не лгал, как ей, а ведь всегда гордился своей честностью. Только вот она заслуживает искренности, как никто другой. После полудня автомобили добираются до незримой границы с землями джиннов. Мы выходим, и я достаю наши с Нефертари вещи из багажника. Мы стоим посреди пустыни. Воздух словно мерцает от жары, и на ее коже моментально выступает тонкая пленка пота. Впрочем, она улыбается мне и, похоже, впервые с момента отъезда из Пикстон-Парка немного расслабляется. – Спасибо, – произносит Нефертари одними губами. Потом втягивает глубоко в легкие сухой воздух. У меня мелькает абсолютно абсурдная мысль. Я хочу полетать с ней. Хочу показать ей мир сверху. Хочу парить с ней в прохладном небе и нырять в облака. Хочу, чтобы она полюбила мой мир так же, как пустыню. Машины разворачиваются и отъезжают. Водители – гули из окружения Саиды. Несмотря на это, Данте прикладывает руку к невидимому барьеру, только когда они удаляются. Воздух начинает мерцать еще сильнее и раздвигается, словно занавес в театре. То, что показывается за ним, выглядит как декорации к сказкам из «Тысячи и одной ночи». Нас встречает свежий воздух, а многообразие цветов ослепляет после песчаной пустоты, через которую мы ехали несколько часов. Кимми ахает, и я не в силах сдержать ухмылку. То же самое произошло со мной, когда после затопления я в первый раз ступил на земли джиннов. Тогда я только отбыл наказание и лишился дара речи при виде подобного великолепия. От открывшегося зрелища перехватывает дыхание, а дворцы тут еще роскошней, чем были у джиннов в Атлантиде. Это гигантский оазис невероятной красоты. Дворец Саиды и здания вокруг него украшены пластинами из цветного стекла, которые образуют мозаику, рассказывающую историю джиннов. Стекло они изготавливают из песка, благо вокруг пустыня. Наверняка богатство цвета этих картин не сравнится ни с чем в мире. На земле растет сочная трава, под легким ветром покачиваются пальмы, а по краям усыпанных гравием дорожек высажены декоративные клумбы. К нам приближается толпа слуг. Судя по всему, Саида велела им принять человеческий облик, чтобы не пугать девочек. Намик, молодой управляющий королевы, сначала с должным почтением приветствует Исиду и Исрафила. Затем принца королевского двора и наконец всех остальных. Насколько мне известно, он никогда не покидал оазис и теперь с любопытством рассматривает девушек. Хотя он еще юн и родился через много лет после затопления, но уже стал самым молодым среди приближенных королевы. Могу себе представить, как он дослужился до такого ранга. Все в нем излучает надежность. В отличие от большинства других джиннов, у которых в человеческой ипостаси чаще всего темный оттенок кожи и черные волосы, Намик светлый. Его можно было бы принять за ангела: блондин с вьющимися волосами и белой кожей. Впрочем, для ангела у него чересчур хрупкое телосложение, что с легкостью заменяется железной волей в стремлении защищать свою королеву. – Я провожу вас в ваши покои. – Акцент у него сильнее, чем у Данте. На мелодичном языке джиннов Намик раздает приказы нескольким ифритам, которые забирают у нас багаж. Кстати, ифриты более худощавы, чем остальные джинны, и отличаются заостренными чертами лица, придающими им немного лукавый вид. Я протягиваю двоим из них нашу поклажу. Намик хлопает в ладоши, и вперед выходит следующая группа слуг. – Вы отведете дам в женские покои, – распоряжается он. Исида приподнимает изящную бровь. – Намик, неужели нас будут охранять евнухи? – задает она провокационный вопрос. Юный джинн под ее взглядом заливается румянцем. – Конечно, нет, – выдавливает он. Исида с улыбкой похлопывает его по плечу: – Рада слышать.