– Серьезно? – Серьезно. Но только если ты захочешь. – Давайте сфокусируемся на нашей проблеме? – холодно перебивает этих двоих Исрафил. Кимми слегка вздрагивает от его упрека, и Гор быстро обнимает девушку за плечи. Намик спускается обратно, держа в руке свиток. Вновь приняв человеческое обличье, он разворачивает карту на письменном столе. – Тут обозначены все гробницы. Как завершенные, так и не завершенные, и полностью разрушенные. – Юноша прижимает уголки книгами. Нефертари склоняется над картой. – Сначала исследуем усыпальницы Рамессидов, – объясняет она королеве. – Возможно, найдем там скипетр, а может, только новую подсказку. Соломон не мог спрятать регалии в слишком очевидном месте. – Она тыкает пальцем в разные гробницы. – Сосредоточимся на настенных росписях, секретных коридорах и камерах. Соломон наверняка знал, что их изначально строили как тайники для ковчега. Будь я на его месте, оставила бы где-нибудь подсказку, и надеюсь, что при помощи кода у нас получится открыть нужную камеру. – Мы поддержим вас во всем, – кивает Саида. И пусть она умело подавляет эмоции, но я довольно хорошо ее знаю. Ее короткие ухоженные ногти барабанят по карте, а глаза сверкают. Как у любого из нас, в ней снова пробуждается надежда. – Я бы хотела завтра рано утром начать с гробницы Сети I, – продолжает Нефертари. – Гробница Рамзеса II слишком сильно повреждена. Не думаю, что мы там что-нибудь найдем, хотя это было бы логичнее всего. Кимми могла бы заняться усыпальницей Рамзеса III. В ней есть росписи, и они очень хорошо сохранились. Азраэль осмотрит KV2. Гробница Рамзеса IV открыта с древних времен, и там множество надписей на греческом и латинском языках. Гор не знает греческий и может что-то упустить. – Что именно надо искать? – уточняет Кимми, тоже наклоняясь над картой. Похоже, она, как и все остальные члены семьи, знакома с Долиной царей. Ничего другого и не следовало ожидать. – Все, что не вписывается в эпоху, когда были построены гробницы. Если исходить из того, что это подсказки времен Соломона, то они могут быть на иврите, на аккадском языке или, вполне вероятно, на древнегреческом, – рассуждает Нефертари. – Ты не станешь бродить по гробнице одна, – вмешиваюсь я, пока такая глупая идея не посетила ее голову. – Об этом сразу забудь. Мы всегда будем ходить по двое. – Уверена, королева могла бы выделить мне в сопровождение охрану. Нам нужно обыскать гробницы максимально быстро. Исрафил мрачно рассматривает карту. – Мы будем искать до тех пор, пока что-нибудь не найдем. – У Рамзеса V тоже нет собственной гробницы, – замечает Энола, которая, несмотря на присутствие Сета, до сих пор вела себя на удивление сдержанно. Она одинаково ненавидит его и боится. Нужно потом с ней поговорить, потому что в последние дни подруга слишком часто превращалась в невидимку, сторонясь всех нас. Я был настолько занят Нефертари, что Энола наверняка чувствует себя забытой. – Верно, – соглашается Кимми. – Сначала он был погребен в KV9, но позже перезахоронен, когда его дядя, Рамзес VI, потребовал эту усыпальницу для себя. – Вам поможет Намик, а еще у меня в штабе две дочери, которые хорошо ориентируются в Долине царей, – говорит Саида. – Это сестры Данте, и ты можешь им доверять. Исрафил, безусловно, сумеет получить разрешение, необходимое для изучения гробниц. – Уже сделано, и я также запросил допуск в гробницу Великой царской супруги. Не стоит забывать о ней, – вклинивается высший ангел. Нефертари пораженно смотрит на него. – Хорошая идея. Возможно, нам действительно нужно расширить поиски. – Она показывает пальцем на участок на карте: – Гробница Рамзеса VII самая непримечательная. Она состоит всего лишь из одного коридора. Надписи в ней восходят к римским временам и появились через много лет после смерти Соломона. Я очень надеюсь, что мы где-нибудь что-нибудь найдем. С тех пор столько всего произошло, а сколько было уничтожено. – Впервые с момента нашего знакомства Нефертари сомневается в своих способностях, однако в этом виноват дефицит времени, с которым она столкнулась. Мы еще раз подробно обсуждаем, как распределить гробницы на завтрашних поисках, а затем королева нас отпускает. Я бы с удовольствием показал Нефертари сады, но она уговаривает Намика поводить ее по библиотеке. Поэтому я присоединяюсь к Данте. Тот должен подключить ее телефон к сети дворца, чтобы звонить Малакаю. Ради нее я желаю, чтобы мы нашли скипетр в ближайшие дни, ради себя – чтобы это затянулось еще на несколько недель. Я очень долго ждал этого момента, но теперь он уже не имеет значения. Еще две недели назад я даже не допускал подобных мыслей. Мне ничего не хотелось сильнее, чем вернуться домой, и тут появилась женщина, которая овладела моим разумом. Нужно сконцентрироваться. Потому что никогда прежде у меня не возникало ощущения, что мы так близки к возвращению. Тарис Три дня подряд я ползаю по темным коридорам и шахтам. Вчера осматривала настенные росписи в гробнице Сети, но и там многое разрушилось от времени. Еще раз изучила рисунки из «Книги мертвых» в усыпальнице Рамзеса III. Просто на всякий случай. Однако Кимми, побывавшая там немного раньше, поработала весьма основательно. Сегодня весь мой день проходит в гробнице Рамзеса II. Очевидно, когда-то она была одной из самых роскошных, а с учетом площади размером с гандбольное поле – еще и одним из самых масштабных захоронений. К сожалению, здесь мало что уцелело. Я отправляю Намика к выходу за свежей водой. Джинн действительно очень усерден и изо всех сил помогает, хоть и разговаривает очень мало. Погребальная камера просто огромна. Практически как бальный зал. Однако расхитители гробниц, которые вскрыли ее еще в античные времена, и многочисленные наводнения почти ничего не оставили от былого великолепия. Позади три дня между надеждой и страхом. Три дня, в течение которых я держусь на расстоянии от Азраэля и как можно чаще звоню Малакаю, голос которого с каждым днем становится все слабее. В данный момент я сверлю взглядом росписи цвета охры прямо перед собой. От стен эхом отражаются шаги. Твердые и знакомые. Это не молчаливый джинн, который чаще всего парит над землей. Еще в первый день я сказала Намику, что передо мной он может не притворяться человеком, и тот испытал настоящее облегчение. Рассеянный свет моего фонарика смазывает черты Азраэля, когда тот присоединяется ко мне. Его волосы рассыпаны по спине, а глаза цвета мха смотрят на мои грязные потрескавшиеся ладони, сжимающие кисточку, которой я смахивала пыль и грязь со своей находки. Пустыня высасывает из моего человеческого тела всю влагу, в то время как ангелу она, похоже, не причиняет ни малейшего вреда. У него раздуваются ноздри при виде того, что я извлекла на свет из-под вековой грязи, а недопустимо чувственные губы складываются в ленивую улыбку. Время в Пикстон-Парке сейчас кажется мне сном. То, что той ночью в отеле он снова решил нарушить дистанцию, тоже не очень-то поспособствовало моему душевному спокойствию. К счастью, во дворце Саиды мы живем в женских покоях, иначе я бы уже давно снова оказалась в его постели. Когда утром после покушения я проснулась в его объятиях, наши тела так переплелись, словно хватались за что-то, чего не могли позволить себе наяву. Подняв руку, Азраэль проводит ею по моей щеке. – Ты уже слишком долго находишься внизу. Кожа совсем высохла. Давай я отведу тебя во дворец. Коротко о моих усилиях держаться на расстоянии: сейчас я с огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не потереться лицом об его ладонь. – Остальные нашли что-нибудь интересное? Он отрицательно качает головой: – Скоро стемнеет. Все выдвигаются обратно. Почему ты больше ничего не пила? – Намик скоро принесет попить. – Моя бутылка с водой уже давно опустела, но я хотела обязательно обследовать эту стену на предмет зацепок, прежде чем покину коридор. – Я кое-что обнаружила. – Я понижаю голос, опасаясь, что моя находка снова исчезнет. – Взгляни сюда, в том царском картуше написано имя Соломона и – что на самом деле поразительно – царицы Савской. Этого в принципе не должно здесь быть. И он специально поднят так высоко, чтобы его не повредили наводнения. От удивления у ангела расширяются глаза. По прошествии трех дней наше воодушевление пошло на убыль. – Вот и подсказка, которую ты искала. Связь между Египтом и Израилем. Невероятно. Я еще раз бережно провожу кисточкой по камню. Время стесало его поверхность, но натренированный глаз все равно замечает иероглифы. – Соломон действительно был здесь и оставил знак. – И царица Савская. – Это невероятно. – Я стираю пот со лба. – Они не вступали в брак, но он увековечил их связь тут. Хотя это, конечно, не зацепка, к которой мы могли бы применить код, однако подтверждает нашу теорию. – Меня охватывает эйфория и немного разочарование. – Мы чересчур медленно продвигаемся. Положив ладонь мне на шею, Азраэль гладит меня большим пальцем по щеке. – Ты нашла следующий кусочек мозаики. – Он не сводит взгляда с моих губ, и волоски у меня на руках встают дыбом, несмотря на сухую жару в гробнице. После нашего занятия йогой я слишком часто вспоминаю о том, как чувствовались его губы на моих. С меня достаточно. – Азраэль. – М-м-м? – Он снова поглаживает мою щеку. – Поцелуй меня. В его глазах появляется блеск. – Как прикажете, миледи. И он наконец целует меня. Его губы с нежностью скользят по моим, и я обвиваю ангела руками за шею. Мне до безумия хочется сорвать с него одежду, да и с себя тоже. Весь мой затаенный страх, тревога и тоска прорываются в поцелуе, который я дарю Азраэлю вместо того, чтобы просто выплеснуть их. У него вырывается стон, когда я приоткрываю рот и наши языки соприкасаются. Интересно, как один-единственный поцелуй может настолько отличаться от всех остальных поцелуев, которые были у меня до этого. Буквально за несколько секунд мое тело охватывает пожар. Ангел добирается до моих волос, развязывает узел, который я завязала, и осторожно их распускает. Кончиками пальцев легонько касается кожи моей головы, но я чувствую это каждой своей клеточкой. Я стараюсь всем телом как можно сильнее прижаться к нему, пока Азраэль раз за разом целует меня, покусывает и поглаживает зубами, языком и губами. В тишине погребальной камеры наши вздохи слышны чересчур отчетливо. Его ладони гладят мою талию, словно случайно задевают грудь, и я едва сдерживаю всхлип. Его поцелуи становятся глубже, и я словно сгораю в адском пламени. Когда я начинаю задыхаться, он мягко откидывает мою голову назад и прижимается горячими губами к горлу. На долю секунды задерживается там, а затем скользит к ключице и возвращается к шее. Животом я ощущаю его твердость. Он желает того же, что и я, и не в силах этого скрывать. – Нам стоит остановиться, – шепчет Азраэль. – Сейчас, – шепчу я в ответ. – Сейчас, – соглашается он со мной, продолжая целовать меня снова и снова. Он руками тянет за полы моей блузки, и вскоре я чувствую мужские пальцы на своей обнаженной и разгоряченной коже. Мы оба ахаем, когда Азраэль поднимает меня вверх, а я обхватываю ногами его талию. Потом запускаю руки ему в волосы и прижимаюсь к нему тазом, но неожиданно ударяюсь локтем о стену. – Ауч. – Боль возвращает меня к реальности. Азраэль берет мое лицо в ладони. – Извини. Я отрицательно качаю головой, собираясь снова притянуть его к своим губам, однако он лишь тихо смеется. – Ровно на этом моменте мы остановимся, дорогая. Всем остальным займемся в постели на шелковых простынях. Этого не случится, потому что через пять минут ко мне вновь вернется рассудок. Я набираю полную грудь воздуха, чтобы возразить, но вместо этого вдыхаю пыль и закашливаюсь. – Уходим отсюда. Жара и песок вредят здоровью. Тебе нельзя находиться здесь долго. – Он ласково гладит мою пересохшую кожу, и я сдаюсь. – Нам понадобятся фотографии. Поднимешь лампу чуть повыше? – Все что пожелаешь, – лукаво улыбается ангел. Мне это видно только потому, что в тот же миг ангел раскрывает ладонь и в ней загорается свет. Он сразу становится достаточно ярким, чтобы сделать снимки картуша. – Хвастун, – ворчу я, игнорируя негромкий смех Азраэля. Затем тщательно фотографирую картуш и остальные настенные росписи вокруг него. Возможно, в дальнейшем мы отыщем тут новые подсказки. В носу щекочет от песка, и я чихаю. Как бы мне ни нравилось бродить по погребальным камерам и шахтам, рано или поздно все равно нужно выбираться наружу. Протянув руку, Азраэль помогает мне встать. – Во дворце есть хаммам. Вам с Кимми стоило бы побаловать себя. Гораздо больше мне бы хотелось побыть с ним. Однако привожу себя в порядок, отряхивая песок с белых льняных брюк и поправляя блузку. Все это время взгляд ангела не отрывается от меня. Поспешно подхватив с пола фонарь, я направляюсь вперед. Азраэль следует за мной, и его близость ощущается чересчур сильно, как будто он до сих пор прижимается ко мне. На выходе из гробницы меня ослепляет вечернее солнце. Я останавливаюсь и моргаю. Туристов, которые с утра гуляли по долине, уже не видно. – Остальным я сказал не ждать. Я сам верну тебя обратно. Намик в курсе. – Где твоя машина? – Она нам не понадобится. Мы полетим. Ты вымоталась, а полет доставит тебе удовольствие. – Полет? Забудь.