– Как? Черт возьми, это было круто! – Готова к бою? Алина фыркнула. – А то! Глава шестая «Все пройдет спокойно, – словно заклинание, твердил себе Лир, двигаясь сквозь ночь к горящему вдалеке костру. – Все пройдет гладко, как всегда». Сегодня днем он сходил на разведку, прошелся вдоль реки, с уверенностью, что наткнется на каких-нибудь туристов – летом, а в особенности в июле, любителей отдохнуть на берегу реки всегда хватало. Приезжали с палатками, удочками, алкоголем, литрами кваса. Днем резвились, а ночью сидели у костра, рассказывая друг другу мрачные истории. Или пели песни под гитару. Романтика. Для многих подмосковные речки были милей гламурных экзотических курортов. И сейчас Лиру это было на руку, ведь, как оказалось, на разведку он ходил не напрасно. Толстый мужчина, девочка лет семнадцати и мальчик. Они разбили лагерь неподалеку от старого моста. Трехместная желтая палатка, костерок, одна удочка на всех – классические туристы, выбравшиеся на природу на денек-другой. Проходя мимо лагеря, Лир уже точно знал, что вернется сюда ночью. Цель – мальчик. Только он. Увы, девчонка была слишком взрослой, ангелу такая не нужна, а жаль. Жаль, что ее придется убить, ей бы жить да жить. * * * Зоя согласилась пойти в поход, только чтобы не расстраивать отца. Он планировал его с весны, все говорил «Жду не дождусь» и «Чудно проведем время». Поход. Слово-то какое сильное, достойное отважных первооткрывателей, которые пробирались сквозь льды и взбирались на вершины. А тут – ха-ха-ха – речушка в захолустье. Малюсенький такой походик. Но для отца это определенно было событием, вон даже палатку специально купил. И удочку, хотя рыбная ловля для него темный лес. Темный-претемный, учитывая, что он сегодня запутался в леске и упустил единственный поплавок – тот плюхнулся в воду и поплыл, поплыл по течению… А отец бежал вслед за ним по берегу, забавно размахивая руками и громко сокрушаясь: «Ну как же так-то? Как же так?» Вот смеху-то было. Правда, только она одна и смеялась, ведь Мишку, ее маленького брата, неудача папы расстроила едва ли не до слез. Мишка так мечтал, что папа поймает огромную рыбину. Плавать отец не умел, так что Зое пришлось взять на себя миссию по возвращению поплавка. Она не без удовольствия залезла в воду и мигом догнала «беглеца». Плавала Зоя отлично, как-никак три года посещала школьный бассейн. Отец радовался, как ребенок, когда она торжественно вручила ему поплавок. В последнее время его многое радовало, даже такая мелочь. Оно и понятно, ведь год назад он победил рак и теперь смотрел на жизнь другими глазами. Зоя помнила, каким отец был до операции – мрачным, страшным. Он не верил, что у него есть будущее, и даже не пытался крепиться. Мог сидеть на одном месте часами и смотреть в одну точку, а если потревожить, окликнуть – повернет медленно голову, промямлит что-то недовольно и снова уставится в пустоту. Отец всегда был эдаким толстеньким весельчаком, но рак превратил его в унылое существо, похожее на оплывшую свечку. И ведь проклятая опухоль почти не терзала его болью, пока – нет, но она пожирала морально. Зоя думала, что отец сдался ровно в ту минуту, когда услышал диагноз. Зашел в кабинет врача одним человеком, а вышел другим. Он внушил себе, что операция не поможет и шанс пятьдесят на пятьдесят – не для него. Просто вбил себе в голову, и все тут. Как же это Зою бесило. Она возненавидела отца за его слабость. Три года назад мать сбежала во Францию с каким-то хлыщом по имени Пьер, бросив своих детей, как подлая кукушка. А теперь и отец… он ведь тоже пытался сбежать. Смотрел своим мутным взглядом в одну точку, но самого его здесь не было. Одна обрюзгшая оболочка. А скоро и ее не будет. Он, черт бы его побрал, даже не замечал, что его депрессия заразна – Мишка перестал улыбаться и плакал из-за любого пустяка. Ему-то, малышу, за что все это? Пятьдесят на пятьдесят. Время шло, а чаша весов шанса на жизнь склонялась в сторону смерти. С каждым часом, с каждым днем. Зоя теперь смотрела на календарь чаще, чем на свое отражение в зеркале: даты, даты, даты – они так быстро уходили в прошлое, так безжалостно. Зоя умоляла отца согласиться на операцию, кричала на него, но он не слушал. Не отмахивался, не ныл, а просто не слушал. «Ну и подыхай! – злилась она. – Давай, папочка, брось нас, как мама!» Но кто же знал, что именно мама-кукушка прервет его депрессивный пофигизм. Она приехала из Франции специально, чтобы поговорить с бывшим мужем. Они беседовали три часа, а потом отец согласился на операцию. Зоя понятия не имела, как маме удалось повлиять на него, но это уже было не важно. После операции отец быстро восстановился, даже врачи удивились. Боже, как же он теперь хотел жить, дышать полной грудью. Он снова стал толстеньким весельчаком, опять начал строить планы на будущее. И планы эти были просто фантастическими: подняться на Эверест. Совершить кругосветное путешествие. Поплавать с аквалангом в Черном море… Он спешил жить, ведь теперь знал истинную цену времени. Однако наполеоновские планы требовали финансов, а их-то как раз и не хватало. Так что кругосветное путешествие временно заменили подмосковная речушка, палатка и костер. Зоя была готова сколько угодно таскаться по этим походам, лишь бы отцу было хорошо. Лишь бы он радовался таким мелочам, как возвращенный поплавок. Слишком хорошо она помнила тот его пустой взгляд и до сих пор видела во сне мрачного человека, похожего на саму смерть. Костер весело потрескивал. Зоя смотрела на огонь, обняв брата за плечи. Отец только что рассказал глупую и, по его мнению, смешную историю из разряда «А вот когда я служил в армии…», но теперь притих. Тоже смотрел на огонь. Ночь, а спать никому не хотелось, даже Мишка ни разу не зевнул. Для него поход целое приключение, думала Зоя. Будет потом друзьям-первоклашкам с восторгом рассказывать и про сбежавший поплавок, и про отважную сестренку, которая бросилась в воду и догнала его, и про тихую подмосковную речку. И про эту спокойную ночь. – Доброй вам ночи, – раздался голос. Зоя встрепенулась и машинально стиснула плечо брата. Испугалась от неожиданности. Посмотрела на старика: и откуда он только взялся? Большой такой, настоящий великан. Но он добродушно улыбался, и глаза у него были лучистые. Зоя уже видела его сегодня днем – проходил мимо, когда папа пытался распутать перекрученную леску. – Не побеспокоил? – спросил старик. Отец ответил немного растерянно: – Нет-нет. – Хорошая сегодня ночка, тихая. Я люблю вот так ночью пройтись. – Если хотите, посидите вместе с нами, – с улыбкой предложил отец. – Может, чайку? – Нет. благодарю, я… Зоя заметила, что старик будто забыл все слова после этого «я». Забыл в тот момент, когда посмотрел на Мишку. Его глаза сузились и больше не казались добрыми. Правая щека нервно дернулась. Он застыл, как статуя, и только дыхание – оно с каждой секундой становилось все более тяжелым. – Эй! – встревожился отец. – С вами все в порядке? Старик не ответил. Зое отчаянно хотелось, чтобы он ушел. Сейчас же. Она чувствовала, как брат жмется к ней, – еще бы, ведь ночной гость пожирал его взглядом. – С вами все в порядке? – повторил отец, вставая. «С ним не все в порядке! – мысленно ответила Зоя. – С ним что-то не так!» Старик рыгнул, словно утробно квакнула огромная жаба. В костре «стрельнул» уголек, и Миша вскрикнул. – Послушайте, – строго сказал отец, – думаю, вам лучше уйти. Вы слышите меня? Гость не отрывал взгляда от Миши. – Ты один из них, – прохрипел с ненавистью. – Как я сразу не заметил… – Па-ап, – простонал Миша, – пусть он уйдет, – и тихонько захныкал. Зоя еще сильней прижала его к себе. Отец растерянно всплеснул руками. – Да что ж это такое? – он явно не знал, как вести себя в такой ситуации, и Зоя сейчас жалела, что отец невысокий толстенький весельчак, а не мощный суровый атлет. – Один из них… – шептал старик. – Как я не заметил. Отец решился – схватил его за рукав ветровки и дернул. – Не вынуждайте меня. То, что произошло в следующий миг, показалось Зое бредовым кошмаром: в свете костра блеснуло длинное лезвие – оно описало размашистую дугу, вспоров горло отцу. А старик продолжал пялиться на Мишу, словно и не его рука сжимала нож, словно не он сейчас сделал то, что сделал. Зоя с недоумением смотрела, как отец пытался зажать ладонями рану и с хрипом ловил ртом воздух. Она не верила в то, что видела. Закричала, задыхаясь от ужаса, но все равно не верила. Такое безумие не могло быть правдой! Отец рухнул на колени. – Бе… гите, – проклокотала кровь в его горле, а взгляд вопил: «Бегите, бегите, бегите!» Зоя услышала скулеж брата и в тот же миг поняла: они с Мишкой следующие! Еще пара секунд, и все! С диким воплем выхватила из костра головешку, швырнула в лицо старика – тот яростно зашипел, отпрянул, размахивая руками. Зоя потащила Мишку к реке, но не успела сделать и трех шагов, как что-то бледное выпрыгнуло из зарослей ивы и сбило с ног. Покатилась по песку, ощущая удары. Увидела морщинистую бледную морду с огромными серебристыми глазами, зубастую пасть, из которой дохнуло гнилью. Сквозь собственный визг услышала надрывный крик брата, и это подстегнуло ее вонзить пальцы в серебристый глаз. Тварь заверещала, отпрыгнула, закружилась на месте, прижимая лапу к морде. Задыхаясь, Зоя поползла к воде. – Не спеши, девочка, – вибрирующий голос старика. Совсем рядом. В шаге. Она вскочила, прыгнула в реку, поплыла, отчаянно загребая воду и слыша сзади визгливое верещание и крик. Это кричал брат – звук, который разрывал Зою на части. Одна часть хотела остановиться, посмотреть, ведь там Миша, там папа! Но другую душила паника, заставляя плыть изо всех сил. – Упустили, уроды! – ругался старик. Зоя слышала, как громко плачет брат. Он почти выл, будто волчонок, попавший в капкан. – Не… надо! – выдохнула Зоя и, сделав резкий вдох, поперхнулась водой. Воздух с хрипом протиснулся в легкие, сознание на миг помутилось. Паника взревела в голове, руки бешено и хаотично замолотили по воде – брызги вспыхивали красным, отражая свет костра. Зоя не соображала, куда плывет, да и плывет ли вообще. Перед глазами все мелькало, кружилось, а разум молил, чтобы весь этот кошмар прекратился. Ноги коснулись илистого дна, но Зое почудилось, что осклизлые лапы обхватили ее лодыжки. Завизжала, снова подавилась водой, рванула вперед, продралась сквозь листья кувшинок и выбралась на берег. Ее тут же прошибла мощная дрожь. Чтобы не упасть, схватилась за ветку ивы. Оглянулась. Старик смотрел на нее с другого берега, а рядом с ним, нервно дергаясь, стояли уродливые карлики. Зоя увидела Мишу. Брат был жив – жив! – он сидел на корточках возле палатки и раскачивался, будто в трансе. Как бы ей хотелось обнять его, соврать, что все будет в порядке, хоть как-то успокоить. Она зарыдала, приложив мокрую ладонь к губам. Из груди рвался вопль, наполненный болью и отчаянием – Зоя давилась его горечью, но не выпускала, понимая, что просто сойдет с ума, если он вырвется. Только не сейчас. Ведь брат еще жив. Есть надежда его спасти. Перед глазами возник образ отца: он зажимал руками рану и хрипел: «Бе… гите!» Зоя с шумом выдохнула, пробралась сквозь заросли ив и побежала, проклиная ночь за кромешную тьму.