У Алины возникла мысль рассказать ему про свои сны, про то, как на самом деле был обнаружен тайник с альбомом. И это тоже прозвучит как бред, но Федор наверняка поверит каждому слову. Рассказать?.. Нет, пожалуй, не стоит. На сегодня достаточно загадочных историй, тем более на ночь глядя. Может быть, завтра. – Мы, наверное, пойдем, – вздохнула Алина. – Мне, честно говоря, все это переварить нужно как следует. Да и Максимку скоро спать укладывать. Федор усмехнулся, прищурившись. – После нашего разговора вы не считаете меня психом? – Честно? Когда к вам шла, думала: выслушаю его только для того, чтобы убедиться, что у него с головой не все в порядке. – Ну, и? – Нет, я не считаю вас психом. Сама не знаю почему, – она улыбнулась, поднимаясь со стула. – Но насчет того, что мой дед был маньяком, я еще сомневаюсь. Здесь вы меня не убедили. – Может, это и к лучшему. – Федор вышел из-за стола. – А не могли бы вы мне пока оставить альбом? Хочу кое-что сопоставить. – Конечно, – охотно согласилась Алина. – Я вообще его сжечь собиралась. Не желаю, чтобы эта мерзость в доме была. – Понимаю. Алина взяла со стола статьи про аномальные зоны. – А вы не дадите мне это почитать? – Да ради бога. Когда они вышли из дома, во двор откуда-то прибежал пес Федора. Максимка обрадовался. – А можно его погладить? – А он… – начала Алина. – Он не укусит, – тут же успокоил Федор. – Цезарь пес дружелюбный. Если на кого-то в жизни и рычал, то только на Лира. Максимка погладил Цезаря по голове. – Хороший, хороший. Пес завилял хвостом, но лениво, мол, ласку принимаю, вот только для дружбы этого маловато. – В последнее время Цезарь странно себя ведет, – тихо поведал Федор. – Раньше всегда при мне был, а теперь убегает куда-то постоянно. Алина с трудом сдержала усмешку. – Он ведь кобель. Бегает небось по подружкам. – Нет, тут дело не в этом, – покачал головой Федор. – А еще он воет по ночам. Никогда раньше не слышал, чтобы он выл. Мне кажется, он, как и я, чувствует приближение беды. – А я думаю, вы просто накручиваете себя, – заметила Алина. К ней вернулся скепсис – таинственный настрой остался в гостиной с суровыми индейскими масками. – Это, знаете ли, уже действительно смахивает на паранойю. – Может, вы и правы, – признал Федор и улыбнулся. – Надеюсь, что правы. Выйдя за калитку, Алина оглянулась, бросила взгляд на всклокоченные волосы Федора. – Вам не мешало бы подстричься. Или хотя бы причесаться. Федор рассмеялся, запустив пятерню в свою косматую шевелюру. – И почему мне все постоянно это говорят? Алина тоже засмеялась, взяв Максимку за руку. Когда шли домой, она осознала, что после разговора с Федором, как ни странно, на душе стало легче. О Лире думать вообще не хотелось. В конце концов он умер, и все его дела, какими бы они ни были, остались в прошлом. А предчувствия Федора – всего лишь предчувствия. Из какого-то дома слышалась ругань: мужской басовитый голос и женский – словно истерично тявкала собачонка. На скамейке возле забора сидела старушка, а рядом двое ребятишек деловито ковырялись во внутренностях старого телевизора. «Обычный вечер, – устало думала Алина. – И завтра тоже будет обычный вечер. И послезавтра». Ей не хотелось никаких сюрпризов. Хотелось спокойствия, хотя бы временного. – Приветик! Гулять ходили? Алина улыбнулась, увидев выходящую со своего двора Ольгу – в простеньком голубом халате и волосами, собранными в конский хвост, подруга выглядела непривычно. – Ага, прогулялись немножко. – Алина взглянула на Максимку. – Беги домой, сынок, я сейчас приду, хорошо? Тот сонно кивнул и пошел дальше по улице. Ольга болезненно поморщилась. – А я сегодня целый день отлеживалась. Давненько так хреново не было. Вот только к вечеру полегчало, – она приложила ладонь к груди. – Ты ведь вчера отказалась со мной распить ту бутылку, которую нам администратор подарил. Ну так я, как домой вернулась, ее в одиночку и уговорила, будь она неладна. И вино-то вроде бы хорошее было… на вкус. А утром еле с кровати встала. Вот что значит халява. Алина подавила смешок. – Это расплата за твою вчерашнюю выходку. Будешь знать, как паучков в ресторан таскать. – Вот уж действительно, – с кислой миной засмеялась Ольга. А потом посмотрела поверх плеча Алины и нахмурилась. – О, ты только глянь! Ни фига себе… Алина оглянулась. Кого не ожидала она увидеть в Сорокино пьяным, так это Виталия Аркадьевича. Но вот сюрприз, приверженец трех добрых дел сейчас шел по улице, с трудом переставляя ноги. Его мотыляло из стороны в сторону. Одежда была грязной, карман пиджака разорван. – Никогда его таким не видела, – заявила Ольга. Виталия Аркадьевича занесло, и он чудом не упал. Алина охнула, поспешила на помощь, подбежала, подхватила его за предплечье. – Да что ж вы так! – выпалила с упреком. Ольга тоже решила не стоять в стороне – секунда, и уже была рядом, схватила старика за другую руку. Виталий Аркадьевич напрягся, встрепенулся, тряхнул головой. – Я… сам! Не нужно… мне. – Он попытался неуклюже вырваться, но силы были не равны. – Спокойно! – рявкнула Ольга, крепче вцепившись в его руку. Виталий Аркадьевич обмяк, пробурчал что-то недовольно. Посмотрел мутным взглядом сначала на Алину, затем на Ольгу. – А-а, это ты-ы, – протянул он. Его губы скривились в презрительной улыбке. – Везде поспеваешь? – Раскашлялся и снова уставился на Ольгу. – Везде… поспеваешь, да? А я… а я больше не хочу закрывать на это глаза. Не хочу, и все тут… Устал. – Пойдемте, пойдемте, – Алина потянула его вперед. – Сейчас доведем вас до дома… Виталий Аркадьевич дернулся, расправил плечи и все же высвободил руки. – Сам я! Сам… – Он шатался, но как будто немного отрезвел, во всяком случае, взгляд стал более осмысленным. Ольга отступила, фыркнула. – Ну, как знаете, – она скрестила руки на груди. – Я все знаю! – выкрикнул Виталий Аркадьевич, выпучив глаза. – Знаю… Оля, что без тебя тут не обошлось! – Он зло сплюнул, но слюна повисла на подбородке. – Давайте мы вам поможем, – снова попыталась взять его за предплечье Алина. Он отшатнулся, замотал головой. – Оставь его, – сказала Ольга грубо, даже с некоторой брезгливостью, чем удивила Алину. – Хочет сам топать, пускай топает. Нажрался как свинья… – Да, нажрался… представьте себе! – он сжал кулаки и задрожал. – Душа у меня… болит. Сил больше нет смотреть на все сквозь пальцы, – сокрушенно покачал головой. – Нет у меня сил… А все ты… – Не говори то, о чем потом пожалеешь, старик, – прошипела Ольга, глядя на него исподлобья. – Мой тебе совет. Алина изумленно хлопала глазами. Она не улавливала смысла этой перепалки. Ей казалось, что перед ней сейчас стоят два абсолютно незнакомых человека, которые к тому же что-то не поделили. – Совет? – Виталий Аркадьевич растянул в улыбке дрожащие губы. – Не нужны мне… советы. Тем более от тебя, – тяжело задышал. – Только не от тебя! Ольга хмыкнула и направилась к своему дому. Алина могла объяснить ее вызывающее поведение тяжелым днем. С утра ведь от отравления мучилась. Виталий Аркадьевич крикнул ей вслед: – Это все твоих рук дело! Будь ты проклята… и я вместе с тобой! – он скривился, всхлипнул. Подернутые мутной дымкой глаза наполнились слезами. – Я больше не буду молчать… слышишь меня? Уже открывая калитку, Ольга оглянулась. Лицо у нее было злое. – Только попробуй! – с этими словами она вошла во двор. Плечи Виталия Аркадьевича поникли. Он стоял, опустив голову, и плакал. У Алины не хватило духу оставить его в таком состоянии одного посреди улицы. Подошла, осторожно взяла за руку. Он больше не противился, напротив, сквозь слезы взглянул на Алину с благодарностью. – Я устал, – плаксиво пожаловался, и Алине показалось, что выглядит он сейчас лет на сто. – Очень… устал.