— Приезжай в автомастерскую «Whiskey» завтра после работы. Я исправлю это повреждение для тебя бесплатно. Не надо обращаться в страховую компанию в твоем случае, и это идеальный способ поблагодарить тебя за помощь. — Это слишком много для маленькой помощи с моей стороны, — «он что, сумасшедший? Это работа стоит несколько сотен долларов, если не больше». Трумэн подошел ближе, и ее сердцебиение снова ускорилось. Он казался выше и шире в лунном свете, что заставило ее глубоко почувствовать свою беззащитность и уязвимость. Мужчина изучал ее без улыбки, но уже и не смотрел взглядом сторожевой собаки, который она увидела, когда впервые взглянула на него. — Ты сэкономила мне время блуждания по «Walmart» и сотни долларов, когда я чуть не купил неправильные памперсы, еду, детскую одежду, и Бог знает что еще. Пригони свою машину в мастерскую завтра, — он произнес последнее предложение с неким спокойным утверждением, не давая тем самым возможности отказаться. Она хотела взять свою машину, но только по другой причине — чтобы увидеть его снова, но это казалось в корне неправильным — принимать такую услугу за то, что она оказала ему незначительную помощь. — Но… Он прижал свой палец к ее губам, успешно обезоруживая своей внезапной ослепительной улыбкой. — Приезжай на ней в мастерскую после работы. Я починю ее на выходных, и к утру понедельника она будет готова. Это займет всего несколько часов, мы сможем произвести починку в автомастерской, так что ты не останешься без машины. — Трумэн, но это слишком много, — настаивала она, — а там нужна будет покраска? — Я так не думаю. — Но как…? — Я не могу рассказать тебе все мои секреты. Ты очень хорошо разбираешься в вещах касающихся детей. Я же мастер на все руки, что касается машин, — слабый огонек загорелся в его глазах. — Приезжай завтра. А сейчас уезжай, чтобы я был уверен, что ты в безопасности, прежде чем отправлюсь с детьми домой. Она кивнула, сделала шаг в сторону, повернулась и сказала. — Не укладывай Линкольна на животик, когда он спит. И используйте мазь для кожной сыпи. Это поможет. — Я все запомнил, — сказал он, наблюдая, как она открывает дверь своей машины. — Еще раз спасибо. Увидимся завтра. Джемма почувствовала его пристальный взгляд на себе, когда забиралась на водительское сидение. Это был тот же взгляд охранника, которым он наблюдал за детьми. Когда она выехала с парковочного места, о мороженом было забыто, девушка еще никогда не испытывала такого всепоглощающего счастья. Глава 4 Трумэн был совершенно уверен, что это утро и последующая ночь были самыми длинными в его жизни. Прошлой ночью он уложил детей спать, разложил покупки и занялся сбором детской кроватки. Линкольн проснулся, как ему показалось, минут десять спустя, но на самом деле прошел уже час. Потом малыш проснулся спустя два часа, потому как проголодался. Сегодняшнее утро было сумасшедшим: кормление, смена памперсов, купание, опять смена памперсов. Это сильно отличалось от его обычного утра, когда самый большой ажиотаж, с которым он сталкивался, был в 7.30 утра в магазине этажом ниже. Тру даже душ принять не успел, так как боялся оставить детей без присмотра. Как родители справляются с этим в одиночку? Завтра он примет душ сразу после того, как перед рассветом покормит Линкольна и снова уложит его спать. На часах было 7.45, а значит, пора снова покормить мальчика, и на этот раз не в магазине. Малыш поест в машине. Тем временем Кеннеди счастливо играла в детском манеже, хотя она понимала, что слишком взрослая, чтобы оставаться там надолго. Он должен будет разобраться со своим графиком. Черт, ему нужно будет подстроить график под свою нынешнюю жизнь. Дверь офиса открылась, и Дикси Виски просунула свою голову внутрь. Ее красные волосы и широкая улыбка осветили гараж. — Мы здесь, Тру… — ее глаза расширились, и она влетела в гараж, быстро стуча каблучками по бетонному полу. Ее старший брат Бэр следовал за ней. — Воу. Чьи это дети? У семьи Виски был собственный гараж в дополнение к бару братьев Виски вниз по улице. Бэр и Дикси работали днем в автомастерской и временами вечером в баре. — Теперь мои, — Трумэн достал из заднего кармана салфетку для отрыжки, раскинул у себя на плече, потом пристроил на нее головку Линкольна и похлопал его по спинке. Сегодня малыш оплевал все его футболки, поскольку Тру забыл воспользоваться специальной салфеткой. Джемма наверняка бы закатила глаза, узнав об этом. Бэр сверкнул нахальной улыбкой. — Я думал, у тебя никогда не было супружеских визитов в тюрьме. — Это мои брат и сестра, — резко ответил Трумэн, в то время как Линкольн громко срыгнул, — вот так, хороший мальчик. — Что значит, это твои брат и сестра? — Дикси присела возле Кеннеди. — И как эту драгоценную девочку зовут? Привет, дорогая. Я тетушка Дикси. Кеннеди нахмурилась, когда Дикси взяла игрушку из детского манежа. — Все хорошо, принцесса, — успокоил ее Трумэн, — у тети Дикси смешные волосы, но она добрая. Дикси показала ему язык, и Кеннеди захихикала. — Это Кеннеди, а этот маленький парень — Линкольн, — он встретил серьезный взгляд Бэра и понизил голос, чтобы Кеннеди его не слышала. — Мой брат решил объявиться прошлой ночью. У нашей матери была передозировка. Эти двое малышей жили в наркопритоне. Прошлая ночь была кошмаром. Вы же не будете возражать, если они останутся со мной в магазине? До тех пор пока я не урегулирую несколько вещей. — Хэй, твоя семья — наша семья. Все, что тебе нужно, — Бэр провел рукой по густым темным волосам. Он и его братья и сестры: Дикси, Булэт и Боунс, были частью байкерского клуба «Темные рыцари», и, за исключением Дикси, использовали свои байкерские имена. Бэр (Прим. с англ. «Bear» — медведь) однажды боролся с медведем и получил в доказательство этому шрам. Булэт (Прим. с англ. «Bullet» — пуля) — бывший спецназовец, а Боунс (Прим. с англ. «Bones» — кости) был врачом. Трумэн вырос в соседнем городке и познакомился с Бэром на выставке классических автомобилей, когда ему было шестнадцать. Бэр взял Трумэна под свое крыло, дал ему работу и научил всем тонкостям работы с автомобилями. Он работал по графику, который устраивал Трумена, и Бэр не выкинул его, когда тот сбился с нужного пути, например, когда пропускал школу ради работы. Бэр даже позволил привести в магазин Куинси, поскольку их непутевая мать никогда о нем не заботилась. Трумэн научился водить машину, и Бэр одолжил ему автомобиль. Со временем Тру выкупил у него грузовик, на котором сейчас ездил, они постепенно стали близки как братья, коими и являются по сей день. Виски был самым добрым, самым надежным человеком из всех, что Трумэн когда-либо знал, и он гордился тем, что считался членом этой семьи. — Какой план? — спросил Бэр. — И как Куинси? Трумэн вздохнул. Как бы сильно ни старался, он не смог побороть свое беспокойство о том, как там брат. Прошлой ночью перед тем, как пойти спать, он позвонил Куинси, но тот так и не ответил. — Мой план? Убедиться, чтобы они не пропали в жизни. Куинси ушел, я и так до этого отдал ему годы своей жизни, чтобы он смог нормально жить. — И…? — Бэр слишком хорошо его знал. В отличие от непутевой матери Трумэна, Бэр каждую неделю посещал его, когда тот был в тюрьме, и один или два раза приводил с собой Куинси. Но Куинси перестал отвечать на звонки Бэра и со временем полностью исчез с радаров. Трумэн знал, как упорно Бэр пытался найти Куинси и отправить его на реабилитацию, но те, кто принимал наркотики, знали, как скрыться, а Куинси это было известно лучше всех. — Я пытался дозвониться до него прошлой ночью, — признался Трумэн. — Он не отвечал на мои звонки, и, честно говоря, я сказал ему держаться подальше от детей, пока он не перестанет колоться. Я сказал, что помогу ему, когда он будет готов, но мужик… — он начал убаюкивать Линкольна на руках и поцеловал его в щечку, — у них даже нет свидетельства о рождении. Он никогда даже не говорил мне об их существовании и о том, как они выживали… — Трумэн скрипнул зубами и заставил себя подавить злость, бурлящую внутри, — он не мог никому доверять в своем окружении. Бэр положил руку ему на плечо. — Я услышал тебя, брат. — Слушай, а Боунс сможет найти педиатра, который проверит их и не будет при этом задавать вопросы? Просто мои руки здесь связаны. Если я приведу их к врачу, он станет задавать вопросы, я не могу позволить им связаться с социальной службой. Мне просто нужно немного времени, чтобы осмыслить все эти вещи, но я должен знать, что они здоровы. — Конечно. Я позвоню ему через секунду. Только дай мне… — Бэр взял в свои татуированные руки Линкольна и потерся о него носом, — люблю запах младенцев. — Джемма помогла мне подобрать средства для купания детей, детский шампунь и миллион других вещей для них. — Джемма? Только услышав ее имя, Тру улыбнулся. Он даже думать не хотел о том, как это выглядело вчера. Двое детей с ним в полночь, одетые в его футболки, несмотря на то, что в наличии у него были только летние футболки. Он удивился, когда она предложила свою помощь. Она, наверное, все переосмыслила сегодня утром и будет держаться подальше от границы Писфул Харбор так далеко, как сможет. Это будет его потеря. Но он не мог не думать о том, что бы произошло, если бы они встретились при других обстоятельствах. В другой жизни. Кеннеди потянулась к нему, вырывая его из раздумий. — Иди ко мне, принцесса. Принцесса. Что же, в таком случае, бутик для принцесс? Бэр и Дикси выжидающе смотрели на него, и он понял, что они ждут объяснений о том, кто такая Джемма. Я встретил ее прошлой ночью в «Walmart», когда покупал все это дерьмо, — он посмотрел на Кеннеди и исправился, — вещи. Джемма помогла мне все найти: одежду, еду, бутылочки, памперсы. Там так много всего, что им необходимо. Я не жалуюсь, просто констатирую факт. Я никогда не понимал, как много забот с детьми. У них все не как у взрослых. В четверг утром я отметился в офисе об условно-досрочном освобождении и задумался о том, что провел на свободе чуть больше тринадцати долгих месяцев… — он снова взглянул на Кеннеди, — и пятнадцать невероятно сложных часов спустя я осознаю, что тринадцать месяцев пролетели так быстро, что я не успел и глазом моргнуть, особенно в сравнении с последними сутками, которые показались мне вечностью… — Есть другие способы, чтобы разобраться с этим, — Дикси говорила осторожно, — ты не обязан их воспитывать, это не сделало бы тебя неудачником или не означало бы, что ты плохой человек. Трумэн задумывался об этом, когда отмывал руки от дерьма в четыре часа утра, а потом в семь утра, когда понял, что мочиться — это тоже групповой процесс. Но они — его кровь, и он не отвернется от своих родных. — Я потерпел неудачу с Куинси. Я не хочу потерять и этих двоих. *** — Я только не понимаю, почему ты из-за этого переживаешь, — Кристалл откинула свои черные как смоль волосы за плечи и взялась за другой конец коробки, которую они вместе с Джеммой должны были переместить в подсобку. Девушка выглядела как готическая принцесса: темная губная помада, черные ботинки на толстой подошве, черные кружевные чулки, пышная пачка и блузка. — Дети были чистыми? — Они, по всей видимости, только что искупались, — Джемма открыла дверь своей задницей и удерживала, чтобы Кристалл позже придержала дверь ногой, прежде чем медленно двинуться в комнату. Они только приняли партию одежды для настоящей принцессы, и она была взволнована, увидев ее. Сегодня Джемма тщательно подбирала одежду, выбрав наряд храброй принцессы. Короткое синее бархатное платье с широким золотым поясом и кожаными босоножками на ремешках. Обычно она не нервничала в окружении мужчин, но с Трумэном ей пришлось собрать все свое мужество. — Они боялись его? — спросила Кристалл, когда коробка упала на пол с глухим звуком. — Нет, но меня бросало в дрожь рядом с ним, и это не имело ничего общего с мужественной аурой, которую он источал. Словно он использовал тестостерон вместо гребанного лосьона после бритья. Но все же, понимаешь, это все было странным. У Кеннеди не было обуви. Такое ощущение, что он забрал их из постели, потому что у него не было даже детской кроватки, — ее сердце согревали мысли о нежности, с которой мужчина успокаивал Линкольна и гладил личико Кеннеди. — Он любит их. Это сразу видно. Но остальное довольно странно, ты так не думаешь? Кристалл взяла с полки нож, потянулась к коробке и, разрезав сверху, открыла. Волосы упали ей на лицо, и она послала Джемме «ты знаешь, что я по этому поводу думаю» взгляд сквозь густые пряди, когда дернула за коробку, чтобы открыть ее. Достав маленький черный кожаный наряд, она держала его, удовлетворенно улыбаясь. — Будучи мятежной принцессой, я бы закинула ему свою машину утром, сделала что-нибудь с этим прекрасным татуированным парнем, о котором ты говоришь, например, получила знойный горячий поцелуй, а еще лучше десять, и оставила его желать большего. Ты всегда ищешь ответы на свои вопросы, ты — напористая девушка, которая, на моей памяти, никогда не отступала. Я удивлена, что ты не пошла прямиком к нему и не заставила его ответить на все интересующие тебя вопросы. Ведь ты же отважилась напялить на себя я-вся-такая-смелая образ. Так в чем же дело, крошка? Она засмеялась. Кристалл любила кожаные наряды, Джемме же нравились кружевные. Кристалл была дерзкая там, где Джемма — нахальная. Но в Джемме была своя мятежная нотка, но в то время как ее излюбленный дерзкий вариант одежды представлял из себя черно-розовую плессированную юбку, ботфорты на шнуровке, белую блузку с оборками и кожаный пиджак из винтажной потертой кожи, Кристал же предпочитала в байкерские кожаные штаны, мотоциклетные ботинки и корсет, который оставлял не так много места для воображения. Тем не менее, они ладили между собой как защелка и ремень безопасности и всегда прикрывали спины друг друга. — Я не буду его допрашивать. Кристалл положила руку на бедро и взглянула на нее. — Хорошо, я займусь этим, но я не буду расспрашивать его. Есть в нем что-то, что останавливает меня. Да, я прям сейчас готова отвесить себе пинка, потому что я почти сделала этим утром то, что ты сказала, но что-то в нем вызывает во мне такие чувства… — она достала хорошенькое розовое платьице для принцессы из другой коробки. — О, Джемма. Это все потому, что обычно ты сама Принцесса Уверенность, но что-то в этом парне помогло раскрыть девушку, выросшую без отца, которую беспокоило, что каждый скрывает свои эмоции, намерения, и которая испытывала постоянный страх, что люди подведут ее. После того, как ты рассказала мне, как он их защищал, я думаю, это тоже тебя пугает, потому что это все, что ты всегда хотела иметь. Мурашки побежали по коже Джеммы. Ее родители были щедрыми в отношении вещей, которые хотели для нее. Они оградили ее от общества, нянчились 24 часа в сутки семь дней в неделю, подавляли ее, построили суровый график. Когда она стала старше, то поняла, что родители не способны были дать ей единственное, что она хотела. Это любовь, которую нельзя купить. Безопасность и комфорт, которые были рождены от этой любви. И свободу, которая шла вместе с этой любовью для того, кого любишь больше жизни. Как хотелось увидеть это не только в мечтах. — Объясни мне, Джемма, — не отставала Кристалл, возвращая ее к разговору, — почему ты все еще здесь? Почти семь часов вечера, пятница, мы закрылись примерно час назад, и Мистер «горячий как ад» ждет, пока ты пригонишь машину, что, как мы знаем, означает зашифрованный код «привези это сексуальное тело».