— Хочешь быть рыбаком, а боишься холода. А ну, давай в воду! — Я тебе сказал, что холодно. — Лезь в воду и не разговаривай. — Пошел ты со своей водой. Хочешь пива, пошли выпьем! Мне что-то захотелось теплого пивца. — Ты, парень, сначала поплавай, потом можно и теплого пива. Может, тебе еще и яблочка хочется? — Не плохо бы! Давай! — Ишь ты какой! Твои вчера ночью вдоволь натрясли. — Но мне не дали. — А ты, что ли, не тряс? — Зачем? Я с ребятами в деревне познакомлюсь, они мне и так дадут. За это я могу их научить классной игре в карты. — Так ты не ходил за яблоками? — Зачем это мне! — А к бабам? — Нет еще. — А тех, из лагеря, — он ткнул рукой в неопределенном направлении, — тех знаешь? — Которых? — Ну, тех, что пару дней назад приехали. — Как же, знаю, — солгал Герберт. — А Марлену знаешь? — Это какая? — Да есть там одна. — Ты мне ее покажи. Я что-то не припомню. — Тогда пошли. Парень помог Герберту спуститься в старую лодку, на дне которой колыхалась грязная вода. Герберт уселся на мокрой доске, переброшенной поперек лодки. «Уж не затем ли мы сюда сели, — подумалось ему, — чтобы эта дубина выкинул меня, как только отчалим?» Парень схватил весло и оттолкнул лодку от помоста. Он греб равномерно, стеклянные веера не поднимались за лопастями, хотя вода топорщилась маленькими сердитыми складками. Через несколько минут они въехали в камыши. «Здесь эта скотина меня прикончит за яблоки», — подумал Герберт. — Позовешь ее в лодку? — Если покажешь. — Покажу. Лодка ткнулась носом в прибрежный ил. К берегу бросились куры. Видно, они привыкли, что в лодке привозили рыбу. На берегу вокруг площадки стояли красные дома, просторные, но одноэтажные. Этакие кирпичные сараи с окнами. Посреди площадки торчала мачта, на которой болталась измятая тряпка, некогда именовавшаяся флагом. По площадке торопливо пробегали девочки, укрываясь накидками, хотя дождя уже не было. Герберт и его спутник подкрались к одному из домов и заглянули через окно в зал. Девочки стояли полукругом у рояля. Какой-то плешивый человек что-то говорил, потом махнул рукой, и девочки запели. — Которая? — Чернявая, с золотым зубом, та, что смеется. — Ага. — Знаешь? — А что? — Позови. — Зачем? — А тебе какое дело? — Зачем ее позвать? — Позови, и все. — А мне что за это будет? — Договоримся. В эту минуту девочки стали показывать пальцами на окно. Плешивый повернул голову, увидел лица ребят и вышел на порог. — Вам чего? — Холодно, — сказал Герберт. — Входите. — Спасибо. Я из мужского лагеря и пришел договориться насчет общего костра, — врал Герберт. Он рассказал, что они вчера приехали, что ребята ходили ночью за яблоками, а сегодня пропадают от скуки и не знают, куда себя девать. Поэтому решили устроить костер, настоящий костер, вечером, над озером. — А это приятель из деревни. Они тоже придут на костер. Пока плешивый совещался с девочками, Герберт стал подавать знаки Марлене. Потом он подобрался к ней и шепнул: — Хочешь яблок? — Конечно. — А в лодку? — Конечно. — Тогда пошли. У этого парня есть яблоки и лодка. — Пошли. Тут Герберт заметил черненькую девочку в форменной школьной юбке и белой блузке. Нос у нее был чуточку великоват, но зато все остальное — что надо. Даже грудь вырисовывалась совсем отчетливо. Ему понравились длинные, тонкие пальцы ее узких рук. — Какая ты красивая! — шепнул он ей. Когда она улыбнулась, то понравилась ему еще больше. — Хочешь яблок? — Ага. — А на лодке? — Еще бы. — Так пошли. Есть яблоки и лодка. — Ой, вот здорово. — Ну, идем.