Вообще, я бы спросила, но, если вчерашний сон был не плодом моей фантазии, я уже знаю, как они и что с ними. – Не люблю пустую болтовню. Ты либо сдержала свое слово, либо нет. Она смотрит на меня краем глаза. – Считаешь меня человеком слова? – Нет. Не совсем, – во мне вспыхивает тревога. Если этот сон был всего лишь видением, у меня есть все основания полагать, что у ребят все плохо, если не сказать хуже. Девушка мрачно усмехается, но дальнейших комментариев относительно того, стоит ли ей доверять, не поступает. – Куда мы идем? – вообще-то, об этом нужно было спросить сразу. – К Торну, конечно. – А, исполняешь команду «апорт». А ты очень обученная собачка, как я погляжу. У нее дергается глаз. Мы идем вдоль восточной стороны лагеря. По периметру территории башни тянется стена, соединяющая здания в одно целое. Ее высота примерно равна нескольким этажам, но для того, у кого есть крылья, справиться с ней не проблема. – Не боишься, что я попытаюсь перелететь через стену и сбегу? Сильвер фыркает. – Нет. Вообще не боюсь. Летчик из тебя так себе. И это я еще мягко, – искоса на меня посмотрев, она кидает мне осуждающий взгляд. – Не говоря уж о том, что ты не можешь толком управлять своей силой. У нас везде сутками стоят часовые. А если бы ты каким-то чудом смогла мимо них прокрасться, тебя засекли бы наши телевизорные камеры. Честно говоря, я бы с удовольствием посмотрела на твою попытку побега, так что если хочешь, то пожалуйста, – она ухмыляется и кивает в сторону стены. Спасибо, что рассказала, что здесь да как. Замедляю шаг и отстаю на несколько футов, чтобы еще хоть немного, но побесить ее. Знаю, это очень по-детски, но мне очень нравится выводить ее из себя. – Не тормозим. Тебя вообще-то ждут, – бросает она мне через минуту. Продолжаю делать медленные, но уверенные шаги. Сильвер останавливается, чтобы дождаться меня, уперев кулаки в бока и постукивая ногой по щебенке. – Какая нетерпеливая, – улыбаюсь я, дойдя до нее. – Я же уже говорила, у меня есть дела. Я стараюсь особо не разгоняться, и Отрекшейся приходится подстроиться под меня, так как она не хочет, чтобы я сильно отставала. – Да, помню. На кого будешь охотиться? – Скоро ты обо всем узнаешь. Зачем я вообще решила спросить об этом? Мысленно отмахиваюсь от ее расплывчатого ответа. Она просто хочет залезть мне в душу, вот и все. Чуть поодаль от нас я вижу Торна, шагающего в направлении к нам. Позади него находится что-то вроде тренировочного поля. В нескольких ямах на этом поле уже проходит несколько спаррингов. – Доброе утро, – с улыбкой говорит он, доходя наконец до нас. Сегодня он одет в драные джинсы и облегающую теплую куртку с длинным рукавом. Ни доспехов, ни кожаных штанов. Вместо вчерашнего рокера передо мной стоит парнишка из какого-нибудь инди-бойзбенда. Даже его волосы взъерошены так, чтобы было понятно, что такая небрежность была создана специально. – Доброе, – я поднимаю руку и неуверенно машу ему, чувствуя острую необходимость куда-то деть свои руки. – Раз я выполнила поручение и доставила ее в целости и сохранности, могу идти по своим делам? – спрашивает Сильвер. Глаза светловолосого сужаются, ему явно не нравится дерзость в ее голосе. Увидев его реакцию, она мгновенно бледнеет и уважительно опускает голову. Так-так. – Да, – наконец говорит он. – И, пожалуйста, держи меня в курсе. – Разумеется. – Она уже собирается уходить, но замирает и поворачивает голову в мою сторону. – Уверена, мы вскоре снова встретимся, Эмберли. – Отвернувшись, чтобы Торн не увидел, она улыбается одним уголком рта и подмигивает, а затем разворачивается и покидает нас. Пока я наблюдаю за тем, как она уходит, в желудке что-то переворачивается. Если Сильвер на свободе – это прямая угроза как для людей, так и для потомков ангелов. – Ты в порядке? – я вздрагиваю от этого вопроса, но переключаю все свое внимание на молодого человека. Он поднимает руку, будто хочет положить ее мне на спину, но снова опускает. Я незаметно делаю шаг в сторону, чтобы он не прикасался ко мне. – Да, все в порядке. Просто… Сильвер не входит в список моих любимых Отрекшихся. Он кривит губы, наблюдая за тем, как она неспешно отдаляется. – Она… очень необычная. Даже среди своих собратьев. А вот это уже любопытно. – Вот как? И что же в ней такого особенного? Выражение его лица все такое же равнодушное, но я знаю, что он думает, сколько мне можно рассказать. – У всех Отрекшихся остаются воспоминания о жизни сосудов? Сильв, похоже… что-то помнит о своей прошлой жизни. И имя она оставила, как у хозяйки. Слова «сосуд» и «хозяин» горчат на языке, но именно так Падшие и Отрекшиеся думают о Нефилимах и людях, которых они поглотили. Если буду играть по их правилам, может, у Торна развяжется язык. Он по-прежнему молчит, и я пытаюсь направить разговор в нужное русло. – Она что-то говорила о том, что ее настоящая сущность не исчезла бесследно. Блондин резко отворачивается и наблюдает за ближайшим к нам спаррингом в двадцати футах от нас. Противники набрасываются друг на друга. Даже находясь на таком расстоянии, я отчетливо вижу, что они все вымазаны в грязи, а на песке под ногами брызги черной крови. Падший наблюдает за боем со стороны, выкрикивая команды и подсказывая, как именно можно сокрушить противника. От этого зрелища в животе у меня все переворачивается, но, кажется, спутнику оно не видится таким уж жутким. – Идем со мной, – наконец произносит он, меня расстраивает тот факт, что он решает не продолжать наш разговор и переводит тему. Если потомкам ангелов известно не все об Отрекшихся и их способностях, то я хочу докопаться до самой сути. Нефилим ведет себя так, словно мы прогуливаемся по английскому саду, а не идем среди окровавленных тренировочных площадок. По обе стороны от нас сражаются Падшие и Отрекшиеся. Это место не идет ни в какое сравнение с суперсовременной базой в подвале Академии Нефилимов. Мы обучаемся владению несколькими видами оружия и техникам боя под чутким наблюдением инструкторов. Ежедневно выполняем определенный комплекс упражнений и соблюдаем меры предосторожности, чтобы не навредить ни себе, ни напарнику. Торн вытягивает вперед руку, чтобы предотвратить попадание чьей-то оторванной руки мне в голову, пропуская меня вперед, как только конечность приземляется на землю в паре футов от меня. Я морщусь. Какая галантность. Очевидно, чудовища не разделяют опасений относительно самозащиты. Здесь тренировки все равно что гладиаторское бои, которые заканчиваются только тогда, когда кто-то из участников остается без руки или ноги. Так, погодите, отбой. Я ошибалась. Бой на этом не заканчивается. Нечисть продолжает нападать друг на друга, даже несмотря на то что у свергнутого ангела обрубок вместо рабочей руки. – Не переживай. Шейна может отрастить новую руку. – Рада слышать, – бурчу я ему в ответ. Мы доходим до противоположной стороны тренировочной базы и наблюдаем ближайший от нас спарринг. По росту и весу преимущество у Падшего, но Отрекшаяся действует быстро и ловко. Именно на эти два показателя я всегда полагаюсь сама. Доставая из ножен на бедре меч, Падший нападает на соперницу. Оружие невероятно длинное, что делает его менее маневренным. Противница же, наоборот, использует только свои когти и зубы. Движения ее похожи на дикие животные порывы. Каждый удар, наносимый противнику, сопровождается хрипящими звуками со стороны ангела. Все никак не пойму, помехой или помощью в данном случае являются крылья. – Если будешь продолжать в том же духе, – насмехается она, – то заполучишь себе сосуд только через парочку веков, не раньше. В ответ тот лишь выплевывает что-то на енохианском языке. Даже без знания языка понятно, что это было не что иное, как проклятие. Крылатый боец начинает двигаться намного быстрее и ритмичнее, но вскоре вся его броня покрывается слоем черной крови. А движения становятся вялыми. Он замахивается на противницу, но не попадает в цель. Она успевает отскочить в сторону и теперь стоит за его спиной. Прежде чем тот успевает повернуться лицом к противнице, Отрекшаяся выворачивает крылья за его спиной. Ангел взвывает от боли, когда основания с хрустом ломаются от таких махинаций девушки. От этого звука мне становится не по себе, и я, морщась, щипаю себя за щеку, чтобы привести себя в чувство. Помеха. В его случае крылья определенно помеха. Отбросив ненужные части Падшего, соперница хватает выброшенное им оружие и вырубает его рукоятью меча. – Зачем доводить сражение до такой… – Жестокости? – Да. Торн смотрит на меня, а я делаю то же самое, радуясь тому, что появилась возможность оторваться от зрелищ и сопутствующих звуков на полях вокруг нас. – А как иначе им становиться сильнее? Если будут сражаться с тупым оружием и защитой, то ни за что не выживут в другом мире. В этом мире их истребят Падшие, а в другом – Нефилимы. Учиться сражаться, даже через боль, поможет им выжить в настоящем бою в дальнейшем. – Но они же разрывают друг друга на части. Позволять половине своей армии погибать на тренировках не самая разумная стратегия. – Падшие и Отрекшиеся очень быстро исцеляются. – А что насчет тех, у кого в качестве сосуда – человеческое тело? Они не так быстро восстанавливаются. Его лицо на секунду мрачнеет, и он кривит губы. – Я не позволяю Падшим использовать людей в качестве сосудов, так что у моих подданых такой проблемы в принципе нет.