– Правильно. Но у вашей «внучки», помимо мамы, есть еще и отец. И он тоже наследник. Вот с ним бы нам и стоило поговорить в первую очередь. А еще у Сергея есть гражданская жена Лиза, у которой, в свою очередь, есть подруга по имени Эва или Ева. Она и является той самой счастливой покупательницей скрипки, которой, по ошибке или нет, но должен был достаться уникальный инструмент работы самого Ярового. И Сашенька сказала: – Если предположить, что Эва знала о том, что обещанный ей инструмент должен стоить многие миллионы, то она должна была костьми лечь, а заполучить его себе. Увидев, что я удаляюсь от дома Никифора со скрипичным чехлом в руках, она последовала за мной, выяснила мой адрес, а потом ночью проникла в квартиру и выкрала скрипку. Чехол она оставила, он был ей не нужен. Но на месте преступления она потеряла важную улику. Золотой медальон с собственным именем. Вот он! Следователь медальон внимательно осмотрел и попросил разрешения передать его в работу экспертов. – Проверим его на отпечатки пальчиков, – сказал он. – И если судить по этому украшению, то Эва – женщина отнюдь не бедная. И запросы на скрипку Ярового могут быть ею вполне оправданны. Кроме того, как я вижу, данный медальон произведен и куплен в Италии. А все лучшие скрипки и все самые знаменитые мастера скрипичного дела также родом из Италии. И по сию пору в этой стране сильна традиция скрипичных мастерских, где изготавливают инструменты с душой. Это вам не фабричная штамповка, которой полны прилавки магазинов во всем мире. Но чтобы приобретать эти скрипки, нужно часто посещать Италию. И это все улики против этой Эвы, хоть и косвенные. Никифор кивнул: – Если эта Эва и впрямь скупает скрипки известных итальянских мастеров, то скрипка Ярового также могла ее всерьез заинтересовать. Я знаю коллекционеров, которые бы жизнь отдали, чтобы заполучить тот или иной инструмент в свою коллекцию. И поверьте мне, эта пропавшая скрипка Дениса Владимировича Ярового ничем не уступает самым лучшим старинным образцам. Ах, какие инструменты выходили из его мастерской! Лучшие музыканты стремились играть на них. Мне повезло быть лично знакомым с этим выдающимся человеком. И он создал эту скрипку для меня. Это был его дар дружбы, дар признательности моего таланта. Эта скрипка не просто инструмент, она значит куда больше. Когда мир вокруг меня рушился, когда одна за другой исчезали мои любимые женщины – жена, дочь, внучка, лишь эта скрипка всегда была рядом. Моя Ярослава, моя самая нежная и самая преданная из всех моих женщин. – Ярослава? – Это ее имя. – Вы дали имя инструменту? – удивился следователь. – В каждой скрипке живет душа. Когда великого Паганини похоронили, то рядом с ним положили и его скрипку. И на ее надгробии написали, «вдова маэстро». – Очень трогательно. – Мы с Ярославой были неразлучны все эти годы, – печально произнес Никифор. – А теперь она пропала, и я не представляю, что мне делать дальше. – Мы вам поможем отыскать вашу скрипку. Обещаю вам. Но Сашеньке уже наскучил этот разговор. Девочке буквально не сиделось на месте. Казалось, что в ее пятую точку вонзается миллион крохотных иголочек. С ногами тоже творилось что-то непонятное. Было такое впечатление, что под ними кто-то разложил костер, и пятки по-настоящему припекало. Вот до чего дошло дело, вот насколько сильно Сашеньке хотелось лететь к этой Эве, чтобы лично увидеть, что это за птица и что она из себя представляет. У следователя Колпакова были какие-то свои резоны, они-то с коллегами планировали сперва пообщаться с Сергеем. И напрасно Сашенька пыталась им объяснить, что этот человек, даже если и виноват, ни в чем не признается, а будет все валить на свою ушибленную голову, несостоявшуюся доченьку и собственную слабую память и рассеянность, не позволившие ему сразу же распознать самозванку. Следователь выслушал, но возразил на слова девочки: – Мы умеем находить доводы для таких людей. У нас есть методы воздействия на неподатливых свидетелей, которые дают отличные результаты. Заговорит! И не такие соловьями пели. На этом они и расстались. Полиция отправилась в больницу к Сергею, Никифор домой к Мишеньке, а сама сыщица поехала к Лизавете. С того момента, как Сашенька услышала о том, что отец «Анечки» живет с какой-то женщиной, находясь при этом в законном браке с безнадежно больной Хеленой, ей не терпелось взглянуть на Лизавету. Ситуация для той была весьма двусмысленной, и Сашеньке было просто любопытно увидеть женщину, которая добровольно согласилась играть роль второй скрипки при живой жене. Также у Сашеньки было к этой женщине несколько вопросов касательно ее подруги. Но в первую очередь ей хотелось просто взглянуть в глаза Лизавете. – Если бы Лизавета любила Сергея просто за то, что он есть, она бы сумела настоять на разводе его с матерью Анечки. Тут нет ничего сложного. Законная супруга Сергея уже пять лет находится в психиатрической клинике, она неизлечимо больна, надежды на то, что когда-нибудь Хелена сможет вести нормальный образ жизни и выполнять супружеские обязанности, нет никакой. Развод можно было получить без проблем. К тому же особо теплых чувств Сергей не проявлял к жене и до того, как она угодила в психушку. Может, это по его вине женщина там и оказалась. Ведь если бы Сергей не гулял от законной жены на стороне, то Хелена не ушла бы от него к своим родителям и не забрала бы с собой дочь. А значит, Анечка выросла бы в полной семье и, возможно, находясь под присмотром отца, никуда бы не исчезла. И жили бы они все трое долго и счастливо. И Никифор не оказался бы один-одинешенек на старости лет, всеми позабыт и позаброшен. У девочки даже слезы на глаза навернулись, так ей стало жалко эту несостоявшуюся семейную идиллию. И виной всему Сергей, который не сумел сохранить верность своей жене. Лизавета была дома. Она куда-то собиралась идти, потому что столкнулась с Сашенькой буквально на пороге. Сыщица подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но за мгновение до этого входная дверь открылась, и две женщины – молодая и не очень – с удивлением уставились друг на друга. Первой взяла себя в руки Сашенька. – Вы – Елизавета? – Лизавета, – поправила ее женщина. – Жена Сергея? – Гражданская. Сашенька с любопытством разглядывала Лизавету. Первое, что приходило на ум, роскошь! Лизавета была крупной, рослой и шикарной женщиной. Волосы, грудь, фигура, красивые ухоженные руки и большой яркий рот, полный белоснежных сверкающих зубов. То ли дар природы, то ли мастерство дантиста. Все это великолепие, присущее Лизавете, заставляло думать, что рядом с не слишком интересным Сергеем ее держит нечто большее, чем просто чувства. В противном случае такая эффектная, прямо роскошная женщина могла бы найти себе кого-нибудь получше и поэффектней. Другое дело, если Лизавета надеялась получить от Сергея какой-то бонус, которым надеялась возместить свои моральные затраты за проведенное бок о бок с ним время. – Девочка, а ты кто ж такая? – Я подруга Анечки. – Подруга? – Мы вместе учились. Я услышала, что она вернулась и хотела с ней повидаться. Лизавета, притворно сочувствуя, поцокала языком и покачала головой. – У Анечки случилась амнезия. Память к ней вернулась, но далеко не вся. До сих пор у нее существуют огромные пробелы в памяти. Так что тебя она может просто не узнать. Как удобно! Документы на чужое имя! Никого из своего прошлого не помнит. А всему виной амнезия! Какой полезный недуг, прямо-таки семейный! У Анечки амнезия. У Сергея амнезия. Нет, надо будет эту хворь потом как-нибудь при случае использовать. И главное, ведь не подкопаешься. Грипп симулировать трудно, сердечный приступ тоже, а вот амнезия очень удобная болячка, тут помню, там не помню, и весь сказ! Но главной своей цели Сашенька добилась. Лизавета призналась в знакомстве с Анечкой, призналась, что знает о существовании у Сергея родной дочери, хотя раньше тот утверждал, что Лизавета про Анечку ни сном ни духом. – Напрасно вы так говорите. Анечка прекрасно меня вспомнила. – Да? Лизавета даже не пыталась скрыть свое удивление. – И не только узнала, но и пообещала подарить мне свою скрипку. – Какую скрипку? – Мастера Ярового. Лизавета в один момент изменилась в лице. Потом она схватила Сашу за руку и резко дернула девушку к себе. Та не ожидала подобного подвоха, и мигом очутилась в чужой квартире. – Ой! Лизавета, не обращая внимания, захлопнула дверь и с яростью воззрилась на Сашеньку: – Так вот почему мне твоя мордашка сразу показалась знакомой! Это ты была той дрянью, которая перехватила у нас скрипку! Где? Где она теперь? – Кто? Анечка? – Да на какой ляд сдалась мне эта пройдоха! Скрипка! Где скрипка, я тебя спрашиваю? Она нужна нам! Ясно? И тут Сашу осенило: – Спросите об этом у своей подруги! – прошипела она в ответ. – Как ее там… Ева? Или все-таки Эва? Скрипка у нее! Она ночью пробралась в мою квартиру и выкрала скрипку! – Этого не может быть! – Еще как может! Она и подвеску свою с золотой цепочкой у нас в квартире обронила. А на подвеске ее имя! И сама подвеска не простая. Стоит сделать запрос в ювелирный дом, как они назовут имя заказчицы! И хотя Саша не имела ни малейшего представления, а стреляла наугад, все же выстрел ее попал в цель. Лизавета побледнела, отпустила ее руку и даже отступила на шаг. – И вашу Эву посадят! – добавила Сашенька для убедительности. – Скрипка является достоянием нации, ей место в музее, а ваша Эва захапала ее себе! – Уверяю, ты ошибаешься. У Эвы нет этой скрипки! – Еще скажите, что и ночью вашей подруги у меня в квартире не было. – Ночью она приходила. Искала скрипку. Но она ее не нашла. – Вы ей не верьте! – Не могу, – угрюмо произнесла Лизавета. – Не могу не верить. – Почему? – Мы там были с ней вместе. И прежде чем Сашенька нашлась, что сказать, Лизавета добавила: – Кстати, ты сама виновата. Нельзя так отчаянно искушать людей! – Чем же это я вас с Эвой искушала? – Тем, что дверь в квартиру у вас была открыта. Ты это, имей в виду, если что. Футляр от скрипки мы нашли быстро, он в прихожей лежал на полу, прямо у дверей, открыли мы его, а там пусто! Ни смычка, ни скрипки, ничегошеньки! Эва чуть от злости одежду на себе не порвала. Ворот на кофте рванула, что-то затрещало. Наверное, тогда же она и медальон потеряла. Так разозлилась, что мне даже жутковато сделалось. Видела я ненормальных, но чтобы так из-за какой-то там скрипки переживать, впервые такое видела. Закрыла я футляр, поставила его аккуратно в сторонку, а сама и говорю, пошли отсюда, Эвочка, пока хозяева не проснулись, а она нет, не успокоилась, по всем комнатам пробежалась. Еле ее утащила. А скрипки она так и не нашла! Без нее мы уходили, с пустыми руками.