– Смотрите-ка! Это Норман-Ненорман! – злорадно выкрикнул какой-то, мальчишка, проезжая мимо на велосипеде в компании двух других. – У Ненормана появилась девчонка! Эй, ботаники, попробуйте-ка это! – крикнул один из них, и они стали бросать в Нормана и Люси яйца. – Скорее! Бери это! – и Норман сунул в руку Люси металлический щит. Она подняла его над головой и почувствовала, как яйца разбиваются об него с громким БУХ, БУХ, ПЛЮХ. – Увидимся позже, сладкая парочка…Пока, неудачники! – крикнули мальчишки на велосипедах и, хихикая, укатили прочь. – Ты в порядке? – спросила Люси, опуская заляпанный яйцами щит. – Я? Конечно! Я уже привык! – отмахнулся Норман. Но по тому, как едва заметно дрогнули его губы, Люси поняла, что он очень расстроен. В школе у Люси всё никак не хватало времени познакомиться с Норманом поближе. Разумеется, она знала, кто он. Все это знали. Он был «чокнутый ботан», один из тех, с кем никто не хочет сидеть рядом в столовой или оказаться вместе на занятиях спортом. Он приносил обед из дома, вместо того чтобы есть школьную еду, забирался на самое высокое дерево и сидел там всю перемену, наблюдая в бинокль за птицами. Он был…не такой, как все. Люси вдруг вспомнила, что в таких случаях говорил ее папа. – Знаешь, изменить мир могут как раз не такие, как все, – сказала она Норману. Норман покраснел. – Да, а еще им достается бесплатный завтрак! – ответил он. – А? – Яйца! – улыбнулся Норман, забрал у Люси щит и показал, что на самом деле это огромная сковорода. Она улыбнулась, а Норман поставил сковороду на огонь и принялся жарить яичницу. – Можешь пока выпить сок и съесть печенье… Если запишешься, – сказал Норман и подошел к табличке, прикрепленной к калитке. – Запишусь? – переспросила Люси. – Да. Критическая ситуация – отличная возможность завербовать новых членов в Скаутский Отряд Уиффингтона. Девочкам тоже можно, – сообщил Норман, подкидывая яичницу. – О, понимаю. Но… наверное, не сегодня, – вежливо отказалась Люси. Ей не хотелось обижать Нормана, но сейчас о вступлении в отряд бойскаутов она думала меньше всего. – Если не запишешься сегодня, я не смогу гарантировать, что для тебя потом найдется место, – предупредил Норман. – А сколько новых членов отряда у тебя появилось? – спросила Люси. – Ну… я по-прежнему один. Кхм. Пока один в отряде. На данный момент… Но если верить моей интуиции, то в ближайшее время интерес к скаутским отрядам возрастет. Я уже напечатал листовки и всё такое. Знаешь, у меня ведь есть значок за интуицию, – и он с гордостью указал на желтый значок со странным глазом. – Ясно, – сказала Люси. – А что интуиция подсказывает тебе насчет наших родителей? Где их искать? Норман грустно замолчал. – Не знаю. И я думаю, что то письмо – последнее, что мы от них получили. – Ни за что не поверю! – возразила Люси. – Моя мама никогда бы меня не бросила. Здесь что-то не чисто, и я собираюсь во всём разобраться. – Единственное, что здесь нечисто – так это запах из грузовика твоего отца. Нет, Люси, я не думаю, что родители вернутся. Теперь Уиффингтон – наш, – мрачно сказал Норман. – Это похоже на страшный сон! – вздохнула Люси. Лицо Нормана вдруг скривилось, как будто он почувствовал неприятный запах (кроме вони из грузовика). – В чем дело? – спросила Люси. – Ты мне напомнила: сегодня ночью мне приснился кошмар, – признался Норман. Люси замерла. – И мне, – сказала она. – Мой кошмар был жуткий. – Мой тоже! – Мне приснилось, что я видел… – Да? – подбодрила его Люси. – Сверкающие глазки… А само оно было темное. И пряталось… – ПОД ТВОЕЙ КРОВАТЬЮ! – перебила его Люси. – Поэтому ты вышел на улицу и поставил палатку. Ведь так? Норман смотрел на нее во все глаза. – Откуда ты знаешь? – спросил он. Люси посмотрела наверх, на окно спальни Нормана. Возможно ли, чтобы им обоим приснился один и тот же сон? Один и тот же кошмар? А вдруг это был не сон? Вдруг то, что они оба видели ночью, эти черные глазки, существовало на самом деле? Люси и Норман молча смотрели друг на друга. – БУУ! – раздался за забором высокий пронзительный голос. – Элла! – удивленно воскликнула Люси, когда Элла Нойинг выбежала на улицу в старом свадебном платье, которое длинным шлейфом тянулось за ней. – Простите, не удержалась! – рассмеялась Элла. – У вас были такие лица! – Элла, во что это ты вырядилась? – спросила Люси, глядя на нее во все глаза. – Ты имеешь в виду это старье? О, это мамино платье. Оно у меня уже много лет, дорогая, – сказала Элла и, приподняв подол, сделала несколько шагов. – А что это у тебя на шее? – спросил Норман. – Украшения? Они принадлежали папе, но на мне выглядят гораздо лучше, вы согласны? – заявила Элла и попробовала помахать толстой золотой цепью, которая, однако, оказалось для нее слишком тяжелой. – Это цепь твоего папы? – спросил Норман. – Ее папа – мэр Уиффингтона. Это часть его официального костюма, – объяснила Люси. – А значит, теперь, когда он исчез, я – новый мэр Уиффингтона! – объявила Элла, водрузив на непослушные локоны треуголку из бумаги. Спереди на ней фломастером было написано «МЭР». – Не уверен, что именно это и означает быть мэром, – заметил Норман. – Неважно, ведь твои родители точно вернутся. И моя мама совершенно точно вернется, и папа Нормана, – твердо сказала Люси. – Так что на твоем месте я бы сняла всё это прямо сейчас. Элла не обратила на слова Люси никакого внимания. – Но мамы здесь нет! Мамы здесь нет! Никто меня не остановит! Мамы здесь нет! – весело распевала она и кружилась в танце, как принцесса. Внезапно Люси пришла в голову одна мысль. – Послушай, Элла! – сказала она. – Что тебе снилось сегодня ночью? Элла сделала вид, что задумалась. – Э-э-э… не помню! – заявила она, возвращаясь к ним. – Пожалуйста, постарайся вспомнить! Когда ты проснулась утром – ты помнила, что тебе снилось? Элла посмотрела на Люси и сделала такое движение, как будто застегнула рот на молнию. – Если ты нам расскажешь, я разрешу тебе съесть несколько яиц! – сказал Норман, соблазнительно размахивая сковородкой. Элла прищурилась.