— Заказала через интернет, расцветка весёленькая понравилась, а они размером на подростка оказались. Уже год дожидались. Наверное, тебя. Давай я выйду, а ты померишь. Будет отлично, если я смогу место в шкафу освободить, а то муж ругается. — будто делиться со мной секретом. — Это же дорого. — Ой, да почти даром брала. По акции. И вот ещё! — Ещё?! — Пара спортивных топиков. Тоже малые пришли. Померь, может быть, подойдут. — А… — А нет, так подружкам отдай. Стою, смотрю на эту новую красоту с этикетками и даже мечтать не смею о том, чтобы действительно взять! Даже разволновалась слишком, не зная, как от подарка отказаться. Тётя Женя же наверняка искренне и скорее всего ей правда это некуда деть. Такие как она, вещи не перепродают, просто выбрасывают. Это я по словам одноклассниц знаю. — Давай мерь. — тётя женя не оставляет мне выбора выйдя за дверь. Померила и на удивление мне подошло. Немного просторно, но надеюсь я ещё немного подрасту. Говорят, человек до двадцати двух лет растёт вверх, а потом начинает и в ширь. Мне бы и туда и туда, хоть немного… Через некоторое время тётя Жена постучалась в дверь. — Ну как? — Подошло. — И топики? — Да. Я правда могу оставить всё себе. — Конечно. Говорю же, ты меня только от головной боли избавишь. Мы выходим. Максим перехватывает нас в коридоре. — Мама я на минутку. Пару слов Даше. — напрягаюсь, опасаясь, что сделала что-то не так. — Жду вас за столом. Даша, я… И я по его покрасневшем щекам я понимаю, что он хочет сказать. Это он попросил тётю Женю выделить мне одежду, а она расщедрилась. Нет, я должна перебороть себя и хотя бы ответить. Не немощная. Сжимаю руки в кулаки, собирая всю смелость! — Я… — смотрю на Максима, но заглянуть в глаза, чтобы выразить благодарность слишком неловко. — Спасибо. — Выдыхаю. — Не стоит благодарности. — улыбнулся сдержанно. Выше его улыбки глаз не поднимаю, но и она уже достаточно смущает. — Идём. — чуть вздрагиваю, ощутив на своей талии его ладонь. Глава 2 За столом чувствую себя неуютно, но тётя Женя приготовила не только обещанные сладости: медовую горку и венские вафли, которые дожидаются своего часа, но и вкуснейшее жаркое в горшочках! Я такое впервые ем! Мачеха на колбасе и полуфабрикатах живёт, а гарниры меня заставляет варить. — Нравится? — спрашивает тётя Женя, с улыбкой наблюдая за тем, как я старательно выскребаю остатки аппетитной поджарки со стен горшочка. — Очень… — голос такой слабый, будто меня и не кормили. — Будь посмелее! — подбадривает тётя Женя. — Ты уже девочка большая. Если будешь так и дальше прятать глаза и ни с кем не разговаривать, будто в чём-то виновата, не сможешь устроиться в жизни. — Хорошо. — но глаза мои смотрят на нервно теребящие друг друга пальцы рук. — Уже решила, куда будешь поступать? — Поступать?! — откровенно говоря, этот вопрос задают мне впервые. Конечно, у нас была профориентация, да и классный руководитель беседовал со мной, как с неблагополучной, рассказывая про ближайшие к школе училища. Только какой мне поступать? — А что тебя удивляет? — вдруг серьёзно спрашивает меня Максим, промокнув губы салфеткой. — Я?! — мне становится стыдно за отсутствие амбиций. Но какие амбиции могут быть в моей ситуации? — Неужели совсем не собираешься получать профессию? — удивляется тетя Женя. — Максим, например, с детства хотел стать актёром, но сейчас вырос и решил, что нужно перенимать дело отца. Да и мой бизнес, рано или поздно потребует его участия. Ради этого даже в Академ-город* поедет учиться. Город миллионник, большой, да и жильё там не то, что у нас стоит. Однако нужно вкладывать в будущее все силы и средства, что у тебя есть. Даша, поверь, твой выбор сейчас, определит всю твою последующую жизнь. — Понимаю, но у меня действительно нечего вкладывать. — говорю, вновь стыдливо пряча глаза. — Как это нечего?! — возмущается. — А свои знания, упорство, время?! — Мне нужно работать. — И много ты заработаешь? А тем же курьером впахивать можно и параллельно учёбе. Я, между прочим, в своё время, так и делала. Не скажу, что у меня была такая же ситуация. Просто тогда я хотела доказать себе, что смогу справиться одна, без помощи родителей. И справилась же! — ободряюще сжимает моё плечо. — Мама, дай Даше нормально поесть. Подавиться ещё от твоих наставлений. — Нет… что Вы… Я благодарна… Мне никто… — сглатываю и останавливаюсь, борясь с подступившими слезами. Никто раньше не говорил со мной об этом так… С верой, что я смогу. — и… я, наверное, сразу на завод попробую устроиться, кем-нибудь. — С ума сошла?! А как же образование? — возмущается Максим, будто это я его без образования собираюсь оставить! — Ты действительно не хочешь? Или на это есть другие причины? — Причины… — эхом повторяю за ним. Стоит мне заикнуться дома, о том, что я хочу поступать, такое начнётся! Меня и так после девятого класса чуть из дома не выставили, заявив, что я дылда и уже работать должна, а не на шее сидеть. Идея окончить училище, которое расположено за пару остановок от дома и получить профессию технолога, проще говоря, повара, вызвала у Натальи Алексеевны негодование. А ведь там и на проезд тратиться не нужно, и стипендия имеется. На самое необходимое для учёбы хватало бы. Но вот общежития там не было. А там, где было, предоставлялось лишь иногородним. — Эй, ты чего плачешь?! — растерянно смотрит Максим. — Извини, мы с мамой не собирались тебя обидеть. Я же вижу, ты умнее некоторых. Ага, умнее. Только не вышло у меня два года назад вырваться, а сейчас только и осталось, что мыслей: начать работать и на съёмное жильё накопить. Кто бы знал, чего мне стоило проявить завидную для самой себя твёрдость и настоять хотя бы на окончании школы. Это уже более весомо, чем просто восемь классов закончить. Теперь с работой должно быть полегче, да и возраст уже не детский. Сама работу смогу выбрать. Не придётся вместе с мачехой на обувной вкалывать. Как же они не понимают?! Никто не поймёт… И… я не плакса, наверно просто день такой… Губы предательски дрожат и вырывается всхлип, который я не успеваю приглушить. — Дашенька. — мама Максима неожиданно подходит ко мне и ласково обнимает за плечи, прижимая меня к своему животу. — Мы с Максимом не хотели на тебя давить. Наоборот, лишь поддержать. Прошу тебя, подумай и лишь представь, что ты сможешь вырваться из всего этого. Ты же слышала, что Козловская на госунивер замахнулась? А она, в отличие от тебя, всегда троечницей была. Сижу в некоторой растерянности. Да я в этой растерянности нахожусь, с того самого момента, как переступила порог этого дома! Только сейчас к моей растерянности примешалось удивление. Откуда тётя Женя знает какие у меня оценки, если Максим учится в другом классе? А даже если бы и учился, по логике его это его должно волновать не больше, чем всех остальных. То есть никак. Вообще, очень странно, что мои оценки хоть кого-то интересуют. А маму Максима, тем более. Даже отец никогда о них не спрашивает. — Откуда вы знаете про оценки? — во мне будто дедок какой-то подозрительный проснулся и заворчал прямо вслух. Ну не бывают люди такими добрыми! Подозрительно же. Нет?! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я знаю оценки всех детей. Ты забыла, что я возглавляю род комитет? Позавчера мы готовили списки тех, кого будем награждать на последнем звонке. — По рейтингу ты на седьмом месте среди учеников всех параллельных классов. — добавляет Максим, тоже оказавшийся в курсе моей успеваемости. А взгляд такой, будто гордиться мной. Против воли это вызвало улыбку. — Одна четвёрка. — вздыхаю от несправедливости и тоже начинаю чувствовать что-то наподобие гордости, но тут же себя одёргиваю. Кажется, у меня от нехватки внимания, воображение слишком разыгралось. Ещё бы ему не разыграться, когда рядом сам Максим интересуется моими оценками и он именно мне сейчас улыбается в ответ, своей, как девочки любят говорить, няшной улыбкой. — По физике. — очередной раз тётя Женя удивляет меня своей осведомлённостью, оторвав меня от созерцания улыбки сына. Я даже вздрогнула и тут же стыдливо потупилась, теперь вновь рассматривая свои пальцы. Надо быть более собранной, а то некрасиво, что я рядом с Максимом забываюсь. — Да, по физике. — вздыхаю. — Скажу тебе по секрету: чтобы получить пять, некоторые родители ходили кланяться в ножки вашей Антонине Алексеевне и репетиторство у неё весь год брали. — У меня была спорная, но она утверждает, что на пять предмет я не знаю. — Неприятная женщина. — кивнула своим мыслям тётя Женя. — Я, пожалуй, пойду. — несмело встаю. Точнее, предпринимаю попытку, потому как тётя Женя, надавив на плечи, усаживает обратно.