Он был немного напряжен, и нужно бы было остаться, расспросить, в чем дело, но время поджимало. Байдек обнял ее, погладил по спине. – У меня срочный разговор с Тандаджи, василек. Ты справишься, не переживай. Она уже было открыла рот, чтобы попросить перенести разговор, потому что его привычная поддержка вселяла спокойствие, но подумала, что надо же когда-то становиться самостоятельной. Прижалась к нему, еще раз поцеловала и вышла. Барон, прихватив чашку с чаем, спокойно отвел мальчишек в детский сад при дворце, где с маленькими принцами находились и дети придворных, вернулся в свои покои, поднял телефонную трубку. – Тандаджи, слушаю, – раздался суховатый голос начальника разведуправления. – Меня отравили, – коротко сообщил Мариан, с трудом выговаривая слова и чувствуя, как начавший скручиваться внутри еще за завтраком болезненный узел пульсирует и пробивает тело судорогами. – Пришли в покои виталистов и своих людей. И тихо, чтобы Василина не знала! Через несколько минут в королевских покоях уже суетились несколько человек. Тандаджи прислал сразу трех виталистов и пришел сам. – Что-то было в чашке с чаем, – сжав зубы от болезненного жара из-за выжигаемого яда в теле, медленно говорил Байдек. – Я почувствовал необычный запах, но подумал, что это какой-то фруктовый чай. Сделал несколько глотков и буквально через две секунды ощутил боль. Значит, кто-то из обслуживающих стол слуг. Понаблюдал за семьей – дети и жена вели себя нормально. Василина сказала, что не успевает выпить чай; дети пили йогурты из бутылок. Проверьте остальную посуду, я хочу знать, направлено ли это против меня или против всей семьи. Моя чашка стоит на тумбочке, – и он кивнул на принесенную с собой кружку. Подполковник Тандаджи, немного бледный и играющий желваками – еще бы, такой промах! – кивнул, отдал распоряжения. Двое его сотрудников вышли, прихватив посуду. В покои заглянул следователь: – Ваше высочество, можно? – Не до реверансов, – немного раздраженно ответил Байдек. – Что такое? – Нашли исполнителя. Слуга, из простых горожан, наняли по рекомендациям, работал давно и без жалоб. Скрутило его, когда шел обратно с посудой; рухнул в коридоре и умер. Договор сработал. Следящий за кухней проверял всю еду с помощью анализатора, значит, яд добавлен при обслуживании. Тело снова заломило так, что перед глазами заплясали красные пятна; затошнило, но тут же отпустило, оставив только стучащую в висках и постепенно успокаивающуюся кровь. – Все, – сказал пожилой виталист, – справились. Теперь надо горячий душ и много горячего питья. И несколько дней воздержитесь от серьезных физических нагрузок, иначе сердце может не выдержать. – Благодарю, – капитан приподнялся на локтях, проверяя себя, затем сел. Голова немного кружилась, в теле чувствовалась небольшая слабость. Вполне терпимо. Тут же начал раздеваться: раз врач сказал в душ, значит, в душ. Присутствующие, кроме начальника разведуправления, деликатно вышли. – Как это возможно? – спросил Байдек наблюдающего за ним Тандаджи. – Разве магдоговор не должен предотвращать подобное, а не срабатывать после? – Возможно, – с неохотой проговорил Майло. – Если ему внушили, что он не делает ничего плохого, а, например, целительные капли подливает. А когда шел обратно – скорее всего, внушение кончилось и накатило осознание. Договор не абсолютен. – Да и вреден, как оказалось, – Мариан снимал ботинки медленно, чтобы не тревожить кружащуюся голову. – Сейчас бы расспросить его, кто вложил задачу в голову. Возможность поменять формулировки есть? – Сделаем, – у Тандаджи зазвонил телефон. – Да, слушаю. Понятно. – Положил трубку и сообщил: – Яд обнаружен только у тебя в чашке. Остальная посуда чистая. – Хорошо. Значит, пока мешаю только я. Почему? – Без тебя легче влиять на королеву, – пожал плечами тидусс. – Ты слишком ярко… выступил на коронации. Можно попытаться предложить подходящего мужа и перехватить управление. Из нашей аристократии заказчиков быть не может, идиотов нет. Точнее, есть, но даже идиоты хотят жить. А вот иностранцы или наши денежные мешки, которым зажали яйца и перерезали дорогу к кормушкам, – вполне. – Майло, – барон серьезно и жестко посмотрел в глаза коллеге, – я не хочу, чтобы в следующий раз это были мои дети, родные или Василина. Я справился, потому что у меня с давних пор есть некоторый иммунитет к ядам. Не заставляй меня переворачивать этот город вверх дном, найди и обезвредь. Чтобы ни одна тварь больше к моей семье не подошла! Он говорил тихо, и только на последнем предложении голос его немного дрогнул. Это можно было бы списать на слабость после отравления, но опытный и много чего повидавший Тандаджи понял, что его собеседник безумно боится. Не за себя – за жену и детей. – Кембритч сейчас работает над этим, – сказал он. – Иди в душ, я распоряжусь, чтобы принесли кипятка и заварки. И заодно обсудим. – Кембритч? – барон поморщился. – Он справится? – Справился же с предыдущей задачей. Мариан остро глянул на собеседника, но ничего не сказал. – Мы его страхуем, Байдек, – продолжил Тандаджи. – Должен справиться. Василина Королева, и не подозревающая о том, что творилось в ее покоях, нервно вытерла ладони о платье, наблюдая за магами, которые настраивали Зеркало. Выдохнула, успокоилась, привычно выпрямила спину. Ощущение было как перед экзаменом. И хотя с царственными коллегами она уже общалась, ту встречу вряд ли можно было назвать обычной или продуктивной. Но у Василины накопилась масса вопросов, и еще она очень надеялась, что ей помогут справиться со своей силой. – Связь установлена, – сообщил маг, отходя от огромного, длинного, занявшего почти весь зал, чуть подрагивающего вогнутой стороной Зеркала. Короли появлялись один за другим, здоровались, кивали друг другу. Рыжий, чуть седеющий инляндский Луциус. Крепкий черноволосый блакорийский Гюнтер. Улыбающаяся красавица Талия с дочерью, явно беременной. Император Хань Ши, тонкий и сухой, с желтым вежливым лицом и тоже с наследником. Демьян Бермонт – он что-то писал, сидя за широким столом, и поприветствовал всех небрежным кивком. Эмир Тайтаны, возлежащий на подушках, сильно накрашенный. Он дружелюбно и томно поглядывал на царственных братьев и сестер. – Здравствуйте, коллеги, – проговорила хозяйка встречи, королева Василина. – Рада приветствовать вас. И сразу хочу поблагодарить, что помогли на коронации. Удовлетворите мое любопытство: что вы делали и почему со мной это произошло? Насколько я помню, ни у кого из моих предков ничего подобного не случалось. – У твоих нет, – совсем не официально фыркнул Гюнтер, – а вот Талия на коронации чуть не утопила свой остров под цунами. – Это зависит от последовательности обрядов, милая, – деликатно сказала Иппоталия. – Обычно сначала коронация, потом брак, а потом уже ночь с мужем, которая открывает каналы. А у нас с тобой все вышло иначе, вот и не получилось сдержать силу. – Да, мы оба раза знатно повеселились, – хохотнул Гюнтер. – Хороший у тебя муж, Василина, – весомо проговорил Демьян Бермонт. – Я рад, что наши народы соединились. И у меня сразу к тебе просьба. Я планировал еще семь лет назад обратиться с этим к Ирине, но не успел. Присутствующие помолчали, отдавая дань памяти погибшей королеве. – Тогда, признаться, я рассчитывал, что моей женой станешь ты, но боги решили иначе. Рудлоги отдавали своих дочерей почти во все правящие дома, кроме Бермонта. Раз сейчас трон снова по праву ваш, я прошу тебя обдумать возможность моего брака с кем-то из твоих младших сестер. Я бы мог взять кого-то из наших аристократок, тем более что мне давно и настойчиво предлагают, но это недальновидно – не хочу сталкивать кланы. Мне нужно усилить ветвь, и для меня будет большой честью, если ты согласишься. Заодно укрепим межгосударственные связи, наладим наконец совместную добычу руды. Василина растерялась, хоть и не показала этого. Просьба была неожиданной. Она почему-то воспринимала Демьяна как человека гораздо старше себя, но сейчас вспомнила, что он очень рано взошел на трон, и ему еще нет тридцати. – Неужто наш одиночка решил-таки обзавестись женой? – радостно возопил Гюнтер, и Талия зашикала на него, делая страшные глаза. – Гюнтер, не лезь не в свое дело, – спокойно ответил бермонтский король, – твоя бестактность скоро в легенды войдет. – Женитьба – дело хорошее, – весомо проговорил Хань Ши и улыбнулся. – Мужчине нужно много наследников. Василина вовсе не была уверена, что кто-то из ее сестер готов стать фабрикой для производства наследников. Она думала, пока Гюнтер и Луциус о чем-то тихо переговаривались между собой. – Я поговорю с сестрами, – сказала она наконец, – но младшие еще учатся, а Марина совсем не горит желанием жить государственной жизнью. Ангелина обещала, что мы не будем принуждать их к политической деятельности, поэтому решение может быть только добровольное. Извини, Демьян. – Мне достаточно и этого, – откликнулся он легко. – Я нанесу визит со всем двором через несколько месяцев, примешь? – Конечно, – заверила она его. – Правильно, Демьян, товар надо показывать лицом, – прокомментировал неугомонный блакориец. Бермонт нервно дернул плечом, в лице его проскользнуло что-то звериное, и он оскалился, обнажив клыки. – Гюнтер, в последний раз предлагаю заткнуться, – прорычал он. – Хочешь размяться, Демьян? – вспыхнул блакорийский король. – Гюнтер! Помолчи! Демьян! – ахнула Талия. – Ты ли это? Это невежливо! Что подумает Василина? А Василина думала, что только что пообещала обсудить с сестрами возможность замужества за человеком, у которого есть клыки. Хотя, с другой стороны, ей ли удивляться? – На самом деле, братья мои, остыньте, – мягко сказал император Хань Ши, и двое мужчин, буравящих друг друга взглядами, отвернулись и успокоились. – Демьян, это первая твоя вспышка гнева за столько лет, что я тебя знаю. Даже я, признаться, иногда позволял себе лишнее, но не ты. Что-то неладно в Бермонте? И все настороженно уставились на человека, который всегда являлся образцом спокойствия и хладнокровия. – Все ладно, – совершенно невозмутимо ответил успокоившийся северный король, но никто не поверил. – Гюнтер, прими мои извинения. Просто тема поиска достойной жены для меня несколько болезненна. Я не должен был рычать. – Все в порядке, брат, – блакориец похлопал ладонью по колену. – Меня иногда заносит, знаю. И ты меня извини. Жаль, что у меня нет клыков, – с моим парламентом такой аргумент бы пригодился. Талия смотрела на них с видом любящей мамочки. Конфликт был исчерпан, и можно было переходить к следующим вопросам. – Коллеги, – продолжила Василина, – к сожалению, поиски моей сестры пока не увенчались успехом. В наших архивах катастрофически мало данных о драконах. Удалось что-то узнать от свидетелей, что-то рассказали историки и маги, но этого недостаточно. Я вынуждена просить вас помочь мне с поиском информации. Как мне объяснили, у нас был большой пожар, который уничтожил почти все фонды четырехсотлетней давности и более ранние. – Конечно, Василина, – сказал Луциус, – я отдам распоряжения. Мы все хотим, чтобы Ангелина вернулась. Тем более я ей кое-что задолжал. Коллеги, деликатно промолчавшие, записали себе просьбу королевы Рудлога, кроме, конечно, невозмутимого императора (за него писал наследник) и эмира Тайтаны, который вообще, кажется, впал в нирвану. Ему принесли кальян, и он невозмутимо курил, благо дым Зеркало не воспринимало. – А я ведь могу поведать вам про драконов, – вдруг проговорил он своим мягким, почти женским голосом. – У нас сохранились предания, и в нашем роду давным-давно был предок-дракон. Он вдохнул дым и выжидательно посмотрел на Василину. – Буду очень благодарна, прекрасный и щедрый эмир, да пребудет в благоденствии твоя земля, – произнесла она. Никто не улыбнулся, хотя очень хотелось. – Для меня счастье угодить тебе, белоснежная, как лебединый пух, сестра, – сказал он, окидывая ее восхищенным взглядом. «Хорошо, что Мариан не пошел», – подумала Василина, поощряюще, хоть и немного скованно улыбаясь. – Мы тоже послушаем, – сообщила Талия. – Надо понимать, с чем имеем дело.