– Нет-нет, – протянул Тротт насмешливо, – только не говори мне, что ты запихал кому-то из корол… – Заткнись, пожалуйста, – очень тихо и зло попросил Мартин, мазнув взглядом по единственной женщине в их компании, а в кабинете вдруг с тонким звоном начали одно за другим трескаться стекла и стаканы. Виктория, поджав в кресле ноги, с ужасом смотрела на медленно разлетающиеся во все стороны осколки и вспомнила вдруг, почему Мартина считают одним из сильнейших стихийников. Она периодически забывала, насколько мощны ее друзья, а его вообще воспринимала несносным подростком. Все-таки при них он почти никогда не был серьезным и вообще никогда – злым. Таким, как сейчас. Макс дернул рукой, останавливая полет стеклянной крошки, и она осыпалась на пол, скользя по куполу, накрывшему Алекса и Вики. Это ректор выставил защиту, и очень удачно, потому что Виктория от неожиданности даже моргнуть не успела. – Извини, Алекс, – Мартин прикрыл глаза, встал, хрустя стеклом, тряхнул плечами, избавляясь от осколков на одежде и волосах, открыл Зеркало и вышел. – Макс, ты идиот, – немного нервно высказался ректор, и природник дернул подбородком – кивнул, обозревая масштаб разрушений. – Что тут вообще происходит? – Виктория переводила взгляд с одного на другого. – Он что, умом тронулся? – Тронулся, Вики, и давно уже, – печально ответил Алекс, а Макс буркнул: «Ну, я тоже пойду» – и исчез в своем Зеркале. – Ничего не понимаю, – обиженно пробормотала Вики. – Объяснишь? – Сама поймешь, – ласково ответил ее друг и бывший любовник, глядя на живописно покрытый останками стекол пол. – Помоги убраться, а? * * * На следующий день все так же лил дождь, и Алинка бежала по лужам на пары. Поздоровалась с Ипполитом и Аристархом, дружно занывшим ей вслед, что она их совсем забросила, подбежала к аудитории, на дверях которой волшебные часы отсчитывали последние секунды до начала занятия, быстро зашла внутрь и села на первую парту. Молодой преподаватель магической теории Оленичев сурово глянул на нее, но ничего не сказал. Лекция началась. – Вы уже знаете, что весь мир состоит из первичных элементов, а слово «элемент» и означает «стихия», – говорил он, вычерчивая на доске божественный шестиугольник. – А элементы, в свою очередь, состоят из элементарных частиц или волн, которые вибрируют на своей частоте. По сути своей, каждая стихия соответствует разному состоянию вещества: вода – жидкое, земля – сухое, огонь – плазменное, воздух – парообразное. И только две выбиваются из этого порядка: смерть – абсолютная пустота, и разум – гармонизирующая и упорядочивающая сила. Это были азы, которые студенты уже успели вызубрить наизусть – почти каждый преподаватель в той или иной форме повторял их на своих занятиях. – Де-факто магически одаренные люди просто обладают повышенной чувствительностью к стихийным энергиям, – продолжал Оленичев, – и могут влиять на них силой мысли и силой воли, вступая с ними во взаимодействие с помощью своей ауры. Как материальное тело взаимодействует с материальным миром, и мы воспринимаем это органами чувств, так и наш мозг с помощью ауры взаимодействует с миром первостихий. Сколько раз он рассказывал одно и то же, одними и теми же словами, и каждый раз на него смотрели непонимающие глаза неофитов. Часть из которых, если дойдет до конца обучения, будет потом вспоминать свой первый год и недоумевать, что же им было непонятно. Но понимание придет потом – сейчас нужно просто вдалбливать структуру мира так, чтобы она стала частью их мировоззрения. – Если проводить аналогии, то маг отличается от простого человека так же, как музыкант с идеальным слухом – от того, кто двух нот при всем желании не отличит. Или как человек с идеальным зрением от дальтоника. Но при этом мозг того, кто обладает способностями к магии, может манипулировать стихиями, условно говоря, резонируя с ними, как искусный певец голосом может разбить окно. Именно поэтому во всех кабинетах вы видите источники стихий: сначала вы учитесь понимать, чем по своим метафизическим характеристикам одна отличается от другой, затем взаимодействовать с ними, и только после начинаете изучать классические приемы и практическое применение магии. Это ваши костыли на первое время. Когда вы научитесь видеть в магических спектрах, то осознаете, что все вокруг состоит из стихийных элементов. Больше всего это похоже на видео в инфракрасном спектре, и скоро вы поймете, как манипулировать стихиями напрямую. Но это потом. Сейчас пользуйтесь источниками. Студенты дружно обернулись к стихийному практическому уголку – туда, где бил маленький фонтанчик, горел огонь в газовой горелке, в горшке с землей рос кустик полыни и стояла банка с дохлыми жуками. А преподаватель продолжал, соединяя знаки стихий в углах шестиугольника стрелками: – Обычные люди могут воспринимать отголоски энергий: например, видеть слабое ауросвечение вокруг других людей, слышать «электрический» писк в ушах, передавать неосознанные ментальные сигналы – когда человек думает о ком-то и этот кто-то ему звонит. Кто-то может чувствовать воду под землей, кто-то – направления сторон света, кто-то – присутствие духов. Больше всего распространено неосознанное владение витой – одним из атрибутов стихии Воздуха: начиная от случаев, когда мать лечит ребенка поглаживаниями и поцелуями, и заканчивая целителями-самоучками, которые с помощью ритуалов доводят мозг до такого состояния, когда могут взаимодействовать со стихией. Но это все происходит на интуитивном уровне: заставь такого целителя объяснить, почему в одном случае ритуал подействовал, а в другом нет, – он не сможет, как и не может гарантировать результат. А по сути в случае исцеления он правильно манипулировал первоэлементами, не осознавая этого. На интуитивных ритуалах построена вся ненаучная магия – традиционный шаманизм, процветающий на востоке Бермонта и севере Йеллоувиня, прорицательство, целительство заговорами, заклинания-наговоры и так далее. Алина слушала и чиркала в тетради ручкой, зарисовывая шестиугольник, чтобы хоть как-то избавиться от волнения. Она его прекрасно знала, но нужно было чем-то занять руки. Ее хождение по инстанциям с просьбой повлиять на неуступчивого Тротта не дало результатов; даже леди Виктория, к которой она, переступив через стеснение, подошла с просьбой, вечером покачала головой и сказала, что все бесполезно и он не передумает. Пришлось думать, как действовать самой. Алинка дошла до предела своего понимания, и это мешало дальше осваивать общую программу. Нужно было попасть на лекции к рыжему снобу, и было очень страшно от того, что она задумала. Его пара сегодня была последней. – Мы будем вас учить делать все осознанно, – говорил Оленичев, – осознанно выстраивать стихийные потоки под свои нужды. Но это невозможно без понимания физического устройства мира. Ведь с научной точки зрения стихия огня – это чистая структурированная энергия, которой противостоит стихия смерти – пустота, хаос, деструктуризация. Именно на противостоянии этих двух стихий и существует наш мир. Стихия земли – материя; стихия воздуха, помимо собственно нашей атмосферы, имеет еще и пространственное значение и включает в себя всю полноту жизни; стихия разума – то, что выстраивает баланс первоэлементов; стихия воды, помимо собственно водных ресурсов нашей планеты, обозначает еще и связующее начало, передающее информацию. Именно поэтому в программе обучения особое место уделено физике, химии, биологии, математике. Без понимания того, как устроен наш мир, вы не сможете понять, как с ним взаимодействовать. Физику и математику Алина понимала хорошо, а вот магию – не очень. И было очень жалко тратить время на общеобразовательные предметы. Уж их-то она точно могла догнать сама, без преподавателей. А вот моделирование, как она ни билась, ни вгрызалась, не просиживала ночи над учебниками – нет. Не могла. Оленичев постучал по доске мелом, привлекая внимание расшумевшихся студентов. – Хороший маг должен уметь управляться со всеми этими стихиями и уметь переводить физическую энергию в магическую. Именно поэтому у нас такой отсев. Ведь даже для простейшей бытовой магии – для которой давно существует алгоритм манипуляций, – нужно по крайней мере две стихии. Одна из них практически всегда воздух, так как любая магия должна быть пространственно ориентированной, иначе получится просто выброс силы. Пока что вы ощущаете и видите только явные потоки и статичные энергии. С практикой будут развиваться и органы чувств. Вы будете ощущать элементы кожей, слышать, обонять и видеть мельчайшие структуры. И взаимодействовать с ними. По сути, вы будете развивать восприимчивость и работоспособность вашего мозга, изучать алгоритмы работы со стихиями. Но пока до этого далеко. Отдельно хочу остановиться на родовой магии, которая является особенностью аристократических семей и зависит от их родства с одним из божественных первопредков, воплощением одной из Великих Стихий. В этом случае у людей просто есть наследственная способность к той или иной манипуляции. Это, скажем так, узкая, даже ужайшая специализация, но чем сильнее кровь, тем шире спектр возможностей. Однако аристократ, владеющий магией крови, может быть абсолютно лишен способности к магии классической, стихийной. И наоборот, чтобы быть магом-стихийником, совершенно необязательно быть аристократом. «А может быть так, – мрачно подумала нервничающая девушка, – что и родовой магии досталось с гулькин нос, и обычным даром боги обделили. Зато наделили самомнением с гору. С чего я вообще взяла, что справлюсь? С того, что школьные задачки решала за минуту?» Алина долго мялась за углом коридора, наблюдая, как заходят в лекторий парни, как закрывает за собой дверь лорд Тротт. На секунду захотелось отказаться от своей затеи, но она выдохнула, расправила плечи, поправила очки и быстро, пока не передумала, подошла к аудитории. За дверью уже слышался его сухой голос, хотя пара по времени еще не началась, и девушка решительно распахнула дверь, не поднимая глаз, поднялась по ступенькам и уселась за дальнюю парту. Под гробовое молчание однокурсников. – Вы ошиблись дверью, Богуславская, – жестко сказал профессор, – выйдите. Она подняла глаза и посмотрела на него в упор. – Я. Н-никуда. Не. Выйду. Мне н-нужны эти лекции. Он скривился. – Тогда сидите, а мы подождем, пока вам надоест. Помолчим. Начнем занятие только после того, как вы закроете дверь с той стороны. – Ждать придется долго, профессор Тротт, – сказала пятая принцесса, стараясь не обращать внимания на повернувших головы в ее сторону парней и не плакать. Но слезы покатились по щекам, хотя говорила она ровно, пусть и чересчур звонко. – Вы меня не выгоните. Я с места не сдвинусь. Так что вам остается продолжать пару или самому меня выносить. – Прекрасная идея, – насмешливо произнес инляндец, и Алина, взвизгнув и уцепившись за стол, поднялась в воздух, пролетела над головами обалдевших студентов, светя колготками, вылетела в услужливо распахнувшуюся дверь и обидно плюхнулась на пол коридора. За ней, шмякнувшись о стену, вылетел ее рюкзачок. Вещи рассыпались со стуком, ручки и карандаши покатились обратно к захлопнувшейся двери. Красная и злая, с мокрыми щеками, она поднялась, отряхнула юбку, подошла подобрать карандаши. – Сейчас мы наблюдали наглядный пример действия формулы левитации, – сухо, будто не унизил и не вышвырнул ее только что перед половиной курса, говорил Тротт, и Алинка, сжав кулаки, пообещала себе, что осилит эти чертовы методы моделирования и утрет этому высокомерному козлу нос. Хотя куда с большим удовольствием она просто врезала бы по нему кулаком и понаблюдала бы, как хлещет кровь, заливая белоснежную, идеально выглаженную рубашку. Тем же вечером Алина поднялась на пятый этаж, туда, где проживали семикурсники. Там было ужасно грязно, столбом стоял сигаретный дым, и парни, сидя на партах и скамьях, предназначенных для учебы, курили, попивали пиво и лениво что-то обсуждали. Кто-то обнимался с девчонками, кто-то нехотя листал тетради с лекциями. При ее появлении снова, второй раз за день, установилась тишина, и девушка подумала, что к этому можно и привыкнуть. – Привет, страшилка, – легко сказал лежавший ничком на парте Эдуард Рудаков. Он дымил в потолок сигаретой и лишь повернул голову, осматривая вошедшую. – Заблудилась? Принцесса сжала вспотевшие кулачки. – Мне с-сказали, что ты тут лучше всех знаешь моделирование магических систем. Пришла попросить, чтобы т-ты позанимался со мной. Рудаков расхохотался, но девушка серьезно смотрела на него и сбегать не собиралась. – Забавная малышка, – сказал он наконец. – Ну хорошо, а что мне за это будет? – Я могу готовить тебе, убирать в комнате, – предложила она первое, что пришло на ум. – Вот еще, – обидно фыркнул он, – ты мне всех подружек распугаешь, страшила. Иди отсюда. – Погоди, Эдик, – перебил его Василий-с-гитарой, заметив, как краснеет от злости и обиды первокурсница. – Не злобствуй. Помоги девчонке. Не видишь, она почти плачет. – Я вовсе не собиралась плакать, – возразила Алинка, и это была правда, потому что она уже выплакалась после своего позорного полета. – Если бы я помогал всем, кто плачет у моих дверей, я бы уже женат пятьсот раз был, – зло возразил Эдуард, приподнимаясь на локте и снова осматривая ее. – Вот что, девочка. Будешь готовить на нашу комнату и каждый день убирать с утра холл. Начнешь завтра. Справишься – так уж и быть, уделю тебе несколько часов. Уборку Алина ненавидела, но быстро кивнула, пока расщедрившийся семикурсник не передумал. Абстрактный кулак, зависший у носа ничего не подозревающего Тротта, начал обретать реальные очертания. Трели телефонного звонка она услышала, еще когда спускалась на свой второй этаж. Забежала в комнату, кивнула вернувшимся соседкам, схватила трубку и вышла из комнаты на балкон. Было зябко, моросил дождь, но тут можно было хотя бы поговорить без опаски быть подслушанной. Алинка высунула голову с балкона, посмотрела вверх, вниз – все было чисто. Набрала номер и стала ждать ответа. – Привет, малышка, – теплый голос Марины. – Мы целый день тебе звоним, уже думали спасательную экспедицию организовывать. – Привет, – Алина заулыбалась. Все-таки она скучала по родным, хотя учеба и новые впечатления не оставляли на тоску много времени. – Как ваше море? – Прекрасно до зевоты, – откликнулась Марина и, кажется, правда зевнула. – Зря ты не поехала. Мы бы тебя отмазали, серьезный ты наш ребенок. – Да нельзя, Мариш, тут такая нагрузка, что пропускать совсем нельзя. Я и так учусь с утра до ночи, и то… не все получается… – Ребенок, ты что, расстроена? – тут же насторожилась сестра. – Обижает кто? – Нет, конечно, просто устала. Все замечательно, Мари, – соврала Алина, наблюдая, как стекаются по дорожке к дверям общежития ходившие по каким-то своим делам студенты. Кто-то обнимался, кто-то торопливо прятал бутылки с пивом в пакеты и под куртки, чтобы не засекла вахтерша, кто-то докуривал и выбрасывал бычки. Точно разгильдяи-муравьишки, возвращавшиеся на закате в свой муравейник. – Ты уверена? Алиш, – Марина немного замялась, – я тут задружилась с классным парнем, он ректор какой-то магической школы в Блакории и сейчас ведет у вас курс. Если проблемы – скажи, я попрошу разобраться или помочь. Он крутой и не откажет. Марина говорила так, словно была подружкой криминального авторитета. И как будто для нее «задружиться» с кем-то, тем более с «парнем», – это в порядке вещей. И вообще она была какая-то довольная и в голосе появились новые, раскованные нотки. Самой Алинке и в голову бы не пришло назвать ректора – любого ректора – классным парнем. – А кто он? – Стало любопытно. Девушка зажала трубку ухом, обхватила плечи руками, пытаясь согреться. – Барон фон Съедентент, знаешь такого? – Конечно. Он ведет у нас основы защиты. Прикольный. Не знала бы – ни за что бы не поверила, что он может быть ректором. Да и на профессора он не похож. А еще он друг мерзкого-до-тошноты-Тротта. – Ага, – фыркнула Марина, – я тоже хохотала, когда узнала. Марина? Хохотала?