– Хорошо… – непонятно протянул Макс и пошел дальше. – Эй! – недоуменно крикнула ему вслед одна из каменных морд. – А что нам-то ответишь, малец? Профессор остановился, повернулся. – Некрасиво, уважаемые, шантажом заниматься. Можно ведь и немоту на пару веков схватить. Нечаянно. – Вот гад! – прочувственно проорал ему вслед Аристарх. – Никакого уважения к старшим! – вторил ему Ипполит. Но Тротт, не обращая внимания на ругательства каменных ехидин, спешил в кабинет к Свидерскому. * * * Алина, шатаясь, вышла из туалета – того самого, с разбитой крышкой от бачка. Ее мутило, она долго плескала себе в лицо холодную воду, несколько раз чистила зубы, только чтобы избавиться от тошнотворного ощущения во рту. Затем перестирала всю воняющую табаком одежду и приняла душ, чтобы отмыть от этого противного запаха и волосы. Она чуть не плакала – проснулась после двенадцати, проспала зачет, а девчонки ее не разбудили, хотя она сама всегда расталкивала их, если те не слышали будильника. Что теперь делать? Придется идти на поклон к преподше, врать, что заболела, и просить перезачета. Боги с ней, со стипендией, но как она могла так безответственно поступить? Одновременно и тошнило, и очень хотелось есть. Принцесса сделала чаю, чувствуя себя самым ничтожным человеком на свете, и понуро уселась за стол. За ней должны были приехать вечером, чтобы отвезти во дворец, и что делать до этого времени, она не знала. Не в универ же идти, чтобы встреченные одногруппники и преподаватели спрашивали, почему ее сегодня не было. Она, Алина Рудлог, прогуляла! Пол бы смеялась до упаду. Алинка даже с температурой ходила в школу, потому что учиться любила, а лежать дома было скучно. Сзади раздались тяжелые шаги, и бодрый голос Ситникова произнес: – А я думаю, дай загляну, и точно, ты тут. – Привет, – кисло отозвалась принцесса, выныривая из глубин самобичевания. – Э-э-эй, – теплые большие руки легли ей на плечи, – малявочка, ты чего такая потерянная? Обидел опять кто? Алинка всхлипнула. – Мне плохо, голова кружится. И я зачет проспа-а-ла-а-а… Слезы потекли сами собой, и она сняла очки, вытирая их. – Ну, ну, – Матвей сел рядом с ней, огромный, как гора, сочувственно поглядел карими глазами, осторожно погладил лапой по спине, – не разводи мокроту. Пойдем ко мне, я тебя покормлю, я борща наварил, вкусного! – Меня тошнит, – пожаловалась Алина. – Да, – протянул парень, – это мы с Поляной вчера не подумали. В следующий раз тебе лимонад будем брать. Пойдем, кроха, борщ после похмелья – самое то. – Матвей, – серьезно спросила принцесса, снова надевая очки, – а почему ты со мной возишься? У тебя ведь девушка, наверное, есть, она ревновать будет. Ситников смутился, качнул бритой головой, сморщил широкий лоб. – Да ты на сестренку мою больно похожа, – наконец признался он. – Малая такая же, Машка, я ее Моськой зову. Тоже в очках и с косичками. Только она еще в школе учится. Я как вчера увидел тебя со шваброй и ушлепка этого наглого, так сразу представил, что мою сеструху какой-нибудь урод может так же работать на себя заставлять. Алина немного расслабилась. – А девушки у меня нет, – пробасил он, – ушла девушка. Но ты меня не боись, сколько раз говорил, приставать не буду. Пошли борщ есть? – Ты такой хороший, Матвей, – сказала она, снова шмыгая носом. – Так, – Ситников занервничал, – только не начинай снова реветь. Что за зачет-то у тебя был? – По истории магии, – печально сообщила девушка. – Это у Малевской, что ли? – Ага. – Да не переживай, тетка мировая, в понедельник подойди на кафедру, она примет, вот увидишь. – Точно? – с сомнением спросила Алинка. – Да я сам ей знаешь сколько пересдавал! Примет, даже не сомневайся. Все, поднимайся, борщ стынет. Я тебе еще мамкиных огурчиков солененьких дам, так совсем от вчерашнего отпустит. Он снова протянул ей руку, и принцесса, поколебавшись, решилась. Борщ был сладким, мясным и вкусным, огурчики весело хрустели на зубах, а еще Матвей сделал ей большую кружку кофе и выложил в тарелку несколько сладких пирожков с творогом, так что Алина совершенно объелась и ее снова потянуло в сон, несмотря на кофеин. Парень ее подбадривал, рассказывал смешные истории, в комнату периодически заглядывали обитатели этажа, делали страшные глаза, таинственно улыбались и исчезали. – Чего это они? – спросила недоумевающая Алинка, когда за дверью исчез уже пятый посетитель. – А, не обращай внимания, – махнул рукой семикурсник, но поднялся, вышел в холл и громко пробасил: – Еще кто заглянет – нос разобью, понятно? Он довел Алину до холла, погладил по спине рукой под обалдевшими взглядами находящихся там же соседок и сказал: – Ты заходи, не стесняйся, если что надо. И телефон мне свой дай, лады? – Потом, – ей было неловко перед девчонками. Ситников кивнул и ушел. Алина улеглась на кровать, прикрыла глаза, и тут в комнату ввалились соседки. И сразу пошли в атаку. – Ну и что у тебя с Ситниковым? – это Янка, такая свежая, будто и не пила вчера совсем. – Да ничего, – пробормотала Али. – Ты парь нам больше, – возмущенно фыркнула Ленка, – он вчера за тобой как приклеенный ходил, на других и не смотрел. – Говорю вам, ничего, – такой напор был неприятен. – Не хочешь говорить – не надо, – ядовито сказала Янка, – небось сама рада-радешенька, что такого мужика отхватила. Наверное, и придумала про учебу, чтобы там типа полы мыть, перед парнями мелькать, авось и позарится кто. Алина села на кровати, выпрямила спину. Янка с Ленкой смотрели на нее неприязненно, и только Наташа – сочувственно. – Не надо судить по себе, Яночка, – отрезала Али звонко и сердито, – я, по крайней мере, с Эдиками всякими по углам не обжимаюсь. Матвей – хороший парень, а общаться, представляешь, можно и без слюнообмена. И вообще, почему вы меня не разбудили с утра? В лом было потрясти? – Влом, – процедила Яна. – Тебе иногда надо не быть такой заучкой, мы просто помогли. А то, знаешь ли, комплексы на твоем сверкающем фоне зарабатываем. И преподы нашу Алиночку любят, и библиотекарь хвалит, и вахтерша в пример ставит. Задолбало! – Вот и мне теперь влом будет, – спокойно ответила Алина. – И лекции давать, и домашку объяснять. – Ты теперь птица высокого полета, да? – вступила Лена. – А если он завтра мимо тебя пройдет, снова к нам подлизываться будешь? – Во-первых, – четко проговорила Алина, даже не заикаясь, – я к вам, девочки, никогда не подлизывалась. А во-вторых, вы просто злые дуры и недалекие стервы, и мне жаль, что я живу с вами в комнате. Неизвестно, чем бы кончилась эта сцена – вполне возможно, и некрасивой женской дракой, – но тут дверь открылась, и в комнату вплыла остро глядящая вахтерша. По ней сразу видно было, что она подслушивала. – Богуславская, тебя к ректору вызывают, – произнесла она, окидывая внимательным взглядом красных, разозленных обитательниц комнаты. – Срочно давай. Алина поднялась, накинула куртку, натянула ботинки и вышла, успев заметить полный злобной радости взгляд Яны. Уже внизу ее догнала Наталья. – Алиш, подожди! Ты извини меня, я не разбудила, раньше ушла, а эти курицы пообещали, что все сделают. Не сердись, ладно? Она виновато улыбалась. Алина хотела спросить, почему Наташа не заступилась за нее при ссоре, но не стала. И так понятно – им всем еще долго жить вместе. – Ладно, – сказала она, – я побегу. Не переживай. Подъем по лестнице в башню, где располагался кабинет ректора Свидерского, был нелегок. Принцессу еще потряхивало от прошедшего скандала, и вдобавок она очень переживала о том, зачем ее вызывают. Наверное, из-за прогула. А вдруг исключат сразу же? Как она вернется домой, что скажет сестрам и отцу? – Ну наконец-то, – неприятным тоном пробурчала секретарша Неуживчивая, – ты, я гляжу, не торопилась. Заходи, ждут тебя давно. Куртку сними! Не в кабак идешь. Алина торопливо стянула куртку, постучала в дверь и заглянула внутрь. Сверху гулко и жутко ухнул филин, но она уже была так напряжена, что только подняла голову, вздохнула судорожно и тут же снова опустила взгляд. Сразу стало понятно, что грядут неприятности: в кабинете, помимо Александра Данилыча, сидел профессор Тротт и смотрел на нее почти с отвращением. – Заходите, Богуславская, – строго сказал Свидерский, – присаживайтесь. У нас к вам несколько вопросов. – Здравствуйте, – ответила она, захлопывая за собой дверь. – А в чем дело?