Не было сил сопротивляться; она словно отстранилась от происходящего, чувствуя бегущие по щекам слезы и обещая Великой Богине, что если та спасет ее, то Полли никогда-никогда не будет больше воровать, даже канцелярскую скрепку чужую не возьмет. Я все поняла, Матушка, я больше не буду… Только спаси, Матушка, от этого жадного полузверя свою дурную дочь, не допусти… не допусти… – Пожалуйста, не надо, – просила она сквозь слезы, когда он снова, чуть сместившись, опустил ее на кровать, почти нежно огладил живот, расстегнул штаны, потянул вниз, раздраженно разорвал неподдающуюся ткань. Прижался к ней горячим тяжелым телом, поцеловал снова, прикрыв глаза, уткнулся носом ей в плечо, прошелся языком, прикусил кожу. Подсунул руку под бедро, с силой отводя его в сторону. Он тихо и напряженно порыкивал, дышал тяжело, сминал ее тело, гладил ее жесткой рукой, гладил настойчиво, по плечам, рукам, по раскрытым бедрам, вжимался в нее, так и не открывая глаз. – Нет, пожалуйста, нет! Нет. Нет. Нет! Она зажмурилась, чувствуя его на себе, чувствуя его всего, совсем по-детски скривила рот, затряслась в истерике, заколотила по кровати руками. – Демьян, пожалуйста, нет! Полина не сразу сообразила, что он замер и не двигается. Только слышала дыхание и звук гулко бьющегося сердца, отдававшийся и в ее груди, через свои жалкие всхлипы. И чувствовала тяжелый, почти звериный запах – наверное, так и должен пахнуть большой, рассерженный и возбужденный мужчина. Приоткрыла глаза, когда Бермонт поднялся на локтях, отодвинулся от нее. Тут же подтянула ноги к животу, вскочила, все еще трясясь, вытирая ладонью слезы и его кровь с лица, отступила к окну. Из одежды на ней остались какие-то клочки, а в груди ворочался, стрелял паникой пережитый ужас. Бермонт так и не двигался, странно глядя на нее. Он весь был в царапинах от ее ногтей, но даже не морщился. Просто сидел, застыв, и смотрел. Будто увидел привидение. Но ей некогда было размышлять. Полли сделала еще два шага, развернулась, выпрыгнула в окно, на ходу оборачиваясь в большую птицу, взмыла вверх и полетела на юг. Так далеко, как только возможно. * * * Демьян Бермонт посидел еще немного, восстанавливая дыхание, встал, подошел к окну. На него смотрела ночь и город в огнях. И ни следа странной белой птицы, похожей на ворону-переростка, скрещенного с лебедем. На острых осколках, все еще торчавших из рамы, осталась ее кровь, и он мазнул пальцем, попробовал ее на вкус. Да уж. Неожиданно. Сегодня он вернулся с коронации Василины Рудлог, вымотанный и уставший, и только этим объяснялось то, что он не проснулся сразу, как чужой вошел на этаж. Но, слава Хозяину лесов, все-таки уловил движение. Некоторое время он лежал, прислушиваясь и раздумывая, как поймать вора так, чтобы посланный на этот раз «специалист» остался жив и был в состоянии сотрудничать. Каково же было его удивление, когда нюх сообщил, что на этот раз в сейфе копается не матерый профессионал, а совсем молодая девчонка. И запах оказался смутно знаком, будто родом из детства. Нет, женщины приходили и раньше, но это были хищники, а не желтопузые щенятки. За последние три месяца Лунный глаз пытались похитить семь раз. Первых двоих Бермонт просто убил, еще не отойдя ото сна и почуяв чужаков на своей территории. Затем приказал озаботиться системой безопасности и задумался: две подряд попытки кражи, конечно, могли быть совпадением, но рисковать не хотелось. Третья взломщица, видимо, осведомленная о судьбе предшественников, пыталась вколоть ему снотворное, но он был быстрее. И она даже осталась жива, хотя и немного подрана. К сожалению, о заказе она узнала через десятые руки, менталисты это подтвердили. И передавший заказ оказался мертв, когда за ним пришли ищейки. Следующих уже ждали, намеренно упростив задачу до примитивной. Необходимо было узнать, кому и зачем нужна подвеска, и обезвредить непосредственно заказчика. За артефактом один за другим шли жесткие профессионалы: пытались убить, пускали газ, проникали через окно, был даже один весьма неслабый маг-мента-лист, попытавшийся заставить короля самого отдать ему искомое. Но результат получался один – воры оказывались в камерах, к чести Бермонта, все живые, но никто ничего не знал. И Демьян начинал раздражаться. В стране и так было неспокойно – нежить в последний год словно взбесилась, иногда открывались временные проломы, и оттуда лезла такая мерзость, что стоило больших сил справиться с ней. Все это, очевидно, было последствием падения трона Рудлог – оно изменило баланс силы на континенте и не могло не сказаться на соседних государствах. Все как-то справлялись сами, но напряжение нарастало. Поэтому известие о том, что королевский дом Красного восстанавливается и наследница жива, стало для правящих монархов континента настоящим облегчением. Но теперь кто-то пытался расшатать его страну, и проблему нужно было решать. Появилась идея дать украсть Лунный глаз следующему исполнителю и проследить за ним, но это было очень рискованно. Сделать подделку? Обман раскроется у первого же специалиста, и подставу легко обнаружат, заказчик заляжет на дно – и цели попыток краж останутся непонятными. Отдать настоящий? Где гарантия, что очередной профессионал не перехитрит преследователей и не скроется с драгоценностью? На закрытом совещании с главами отделов охраны и безопасности решили попробовать договориться. Перекупить следующего, пообещать не только жизнь, но и в десять раз больше стоимости заказа, если тот подыграет им. И все бы шло по плану… если бы взломщиком не оказалась молоденькая девчонка, если бы она не стала прыгать по его спальне, как белка, заводя в нем охотника, если бы не пустила ему кровь, если бы от нее так не пахло адреналином, отчего по жилам побежали ярость и возбуждение. О том, что было дальше, он старался не думать, кривился, а в голове звучал плачущий голос: «Демьян, пожалуйста, нет!» Конечно, он узнал ее. Запах, голос, фраза – она так же кричала, сидя у него на холке много лет назад, только не от страха, а от детского восторга. А потом он увидел и ауру – когда девушка уже стояла у окна и вокруг нее светилось слабенькое, но очень живое пламя Рудлогов. Хорошо, что он догадался посмотреть. Чтобы убедиться. Потому что никак не укладывалось в голове, что светловолосая девчонка с короткой челкой, вечно разбитыми коленками, игривая, громкоголосая и смешная, стала воровкой. Ладно внешность – он видел старших Рудлог на коронации и знал, зачем и как они были изменены. Но сам факт… во что же она вляпалась? И знают ли сестры? Теперь ее срочно нужно было найти. Во-первых, он просто хотел увидеть ее снова. Во-вторых, подвеска осталась у него, а значит, исполнительницу за ненадобностью просто убьют. В-третьих, возможно, она сможет пролить свет на последние кражи и дать хоть какую-то информацию. Демьян созвал срочное совещание, приказал перекрыть границы и объявить о розыске темноволосой девушки по описанным приметам. Привлечь всех ищеек – пока кровь свежая, она им поможет. Если Полина в Бермонте – он найдет ее. А если нет… то придется встречаться с ней в Рудлоге. И он точно знал, что собирается ей сказать. * * * Полли летела, пока были силы, пока сознание не начало двоиться, требуя немедленно перекинуться, чтобы не остаться крылатой навсегда. Она и так превысила все возможные ограничения, стараясь улететь подальше и от столицы, и от своего провала, и от страшного Бермонта. Он, конечно, узнал ее, она это поняла и теперь еще и переживала свой позор. Все-таки красть у того, кто не знает, кто именно у него крадет, как-то спокойнее для совести. Она так гордилась тем, что у нее есть своя тайна, что она взрослая, самостоятельная, что решит все проблемы семьи, и вот – первая сложная задача, и ей хорошенько повыщипывали перья. Девушка заметила внизу какое-то поле с одинокой постройкой, расположенное в очередной долине; начала снижаться, высматривая в чуть рассеявшейся перед восходом темноте людей, которые могли ее засечь. Никого не было, урожай уже убран, и валы земли тоскливо смотрели в небо, ожидая следующего плодородного года. Полли все-таки шмякнулась на землю от усталости, прямо в грязь, полежала, открывая и закрывая клюв, собралась, перекинулась. Побрела к постройке, утопая во влажной земле. Шаталась – рука и бок были порезаны осколками, и раны еще кровили, хотя обычно при обороте исчезали и синяки, и царапины. Постройка оказалась маленькой развалюхой, служившей хранилищем инструментов и, наверное, временным пристанищем для владельцев поля. Во всяком случае, тут был топчан, укрытый серой простыней, и грубо сработанный столик рядом с ним. И даже какие-то консервы, и бочка с дождевой водой снаружи. В углу была свалена драная и грязная одежда – Полина долго возилась, пытаясь найти что-то приемлемое, но так и не смогла. Уже не обращая внимания на грязь, разодрала простынь, перевязала себя, как получилось, укуталась в остатки ткани, поджала ноги и постаралась уснуть. Как жаль, что нет ее одежды. С другой стороны, в нынешнем состоянии она все равно не смогла бы проконтролировать ее сохранность при обороте. Было очень холодно, уйти в сон не получалось, зато получалось жалеть себя. И угораздило же ее так глупо попасться! Ведь она хорошо подготовилась, как же так? Она получила задание перед поездкой с группой на вулкан. Учитель рекомендовал не торопиться: был важен результат, а не срок. Все шло по плану. Полли, как и всегда, тщательно изучила доступную информацию про Бермонт, которой было крайне мало – самая закрытая страна континента неохотно делилась секретами. Руководитель студенческой группы объяснял, что страна, большей своей частью расположенная за Северным полярным кругом и граничившая с Рудлогом на юге, практически вся находится на древнем, смятом тектоникой кристаллическом гранитном щите, который на севере соприкасался с морем и распадался на многочисленные острова и островки. Несмотря на расположение, государство не было замерзшим – сказывалась близость теплых морских течений. На юге Бермонта находились Северные горы, отделявшие страну от Рудлога. Собственно, и само название «Бермонт» переводилось как «Медвежьи горы». Правда, ни одного медведя студенты не видели, хоть и находились в тех самых горах больше месяца. Именно там, у самой границы, дружно и весело работала их группа, несмотря на то что условия были самые спартанские – связь с миром только через рации, сон в палатках, еда на костре, вода из ледника, языком спускавшегося в долину километром левее. Ближайшее поселение – в нескольких десятках километров от места стоянки. Вся походная романтика в полном объеме. Экспедиция была согласована с властями, и все равно, несмотря на это, группу долго мурыжили на границе, перепроверяли информацию. Но руководитель был настойчив и вежлив, и их все-таки пропустили. Именно там, в горах, на фоне заснеженных могучих пиков пыхтел проснувшийся вулкан, – по всем параметрам неспешно готовилось сильное извержение, почва поднималась, нагревалась, налет серы испарялся, дымили прорезавшиеся небольшие куполы у основания. Руководитель, опытный и много лет возивший на практику группы, понимал, что полтора месяца на дикой природе нужно разбавлять другими впечатлениями, и поэтому заранее договорился об экскурсии по столице страны. Для того чтобы попасть туда, пришлось сначала полдня спускаться в долину, затем долго шагать до дороги, где их ждал автобус. Однако это не остановило жаждущих новых впечатлений студентов. Но, увы, впечатления оказались смазанными: их быстро провезли по улицам, показали королевский дворец, позволив побродить вокруг около часа, провели по музеям и отвезли обратно. Столица Бермонта, Ренсинфорс, была совсем обычной: большая, с массой спешивших людей, цветными домами и преимущественно хвойной растительностью, неровная – дороги то опускались вниз, то поднимались вверх. Сказывалась гористая местность. Полине экскурсия была полезна – она запоминала расположение улиц, сверяла их с картой, высматривала высокие дома, разглядывала крыши. Обошла вокруг королевского дворца, построенного из серого камня прямо на скале, с маленькими окнами и дорогой, упирающейся прямо в скальное основание. На башнях трепетали знамена Бермонтов – бело-зеленые полотнища с фигурой черного медведя на фоне короны. А четыре дня назад Полли оставила записку руководителю, что должна срочно уехать, и сбежала. Если бы все получилось, можно было бы и не возвращаться в университет. После своего побега с вулкана, отойдя подальше от спящего лагеря, она обернулась в свое крылатое альтер эго и полетела к дальним сопкам в предгорьях. Приметы ей описали хорошо, и у подножия одной из них она нашла тайник с деньгами, одеждой по размеру, забитым рюкзаком и всякими приятными и необходимыми мелочами, спрятанными в тайные кармашки и подкладки. В ее деле инвентарь был главным. Что бы ни говорили, без хорошего снаряжения даже самый ловкий человек не мог бы выполнять ту работу, что делала она. Затем она долго шла пешком, с перерывами и отдыхом в пустынных местечках, коими изобиловал Бермонт. Дошла до какого-то поселения, села на автобус в столицу. Туда Полина добралась на третьи сутки после своего ухода от группы. Много бродила по кривым улицам и переулочкам Ренсинфорса, отмечая тупики, гуляла по дворам – проходным и нет, – а иногда и по крышам. Особенно по крышам домов, окружавших замок королевской семьи Бермонтов. Собственно, на одной из них Полли и обосновалась, ночуя на чердаке, питаясь сухпайком и прячась от жильцов. Можно было снять номер в гостинице, но это означало оставить след. А ее учили, что следов должно быть как можно меньше. План дворца Полине тоже передали, и она сверяла его с возвышавшейся в отдалении громадой. И, хмурясь, находила несоответствия. Серьезные несоответствия. Ей бы предварительно попасть внутрь, присмотреться, понять, как что расположено, наметить пути отступления. Изучить систему охраны, движение патрулей, понять, кто где живет. Но на это не было времени. Приходилось действовать на свой страх и риск. Вот Полли и рискнула, понадеявшись на свою удачу и на то, что провалов у нее до сих пор не было. Но все бывает в первый раз, увы. Жаль, что первый раз случился именно на этом задании. Жаль, что она была так самонадеянна. Полину стала колотить дрожь, сильно ныли раны, и она, преодолевая брезгливость, все-таки перенесла кучу одежды на топчан, закуталась в нее. Стало чуть теплее, и она заснула. Следующие несколько дней Полина не запомнила. Раны воспалились, покраснели, стреляли болью. Ее лихорадило, тело то горело огнем, то било ознобом, холод тоже сыграл свою роль – она начала кашлять, заходясь длительными приступами и чувствуя, как мучительно болит где-то под ключицами. В редкие моменты просветления Полина пробовала перекинуться, но сил не хватало. Держась за стены, добредала до бочки с водой и буквально лакала оттуда – нужно было использовать обе руки, чтобы не упасть. У нее не имелось того, чем можно добыть огонь, и того, чем можно открыть банки с консервами, и принцесса долго колотила по одной из банок ржавыми граблями, пока та не лопнула. Но съесть содержимое Полина так и не смогла – оно явно было просроченным. Во рту постоянно стоял привкус крови, желудок болел от голода, ее ломало, выкручивало жилы, и сил не было даже рыдать. Полли много спала, но сны были невнятные, болезненные, они играли с подсознанием, иногда возвращавшим ее в спальню Демьяна Бермонта. В них он жестко рвал ее на части клыками, и она кричала и захлебывалась, а тело отдавало лихорадочной болью и жаром. Или, наоборот, гладил, и целовал, и смотрел своими темными глазами, и она задыхалась, чувствуя боль за грудиной, и жадно ловила ртом воздух. Или кружил ее, взяв за руки, как в детстве. А может, это просто кружилась измученная болезнью голова. Много лет назад, когда королевский дом Бермонт приехал к ним с визитом, Полли как-то сразу прониклась к Демьяну любовью. Ей было восемь, ему восемнадцать, но это не мешало маленькой Пол бегать за ним хвостом, кричать дразнилки, требовать себя катать и развлекать. Он поначалу избегал ее, но потом, видимо, понял, что это его персональный демоненок, и принял свое превращение в большую игрушку с не свойственным королевским особам смирением. А как тут не смириться, когда она, в очередной раз догоняя наследного принца соседнего государства в парке, с разбегу обхватывала руками-ногами его ногу, висла на ней, закрывала глаза и кричала, что не отпустит, пока он с ней не поиграет. Да, ну и чудовищем же она была! Через год она узнала, что ее личная игрушка готовится стать королем Бермонта. Отец Демьяна погиб в горах, и ему пришлось принять на себя всю полноту власти. Мама не взяла Пол на коронацию, строго объяснив, что умрет со стыда, если дочь там что-нибудь вытворит, и четвертая принцесса рыдала, умоляла, клялась быть хорошей девочкой, но королева была неумолима. Одно дело – прыгать на спину молодому парню, пусть и наследному принцу, и совсем другое – королю. Так можно и дипломатические отношения порушить, а Бермонт и так был специфическим соседом. Пол долго не успокаивалась после, дулась на мать, и только обещание взять ее с собой в Бермонт, когда она начнет выезжать в свет, примирило ее с ситуацией. Но, увы, сбыться этому не было суждено. Могла ли она подумать, что они встретятся вот так?