Обедали жены Владыки все вместе, в большом зале, укрытом коврами и заставленном столиками, ломящимися от еды, и это забавным образом напоминало обеды в школьной столовой. Если представить себе, конечно, что ученики могут есть, развалившись на тахтах и подушках, пить вино и бесконечно болтать. Впрочем, в последнем школьники мало отличались от обитательниц гарема. При ее появлении снова установилась уже привычная тишина, но любопытство быстро взяло верх, и девушки снова заговорили все одновременно. – А что это вчера было? – Вы так рассердились на господина? – Владыка все равно сильнее, раз вернул ее… – Ну он же мужчина… – Вы волшебница, да? – А можете снова ветер сделать? – Мы так боялись, что не спали всю ночь! – Мы и сейчас вас боимся! – Возьмите персики, очень вкусные! – Не сердитесь, – тихо сказала Зара ей, – они такие трусихи, но с самого утра требовали, чтобы я нашла вас и привела поговорить. Очень уж любопытные женщины. Хоть и боялись, а уже хотели к вам идти, на мужскую половину. Еле отговорила. – Я не сержусь, – улыбнулась Ангелина и откусила расхваленный персик. Он действительно был очень сладким. – Девушки, – решительно произнесла она, и в «столовой» установилась мертвая тишина, – давайте все-таки по порядку. Всего я вам рассказать не могу, – любопытные глаза блестели, но «жены» с пониманием таинственно закивали, – но на несколько вопросов отвечу. Я не волшебница, но иногда, когда расстроена, случается то, что вы видели. – А мама моя посуду бьет, если злится, – пискнула одна из молоденьких девчонок. – А моя полы моет, – подхватила другая. Школа, как есть школа. – Так что не нужно меня бояться, – добавила Ангелина. – Вы же меня не расстраиваете. Девушки кивали с облегчением. – Мы думали, вы сердились потому, что господин позавчера взял себе женщин на ночь, – вдруг сказала одна из них. – Вы говорили, что у вас это не принято. А, вот оно что. Вот почему ее не схватили сразу же. Гарем выжидательно смотрел на нее, кто-то опускал глаза. Бедные восточные женщины. – Нет, – ответила она твердо, – вы тут ни при чем. Просто он хочет того, чего не хочу я. А я хочу того, чего не хочет он. Слишком сложно. Гаремные дивы задумались, и только Зара вдруг закивала. – Вы ему подходите, – сказала она. – Вы – буря, он – небо. Теперь пришла пора принцессы не понимать. – Это стихи такие, – девушка увидела ее недоумение. – Из старой сказки про небесного батыра и деву моря. Зара задумалась, потом стала говорить немного неуверенно – видимо, переводя и стараясь, чтобы это звучало поэтично: Бурею ты разольешься, а я небом тебя укрою, Мглою ты развернешься, а я звездами сдержу тебя и луною, Бушуй, бушуй, жена моя ясноглазая, синеокая, Бушуй, изливайся, кипи, моя разная, широкая, глубокая, Ведь знаю я, что к утру Ты будешь под дугой небосвода покорна и тиха, Уставшая, придешь ко мне, отразишь меня, Прильнешь ко мне, жена моя, Бушуй, любимая, время есть до утра. Все молчали, вздыхая. Ангелина к поэзии была равнодушна, а к любовной – тем более, но вежливо улыбнулась, поблагодарила. Дальше общения не получилось, девушки начали наперебой читать стихи, она молча обедала и поощряюще кивала. Это было привычно. Зара напросилась с ней посмотреть покои; остальные были то ли слишком ленивы, то ли все-таки робели, но присоединиться не посмели. Девушка, легко шагая рядом с ней, молчала и о чем-то напряженно думала. – Госпожа Ангелина, – сказала она наконец, – вы тогда говорили, что были учительницей. И что девочки у вас учатся так же, как и мальчики, да? И писать умеют, и читать? – Умеют, – мягко ответила Ани, уже понимая, к чему клонит Зара. – Ты хочешь научиться? – Вы же нас, наверное, всех выгоните, когда станете женой Владыки, – горько сказала Зара, – и семьи наши не посмеют против вас что-то сказать. Побоятся вызвать бурю. А я уже старая, меня замуж просто так никто не возьмет… Буду служанкой в семье, делать ничего не умею, стану нянчить сестер да племянников. У нас ведь нет школ, учат дома, и в основном мальчиков, – кому нужна образованная жена? А так могла бы работать, хоть с маленькими детками сидеть, жить в своем доме. Все лучше, чем приживалкой при семье брата. – Так разве Нории не дает вам с собой золота? – удивилась Ани. – Золото идет в семью, – они зашли на мужскую половину, и девушка рядом с принцессой двигалась уверенно, будто уже бывала здесь, – они меня выкормили, вырастили, вот и получают выкуп. А я так не хочу. Здесь свобода, а там на жену брата не посмотри лишний раз. Слова не скажи. Злая она. – Поучу, конечно, – успокоила ее Ангелина, хотя привязывать себя обязательствами к этому месту ой как не хотелось. – Только надолго не рассчитывай. Я все равно не собираюсь становиться его женой, Зара. Уйду, как только смогу. – Он все равно вас найдет, – уверенно ответила черноволосая жительница Песков. – Вчера же нашел. «И хорошо, что нашел, – подумала Ани, немного морщась от неприятного чувства благодарности к дракону. – Хотя не будь его – не пришлось бы бегать по пустыне среди чудовищ». Они вошли в ее новые покои, и спутница принцессы завертела головой, рассматривая обстановку. – Совсем мало золота, – разочарованно сказала она. – Это-то мне и нравится, – улыбнулась Ани. – Ладно, садись, сейчас попрошу принести бумагу с ручкой, будем учить буквы. * * * Нории с самого утра обсуждал с Ветери и министрами возможность налаживания полноценной торговли с южными соседями. Золота у него было много, но золотом не накормить людей. Зато можно купить еду, пока Пески еще сухи и неплодородны. Ему каждый час докладывали о местонахождении красной принцессы, но он все равно периодически склонял голову, словно пытаясь прислушаться и почувствовать, где она сейчас. Уж очень не хотелось потерять ее снова. Но Ангелина, погуляв, вернулась, затем сидела в гареме, и он немного расслабился. Утреннее обсуждение снова заставило Владыку остро почувствовать то, насколько же его народ отстал от остальных. Его великий, добрый народ, с богатой историей и культурой, не только обеднел, но и одичал в пустыне. Нории мог снова открыть учебные классы при храмах, но в них некому было преподавать. Как некому было лечить в больницах. У них не имелось ни промышленности – такой, какую он видел в Рудлоге, – ни дорог, ни машин, ни лекарств, ничего. Только люди, песок и золото. На самом деле что он мог предложить принцессе, живущей в мире, который ушел вперед на пять веков? Она нужна ему, понятно. Но зачем он мог быть нужен ей? Так, чтобы она захотела остаться и стать госпожой его народа? Нории искал ответ и не находил его. Этой ночью произошло еще одно событие, которое убедило Владыку-дракона в том, что строптивую Рудлог отпускать никак нельзя. И удержать надежно не получалось: она постоянно ускользала, как песок сквозь пальцы. Ее стремление к свободе было неукротимым, а ведь в следующий раз он может не успеть. Нории задумчиво погладил гладкую каменную столешницу с золотым орнаментом, провел пальцем по узору. Поднялся и пошел к принцессе. Но Ангелины Рудлог в покоях не оказалось, и он направился к себе, слушая, как гулко звучат его шаги в пустом коридоре. Опять ускользнула. К своим розам, или к людям в городе, или к девушкам из гарема. Но только не к нему. Открыл дверь и замер, буквально на долю секунды. Улыбнулся, наклонил голову. Огненная принцесса сидела в зале его покоев, у фонтана, с прямой спиной, и сосредоточенно что-то писала на листе бумаги. Расположила листы на столике с фруктами, подтянула кресло и чувствовала себя вполне комфортно. Подняла глаза, кивнула спокойно: