– Удалось выяснить фамилию Альмы? – спросил Карвер. Тамми покачала головой. – Пока что нет. – Мы уже подумывали, не предоставить ли фоторобот Альмы средствам массовой информации, – сказал Уилл. – Вдруг ее кто-нибудь опознает. Но опасаемся, что это может затруднить переговоры. Эбби понимала его беспокойство. Скорее всего, трое захватчиков тоже следят за сообщениями в средствах массовой информации. И стоит только журналистам запустить зубы в их имена, как на засевших в школе Стражей неизбежно обрушится шквал негативных комментариев по радио, телевидению и в интернете, что наверняка покончит с любыми надеждами разрешить эту кошмарную ситуацию мирным путем. – Эбби, а как насчет интервью, о которых вы упоминали? – спросила Тамми. – Я их вам перешлю, – пообещала Эбби. – Я полностью прочла эти интервью по дороге сюда. Теодор Куинн присоединился к форуму Стражей в апреле, под ником «Бармаглот». И с тех пор неоднократно предпринимал попытки пообщаться с его участниками в реале, но любые предложения созвониться или где-нибудь пересечься были восприняты на форуме с большим подозрением, тем более со стороны нового участника. А потом, в июне прошлого года, ему как-то удалось убедить Нила поговорить с ним по телефону. Во время этого интервью Теодор пытался расспрашивать Нила о его детстве, но тот не был особо откровенен. Теодор всеми силами старался выглядеть как сотоварищ-Страж, на что Нил, похоже, в итоге повелся. Теодор пишет, что по отношению к ним обоим Нил постоянно употреблял такие слова, как «мы, Стражи» и «мы даже больше похожи, чем я думал», и постоянно задавал Теодору вопросы касательно его собственных взглядов на некоторые теории этой группы. – Так что, пока Теодор не слезал с темы Стражей, Нил был только рад идти у него на поводу, – заключил Уилл. – Вот именно. И Теодор за это ухватился. Следующие несколько интервью были посвящены исключительно идеологии Стражей, и Теодор вел себя как новичок, осваивающий азы. Но потом эти отношения переросли в нечто большее. До некоторых пор Теодор называл его Гусеницей, но потом Нил назвал ему свое настоящее имя. Наконец открылся – рассказал Теодору о своих родителях, о том, как его отец потерял работу, когда сам он был еще ребенком. В одном из интервью Нил упоминает про Джеки – говорит, что они хотели ребенка, но у Джеки случился выкидыш. Похоже, они становятся друзьями. И даже пару раз встречаются дома у Теодора. В последних двух интервью они оставляют тему личной жизни Нила и опять возвращаются к идеологии Стражей, более подробно. И это последнее задокументированное интервью. Мы знаем, что их было больше и что частота их возросла, но у нас нет ничего, что это документально подтверждало бы. Если мы хотим узнать больше, понадобится ордер на обыск дома Теодора, а я не уверена, что мы его получим. Карвер пристально глянул на Эбби, но ничего не сказал. – Деннис сказал нам, что незадолго до Хэллоуина в жизни Гусеницы произошло что-то такое, что кардинально изменило его, – продолжала Эбби. – И это соответствует тем изменениям в его поведении, которые мы видим на форуме. А еще нам известно, что двадцать девятого октября Теодор с Нилом опять встречались. Весьма вероятно, что нечто, случившееся во время этой встречи, оказало на Нила огромное влияние. Если у нас выйдет найти Теодора, то мы будем знать больше. – Я займусь этим, – сказала Тамми. – Хорошо, – отозвалась Эбби, переводя взгляд на Уилла. – А как твои успехи? – До сих пор мы действовали на основе очень скудной информации, – ответил тот. – Я обращался к Нилу по его прозвищу – в основном пытаясь заставить его понять, что мы переживаем за них и что это будет нехорошо выглядеть, если кто-нибудь пострадает. Это ни к чему не привело. Теперь, похоже, этому находится веская причина. Нил не просто ищет способ выпутаться из этой ситуации. Он хочет нанести удар по этой так называемой клике и разоблачить ее. Согласно сообщению от Саманты, ему, возможно, и раньше доводилось убивать. Мне нужно, чтобы он рассматривал меня как союзника. Чтобы добиться этого, надо как-то заставить его говорить о фактах. Пожалуй, можно попробовать обсудить с ним его посты на форуме. – Думаю, ты прав, – сказала Эбби. – Для всяких секретов у него есть приватный чат. Большинство Стражей явно предполагают, что в ряды участников форума затесались сотрудники ФБР и полиции, так что вряд ли он будет воспринимать тебя как врага, если узнает, что ты читаешь его посты на форуме. Можешь и меня привлечь в качестве подкрепления. Мы сказали ему, что я провожу кое-какие исследования, так что я вполне могу ненадолго проявиться, чтобы коротенько переговорить с ним и ввести в курс своих достижений. – Я не хочу этого делать, – сказал Уилл. – Это может лишь все запутать. Я хочу, чтобы он воспринимал тебя как временно вышедшую из игры. Если ему придет в голову, что он может поговорить с тобой, то перестанет общаться со мной. – Это вообще-то зависит от того, как мы все подадим, – резко сказала Эбби. – Я могу сказать, что… Задняя дверь фургона открылась, и все они повернулись, чтобы посмотреть на вновь прибывших. Это оказались Эстрада, руководитель операции, и Бейкер из ГБР, оба в бронежилетах. На Бейкере был еще и шлем. Сердце у Эбби дрогнуло. Бросив быстрый взгляд на Эбби, Эстрада нахмурился. Затем повернулся к Уиллу. – Верин, мы пришли сообщить вам, что идем на штурм. – Что? – Эбби обмерла. – Прямо сейчас? Но у нас ведь только что наметился серьезный прорыв! – Я знаю, – отозвался Эстрада, не сводя глаз с Уилла. – Именно поэтому мы и приняли такое решение. Ясно, что у Карлоса Рамиреса совсем мало времени. Сообщение, которое вы получили, подтвердило этот факт. Люди внутри неоднократно отказывались освободить его или допустить до него медиков, и теперь мы знаем, что они убивали и раньше. Ждать дальше – значит окончательно поставить жизнь Карлоса под угрозу. – Я думаю, что это ошибочное решение, сэр, – сказал Уилл. – По статистике, при наличии достаточного времени подавляющее большинство переговоров приносит лучший результат, чем… – Вот именно что при наличии достаточного времени, – перебил его Эстрада. – Как я уже сказал, в данном случае у нас этого времени нет. Вы что, сможете получить какие-либо результаты в течение десяти или двадцати минут? Уилл стиснул зубы. И Эбби, и Уилл хорошо знали – в условиях нехватки времени от переговоров толку мало. – Штурм может привести к еще большему количеству потерянных жизней, – сказал Уилл. – Бейкер говорил, что шансы обойтись без жертв крайне невелики. – Наши шансы значительно улучшились, – ответил Бейкер. – Теперь мы знаем, где расположены камеры наблюдения. Глава 39 – Время спать, а мы не ели… Сэм смутно услышала эти слова сквозь пелену голода и изнеможения, сквозь постоянную тупую пульсацию в черепе. На миг и сама эта фраза, и язвительный тон показались ей совершенно неуместными. Так мог бы выразиться папа. «Время спать, а мы не ели, детки. Пойдем-ка купим пиццу». И, может, она возразила бы, что предпочла бы салат или лучше сходить в то мексиканское заведение, которое папа терпеть не мог. А теперь привередство казалось такой глупостью… Чего бы она сейчас не отдала, чтобы поесть пиццы с папой и Беном! Ее брат заказал бы «Кока-колу», потому что мама никогда не позволяла ему, особенно по вечерам, а папе было все равно. И Сэм в миллионный раз напомнила бы ему про тот эксперимент с зубом, который растворился в стакане с «Кока-колой». Эксперимент, насчет которого она даже не была уверена, действительно ли он состоялся. Кто-то сказал ей, что это всего лишь миф. Эта пицца, с которой повсюду капал сыр, была бы просто божественной на вкус. И Бен выпил бы всю колу и рыгал, а папа смеялся бы, как будто это даже отдаленно смешно, и… Глаза у нее наполнились слезами. Уже не первый раз за последнее время, как и у остальных. Они просто всё текли и текли. Стоило ей остановиться, как начинали плакать Фиона или Рэй. Совсем тихонько всхлипывая, потому что как-то раз Фиона заплакала слишком громко, а Шляпник подошел и дал ей пощечину. Сэм даже толком не понимала, о чем думает. Ах да. Кто-то сказал, что время ужина давно прошло. Шляпник. Он проверил свой пистолет и засунул его за пояс. Затем подошел к ним и присел на корточки рядом с Фионой. – Пойдем-ка, принцесса, – сказал он. – Покажешь мне, где тут столовка. Фиона вздрогнула, отпрянув назад. Шляпник схватил ее за руку, рывком поднимая с пола. Она ахнула, чуть не завалившись вперед. – Давайте я покажу, – поспешно вмешалась Сэм. – Фионе нехорошо. Он пристально посмотрел на нее, с ничего не выражающим лицом. – Хорошо, док. Показывай дорогу. – И, выпрямившись, повернулся к Альме, которая сидела в кресле секретаря, уставившись на картинки с камер наблюдения на экране компьютера. – Пойду принесу нам чего-нибудь пожрать. Если заметишь хоть какое-то движение, сразу дай мне знать, лады? Она удрученно кивнула; лицо ее было бледным, волосы растрепаны. Недавно Альма уходила в кабинет директора и вернулась только через двадцать минут, с опухшими и налитыми кровью глазами. Гусеница вроде держал себя в руках. Шляпник, как ни странно, лишь все больше оживлялся, чуть ли не наслаждаясь происходящим, но Альма просто-таки трещала от напряжения. Сэм встала, и у нее сразу закружилась голова. Она ослабела от голода. Проводила ли она когда-нибудь целый день без еды? Фиона вот была еврейкой и каждый год постилась, когда наступал Йом-Кипур. Рассказывала потом, как классно себя после этого чувствуешь, насколько это очищает. Сэм совсем не чувствовала себя очищенной – просто слабой и опустошенной. Они вышли из комнаты, и Шляпник напрягся, оглядывая коридор. Каково им было покидать комнату, в которой они забаррикадировались? Разгуливать по незнакомому зданию, зная, что в любой момент может ворваться полиция? Нервы у него наверняка были уже на пределе. – Столовая на втором этаже, – сказала она. – Тогда нам придется малость прогуляться, – ответил Шляпник. Голос у него звучал ровно, чуть ли не непринужденно. – Я тут недавно слышала, как вы говорили, что сначала даже не хотели входить в эту школу. Почему вы передумали? Несколько секунд Шляпник хранил молчание. Затем произнес, наполовину про себя: – Потому что это представлялось правильным шагом. – Правильным шагом? – Да. Войти сюда с моими друзьями, которые в случае чего прикроют мне спину. С пистолетом в кармане. Это представлялось правильным. Сэм сглотнула. Она-то надеялась, что Шляпник пустится в очередные безумные рассуждения о всемирном заговоре, в ходе которых расскажет ей, как хотел спасти воображаемых детей от их воображаемой участи. Но надо было поддерживать разговор, узнать этого парня получше, подружиться с ним. – А почему это представлялось правильным? Они подошли к лестнице. Шляпник остановился, схватил ее за руку и несколько секунд прислушивался. – Почему это тебя так волнует, док? – Просто для поддержания разговора. Он искоса посмотрел на нее. – Да? И зачем это тебе? Что, хочешь узнать меня получше? – Я тут просто подумала… Если б я это поняла, то, наверное, смогла бы помочь всем выбраться из этой ситуации целыми и невредимыми. В том числе и вам. Шляпник стал спускаться по лестнице, все еще таща ее за собой за руку. – Ты что, и вправду веришь, что в итоге никто не пострадает? Сердце у нее пропустило удар. – А разве нет? Вот потому-то Гусеница и разговаривает с копами, верно? Он ищет способ как-то со всем этим покончить. – Гусеница думает, что полиция Нью-Йорка объявит всему миру, что мы были правы с самого начала. Что копы насквозь коррумпированы и помогали каким-то педофилам покупать маленьких детей. И тогда все примут нас как героев, которые спасли положение. – Шляпник издал хриплый смешок, который эхом разнесся по пустой лестнице. – А Альма тешит себя мыслью, что мы все-таки найдем этих детей, запертых где-нибудь в шкафу или в подвале. – Ну а вы что об этом думаете? – Я думаю, что через пару часов сюда ворвутся копы со стволами наперевес. И что все мы будем убиты или арестованы.