– Давайте подумаем об этом вместе, – продолжал Уилл. – Предположим, вы освободите этого человека, чтобы медики могли оказать ему помощь. Каков в этом случае наилучший сценарий развития событий? – Наилучший? – Гусеница нахмурился. – В лучшем случае его вылечат и он выживет. – Выживет? – эхом отозвался Уилл. – Вы хотите сказать, что беспокоитесь, что он может не выжить? Гусеница в отчаянии закрыл глаза. – Нет, я же сказал вам, что с ним все в порядке! Это всего лишь царапина. – Всего лишь царапина… – повторил за ним Уилл. – Ну да. Послушайте, он вдруг набросился на… кое-кого и получил пулю. Но ничего серьезного, понятно? Можете мне довериться. – Вы порядочный человек – я знаю, что могу вам довериться, – сказал Уилл. – Так что это наилучший сценарий, верно? Ему оказывают медицинскую помощь, с ним все в порядке, и мы рассказываем всем, какую отзывчивость вы проявили в столь непростой ситуации. Поскольку ваши действия были направлены на то, чтобы спасти людей, а не навредить им. – Совершенно верно. – Ну а каким может быть худший исход, на ваш взгляд? Разговоры с Уиллом шли по кругу. Худший исход – это что этот человек умрет, а Круг подаст это так, будто во всем виноваты Стражи. Или же это просто попытка их обмануть, и когда они попробуют передать им этого человека, ворвется полиция и всех их перестреляет. Или окажется, что Карлос всю дорогу был агентом Круга и лишь симулировал последствия тяжелого ранения, чтобы оказаться на свободе и передать клике всю собранную им информацию. Или… – Так как думаете? – не отставал Уилл. – Каким может быть самый худший исход? – Послушайте, с ним все в порядке! – рявкнул Гусеница. – Мне нужно кое-что проверить. Давайте поговорим через полчаса. Он повесил трубку и помассировал лоб, позволив себе минуту тишины. Дверь в соседний кабинет была закрыта, и за ней царил полный хаос. Умирающий человек, кучка заложников, тошнотворный запах блевотины в воздухе, двое сотоварищей-Стражей, доверие которых к нему тает с каждой минутой… Как, черт возьми, все это произошло? Гусеница еще раз припомнил все свои недавние решения, все эти события в недавнем прошлом, которые привели его к этому моменту. Пистолет дергается у него в руке, Карлос падает на пол… Глаза Шляпника загораются, когда он берет один из пистолетов в машине… Сам он сидит за своим компьютером, замечает сразу две орфографические ошибки в одном коротеньком твите… Гусеница даже застонал, когда все эти воспоминания, прыгающие туда-сюда во времени, промелькнули у него в голове – череда принятых решений, каждое из которых все ближе подталкивало его к ловушке, им же самим и созданной. Лицо его жены, когда она смотрит на него прямо перед тем, как уйти… Молоток у него в руке взлетает и опускается, разбрызгивая кровь и разметая осколки зубов, туман в глазах из-за набухших в них слез… Ночь, двор, лопата в руках – по спине струится пот, несмотря на холод, могила становится все глубже и глубже… Покупка трех пистолетов на оружейной ярмарке[20], жалкие попытки объяснить, что это чисто для самообороны, на что продавец на стенде лишь понимающе ухмыляется… Они вдвоем сидят в гостиной, пьют пиво, и в этот момент у них завязывается дружба, которая изменит все. – Уже ни к чему называть меня Гусеницей. Мы же друзья. Можешь называть меня Нил. Глава 38 Это Сэм. Мы в каб. дир. шесть заложников вроде один умирает все голодные. Три чел. с пистолетами шляпник – злой и жестокий альма – мать которая ищет детей гусеница – разоблачает клику раньше убивал. Не смогу ответить – Сообщение выглядит так, как будто она писала его в большой спешке, – заметил Уилл. – Угу, – хрипло отозвалась Эбби. У нее пересохло в горле, и она сделала глоток воды, но это не помогло. Когда дочь оказалась в опасности, ее организм, похоже, потерял способность усваивать воду. Они уже опять сидели в фургоне переговорщиков перед школой. Помчались обратно, как только получили сообщение, Карвер вдавливал педаль газа в пол, а Эбби разговаривала по телефону – то с Уиллом, то с Тамми. И теперь, когда они оказались здесь, Эбби не собиралась оставаться в стороне. – Мы предполагаем, что ей как-то удалось уединиться с чьим-то телефоном на пару минут, – сказал Карвер. – «Не могу ответить», вероятно, означает, что она не сможет ответить на звонок. – Вы пробовали перезвонить или отправить сообщение в ответ? – Нет, – быстро ответила Эбби. – Если телефон по-прежнему при ней, мы не хотим подвергать ее опасности. – Этот номер зарегистрирован на Карлоса Рамиреса, – сказала Тамми. – Существует большой риск того, что кто-то еще позвонит по этому номеру. – Я надеюсь, что Сэм отключила телефон, – сказала Эбби, после чего осушила свой стакан, попытавшись скрыть дрожь в руке, но, судя по короткому взгляду Уилла, он это заметил. – Ее сообщение подтверждает многое из того, что мы уже знаем, – продолжал Уилл. – Предположительно, Рамирес – это тот заложник, который находится в критическом состоянии. – Похоже, Шляпник – самый неуравновешенный из этой троицы, – сказал Карвер. – Так что держите в голове: даже если вы уговорите Гусеницу пойти вам навстречу, Шляпник может не согласиться. – Сэм сказала, что Гусенице уже приходилось убивать, – заметила Эбби. – Это может означать, что он даже еще более опасен. Если он думает, что в конечном итоге проведет остаток жизни в тюрьме, то вряд ли сдастся. – В данный момент он определенно не намерен идти нам навстречу, – сказал Уилл. – У меня было уже семь телефонных разговоров с ним. Совсем коротеньких – он каждый раз не давал мне договорить. И ни разу не проявил ни малейшего интереса к моим попыткам предложить ему помощь. Отказывался обсуждать любые темы, помимо нашего прогресса в сборе улик, касающихся сотрудничества полиции Нью-Йорка с этой кликой. – Тамми, что у тебя на него есть? – спросила Эбби. От этих двух слов – «приходилось убивать» – внутри у нее все сжалось. Кого же Нил уже успел убить? Тамми пролистала стопку страниц. – С того момента, как вы назвали мне по телефону его имя – Нил Уайятт, – мне удалось кое-что разузнать о нем. В социальных сетях он присутствует чисто номинально – я нашла лишь давно не поддерживаемый профиль на «Фейсбуке», да и тот закрытый. Он женат, супруга – некая Джеки Уайятт, тоже вроде как не особая любительница соцсетей. Живут они в Монтичелло. Сейчас я работаю над получением биллинговой информации по их телефонным номерам. – Кто-нибудь уже говорил с этой Джеки? – Она не отвечает на звонки. Местный полицейский заезжал к ним домой, но там никого не оказалось. Их машина исчезла. Соседка сказала, что Джеки несколько раз в неделю совершает утренние пробежки, но она уже по меньшей мере месяц ее не видела. – Ордер на обыск? – спросил Уилл. – Занимаемся этим. Эбби взглянула на белую доску. Тамми уже прилепила к ней скотчем наброски портретов трех вооруженных Стражей, сделанные полицейским художником по описаниям свидетелей. Под рисованным портретом Нила висела его фотография, сделанная с улицы сквозь щель в окне – искалеченный нос придавал его лицу неприятный и отталкивающий вид. – Что еще у нас на него есть? – Я прочитала достаточно много его постов на форуме Стражей, – сказала Тамми. – Начинал он довольно скромно – большинство его ранних публикаций ограничивались лишь одной-двумя фразами, обычно с целью подкрепить теорию какого-нибудь другого участника, не предлагая особого дополнительного вклада. Через несколько месяцев Нил стал там более влиятельной фигурой – начал и сам выдвигать свои собственные теории, которые он обычно подкрепляет большим количеством ссылок, что нравится людям. Из-за этого его утверждения больше походят на факты, чем на, гм… – Бред сумасшедшего? – подсказал Карвер. – Да. Хотя эта публика так свои писания не воспринимает. Но его теории, как правило, считаются там наиболее обоснованными. Гусеница явно популярен на форуме. Он также довольно обаятелен и обладает хорошим чувством юмора, причем не видит ничего зазорного в том, чтобы посмеяться и над самим собой. Постил много мемов. Но за последние два месяца его посты заметно изменились. Больше никаких мемов, никаких шуточек. Он стал гораздо более критически относиться к теориям других участников, а его собственные посты стали гораздо более радикальными. – Мы говорим о людях, которые думают, что некоторые из наших политиков управляются дистанционными мозговыми волнами, – заметил Карвер. – Так что определи, что значит «более радикальными». – Его теории стали гораздо более конкретными, он стал в буквальном смысле тыкать пальцем в тех или иных людей и выступать за решительные действия. Дело больше не только в том, чтобы просто выяснить, что затевает Круг. Речь идет о том, каким образом Стражи могут противостоять этому. Эбби кивнула. Она уже видела многое из того, что описывала Тамми, во время своей собственной вылазки на форум. – И как остальные участники реагируют на такие его призывы? – Большинство из этих людей на самом деле не хотят ввязываться во что-то рискованное. Довольствуются разговорами. Всегда находится кто-то, кто подстрекает к массовым протестам, но обычно дальше этого дело не заходит. Хотя есть горстка участников, которые полностью поддерживают подобные взгляды. Чаще всего на стороне Гусеницы выступают люди с никами Шляпник, Красная Королева, Соня и Бармаглот. – Красная Королева – это Альма, – сказала Эбби. – Соня – это мальчишка-подросток по имени Деннис. Мы только что пообщались с ним, и он готов сотрудничать с нами – может даже приехать сюда и поговорить с этой публикой по телефону, если мы решим, что это чем-то поможет. Бармаглот – бывший аспирант-психолог, который проводил какое-то исследование в рядах Стражей. И он регулярно встречается с Нилом. Хотя мы не знаем, где он сейчас находится. – Как участники реагируют на то, что происходит прямо в данный момент? – спросил Уилл. – Форум, по сути, разделился на два лагеря. Большинство откровенно напуганы. Они говорят, что Гусеница поспешил с выводами и это побудит ФБР и полицию заняться участниками форума. Целая группа участников уже покинула форум, оставив панические комментарии вроде «это совсем не то, чего мы хотели». А некоторые даже объявили, что удаляются в свои «убежища», что бы это ни значило. – Вероятно, какие-нибудь укромные домики в глухом лесу, где они могут спрятаться под одеялом и ждать, пока все это пройдет стороной, – предположил Карвер. – И есть небольшая группа, которая в полном восторге. Как вы наверняка знаете, Гусеница недавно разместил сообщение на форуме прямо из школы, и эти люди уверены, что клика наконец-то будет разоблачена. Бармаглот постоянно призывает всех не сдаваться. Несколько членов этой группы даже организовали что-то вроде стихийного протеста, всего в паре кварталов отсюда. – Мы их видели, – мрачно сказала Эбби. Они мельком заметили представителей этой группы, когда проезжали мимо, – мужчин и женщин, держащих плакаты с призывами вроде «Смерть Кругу!», «Раскройте правду!» и, конечно, неизбежным «Спасите детей!». Что, естественно, относилось к воображаемым детям, которых якобы пытались продать в сексуальное рабство на территории школы, а не к реальным детям, среди которых была ее дочь, взятая в заложники. Эбби была рада тому, что машину вел Карвер, поскольку саму ее так и подмывало бы крутануть рулем и переехать их.