– Знаешь, по-моему, я впервые пью шоколадное молоко с тех пор, как окончил школу, – заметил Шляпник, доставая картонку из коробки. – Раньше мне нравилось это пойло – не пойму, почему сам себе ничего такого не покупал… Отвинтив крышечку, он стал пить – картонная коробочка постепенно сминалась у него в руке. Из уголка рта у него сбегала тягучая коричневатая струйка, но он вроде этого не замечал, или же ему было по барабану. Наконец Шляпник бросил картонку на пол, разбрызгав повсюду остатки шоколадного молока. – Ты точно не хочешь немножко? – спросил он. – На всех тут не хватит. Она опять покачала головой. – Ладно, как знаешь. – Шляпник положил недоеденный сэндвич на стол и двинулся к ней. – Так что скажешь, док? Я раздобыл тебе этот шикарный ужин… По-моему, мы можем поднять это свидание на новый уровень. Сэм попятилась вдоль стены, шаря глазами по сторонам, прикидывая расстояние до двери и лихорадочно пытаясь сообразить, что же сейчас делать – швырнуть стул в его сторону и убежать? Или перепрыгнуть через один из столов и использовать его как барьер, удерживая между ними? Или, может, схватить брошенную кем-то ручку и воткнуть ему в глаз, а потом выбежать в коридор? Но тело отказывалось реагировать, и единственное, что она могла сделать, это отступить в угол комнаты, пока Шляпник вперевалку приближался к ней. * * * – Центральная, команда «альфа». Мы готовы к штурму. Этот доклад громко и четко донесся из рации в командном центре. Эбби стояла в углу, прислушиваясь и застыв всем телом от страха. Она забралась в фургон вслед за Эстрадой и Бейкером, и они разрешили ей остаться. Но Эбби знала, что одно лишнее слово – и ее выгонят. Она даже не была уверена, что смогла бы хоть что-то сказать, даже если б захотела. Горло сжалось так сильно, что было трудно дышать. На висящем на стене экране отображалась трансляция с плечевой камеры командира группы быстрого реагирования. Глаза Эбби были прикованы к экрану, где один из бойцов устанавливал на дверь какое-то приспособление для взлома. – Насколько шумным будет взлом? – спросил Эстрада. – Устройство гидравлическое, так что работает практически бесшумно, – объяснил Бейкер. – Самым громким звуком будет треск деревянного дверного косяка. Группа сейчас в дальнем конце школы, на нижнем этаже, так что люди в административном крыле ни черта не услышат. – Ладно, поехали, – сказал Эстрада. Бейкер нажал на микрофон. – Команда «альфа», приступаем! Боец на экране возился с чем-то вроде пульта дистанционного управления. Секунду спустя дверь прогнулась, а затем распахнулась. Человек, взломавший дверь, подхватил свое приспособление, отходя в сторону, и изображение на экране беспорядочно задергалось – бойцы ворвались внутрь. – Видите, как они держатся левой стороны коридора? – сказал Бейкер. – Там есть единственная камера наблюдения, и они придерживаются ее слепой зоны. После этого у них остается совершенно не отслеживаемый камерами путь в административное крыло. – Надеюсь, все скоро закончится, – мрачно произнес Эстрада. * * * Гусеница расхаживал по комнате. Чем, черт возьми, занимался Шляпник? Он видел на трансляции с камер наблюдения, как они с той девчушкой выходили из столовой. Она держала в руках две коробки – судя по всему, набитые едой. А потом, на обратном пути, они вдруг просто зашли в один из классов, исчезнув из виду. Он мог бы поторопить его по громкой связи, но копы снаружи услышали бы его. Гусеница не хотел, чтоб они знали, что происходит внутри. Не хотел, чтобы они подумали, будто он теряет контроль над ситуацией. Гусеница опять сел, выискивая на экране хоть какое-то движение и мысленно понукая Шляпника выйти из класса. – Гусеница… – настойчиво произнесла Альма. – Ну что еще? Эта женщина сводила его с ума, постоянно просматривая личные дела учеников в поисках любого упоминания о похищенных детях. Каждые несколько минут ей казалось, будто она нашла закодированное сообщение, или подсказку, или недостающую страницу. Разве она еще ничего не поняла? Школа никогда бы не стала держать письменные отчеты о незаконных действиях в таких очевидных местах. – Посмотри-ка сюда. – С бледным и испуганным лицом Альма протягивала ему свой телефон. Он взял его и, нахмурившись, уставился на экран. Это был форум Стражей, открытый на одной из тем, имеющих отношение к ним. Единственный пост, сплошь заглавными буквами: ПОЛИЦИЯ ТОЛЬКО ЧТО ВОШЛА В ЗДАНИЕ С ЧЕРНОГО ХОДА!!!!! Гусеница прищурился, затем глянул на время отправки. Меньше минуты назад. Выложил это пользователь под ником «Чеширский_Кот_2». Надежный Страж, не склонный к истерии или к постам с заглавными буквами. – Откуда он знает? – спросил он у Альмы. – Он участвует в протесте снаружи. И, наверное, заметил их! Гусеница еще раз просмотрел новостную ленту, но больше там ничего не было. А вдруг полиция каким-то образом взломала камеры наблюдения? – Закрой дверь и запри ее! – крикнул он Альме. – И приготовься стрелять. Затем вытащил свой собственный пистолет и прицелился в директора, рука у него дрожала. Нет, все еще не кончено… Нет, черт возьми! * * * Вдруг усиленный громкоговорителями голос из школы, громкий и визгливый: – Внимание, полиция! Отзовите своих людей, или я расстреляю заложников. Немедленно отзовите! Сейчас же! – Это был Гусеница, кричавший в микрофон громкой связи. – Они их видят! – выпалила Эбби. – Это совершенно исключено, – отозвался Бейкер. – Нужно продолжать. Бойцы всего через тридцать секунд будут на месте. Эбби уставилась на дергающуюся картинку на мониторе – команда вооруженных бойцов по-прежнему продвигалась вперед. – Но теперь они готовы – вы не застанете их врасплох. – Она повысила голос, стараясь, чтобы он звучал ровно. – Отзовите их, – приказал Эстрада. – Мы не можем так рисковать. Бейкер глубоко вздохнул. Затем щелкнул тангентой микрофона. – Команда «альфа», отходим. Отходим! * * * Шляпник с ничего не выражающим лицом навис над Сэм. На нижней губе у него поблескивала пенистая слюна, струйкой стекая по подбородку. Он коснулся ее щеки, и она вздрогнула, но деваться было некуда. «Внимание, полиция! Отзовите своих людей, или я расстреляю заложников. Немедленно отзовите! Сейчас же!» Визгливый крик эхом разнесся по классу, и Шляпник обернулся. Сэм, спотыкаясь, бросилась прочь, к дверному проему; сердце бешено колотилось в груди, всхлип застрял где-то в горле. Почти выскочив за дверь, она заметила в коридоре какое-то движение – темные фигуры, бегущие по коридору прочь от нее. Открыла было рот, чтобы позвать на помощь. Вдруг железная хватка у нее на руке. Ее дернули назад, пухлая рука зажала ей рот, когда она попыталась крикнуть. А потом пальцы у нее на горле. Крепко стискивающие его. Шляпник прижал ее к стене, все еще сжимая пальцы. Она попыталась закричать, но не хватало воздуха, и все, что у нее вышло, – это какое-то отрывистое карканье. Сэм теребила его руку, царапая пальцы, которые сдавливали трахею, пыталась оцарапать ему запястье. Пнула его по лодыжке – слабый, беспомощный пинок, которого он вроде даже не заметил. Его лицо все еще оставалось бесстрастным, пустые глаза с легким интересом смотрели на нее, пока она пыталась хватать ртом воздух, извивалась и выгибалась. Легкие уже горели огнем. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. Мир словно померк. Она не могла дышать. Глава 42