Он пожимает плечами: – Всякое бывает… Ладно, версия не слишком убедительная, но все возможно. – А что там со второй? – Вот это уже поближе. Бакстер достает еще одно дело, 1999 года. Джоанна Карим с сыном Меди. Ей было двадцать шесть, ему – пять. Жили в Абингдоне, совсем недалеко от Оксфорда. Бакстер замечает мои горящие глаза и спешит разочаровать. – Спор об опеке, муж – иранец. Старший следователь, занимавшийся делом, сказал, что отец наверняка похитил ребенка и увез его в Тегеран. От жены, вероятно, избавился, хотя улик для обвинения было недостаточно, да и к тому времени мерзавец уже покинул страну. Да, похоже на двойное исчезновение, но в действительности тут два отдельных преступления. Я сажусь рядом. – Ладно. Даже если они не связаны, у нас остается несколько наборов неопознанных отпечатков в подвале. – Чаллоу сказал, они могут принадлежать кому-нибудь вроде сантехника. – Ты любишь ставки, Бакстер? Верно? Он краснеет – не знал, что я в курсе. – Ну, не то чтобы я очень часто делаю ставки… – Я слышал, ты ставишь на футбол, на лошадей, и у тебя неплохо получается. – Ну да, бывает, выигрываю, – осторожно подтверждает он. – Время от времени. – Так какова вероятность, что там отпечатки сантехника? Что скажешь? Лицо Бакстера меняется. Он больше не смущен – подсчитывает в уме. – Двадцать пять к одному. Такой шанс не упускают. * * * – Констебль Гислингхэм? Это Луиза Фоли. До него не сразу доходит, кто это. Фоли чувствует заминку. – Университет Бирмингема, – сухо напоминает она. – Вы запрашивали личные данные из дела доктора Харпера. – Да, точно. Сейчас, возьму ручку. Давайте. – Я поговорила с руководителем отдела, и он разрешил отправить вам копии соответствующих бумаг. Сегодня пришлю по электронной почте. – Расскажите вкратце, в чем там суть. Луиза вздыхает – чересчур громко. – Никакой вульгарщины, на которую вы, как я понимаю, надеялись. Просто отношения со студенткой, жалобу она не подавала. Принуждения с его стороны не было. Напротив, друзья девушки полагали, что это скорее она добивалась внимания преподавателя. Однако на тот момент доктор Харпер состоял в браке, да и подобные отношения в любом случае идут врозь с университетскими правилами, так что по всеобщему согласию было принято решение отправить Харпера на пенсию досрочно. Все это вы найдете в документах. – Хорошо. – Гислингхэм бросает ручку на стол. – Еще один вопрос: как звали ту девушку? – Каннингем. Присцилла Каннингем. * * * Все окна в квартире на Кресент-сквер открыты. Ветерок приподнимает длинные белые занавески. Слышно, как в саду играют дети: кто-то прыгает на батуте, кто-то визжит, кто-то стучит мячом. Похоже, там одни мальчики. Пиппа Уокер заглядывает в кабинет – уже третий раз за последний час. Роб Гардинер сидит за столом и смотрит в ноутбук. Пол усыпан старыми блокнотами, липкими стикерами для заметок, кипами бумаг. Он раздраженно смотрит на Пиппу. – Тебе что, нечем заняться? Поиграй с Тоби. – Он спит. Ты торчишь здесь уже несколько часов. Опять копаешься во всем этом… – Да, копаюсь, понятно? Пиппа переступает с ноги на ногу. – Я думала, сегодня ты будешь работать. – Работал, а потом передумал. Все равно это не твое дело. – Просто я за тебя волнуюсь. Снова поднимать прошлое – не лучшая затея… Пиппа прикусывает губу, но уже поздно. Роб бросает на нее тяжелый взгляд. – Моя жена два года считалась пропавшей без вести, а теперь ее тело нашли при чертовски ужасных обстоятельствах. Полицейские попросили меня еще раз заглянуть в ее записи – вдруг что-нибудь укажет на мерзкого ублюдка, который сотворил с ней такое. Лично я хочу, чтобы эта тварь сгнила в тюрьме, поэтому если тебе не нравится мое копание в прошлом, пойди и займись чем-нибудь другим. Книжку, что ли, почитай для разнообразия, черт возьми. Лицо Пиппы приобретает ярко-красный оттенок. – Прости. Я не хотела, ты же знаешь… – Честно говоря, меня не волнует, что ты там хотела или не хотела. Оставь меня в покое. Роб встает и громко хлопает дверью. * * * Вся команда собирается в пять вечера. Встреча проходит довольно быстро. Итоги таковы: – студентка, с которой у Харпера завязался роман, стала его второй супругой. Да, он уже был женат, но это не делает его психопатом. Только засранцем и изменником; – наличие других отпечатков в подвале, возможно, предполагает, что в деле замешан еще один преступник, пока неизвестный. И ни хрена не указывает на то, кто он такой; – криминалисты не обнаружили в доме никаких улик, обозначающих место преступления, поэтому остается вероятность, что Ханну убили где-то еще и что сделал это не Харпер; – анализ ДНК: все еще в работе. Цитирую Чаллоу: «Я вам, блин, не волшебник»; – девушка из подвала: под действием успокоительных и/или не говорит. С мальчиком то же самое; – пресс-конференция: отложена до завтра, потому что я понятия не имею, что сказать этим чертовым журналистам. Если вам кажется, что я не в настроении, то так оно и есть. «Сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе». Ага, как же. * * * Элспет Гибсон пьет очень много чая. Эрика Сомер уже закончила вторую кружку, и это только начало. Хозяйка заметила, что художник-криминалист поглядывает на часы. Кот с недовольным видом устроился на подлокотнике кресла. Такой грубый захват его привычного места для отдыха явно вывел его из себя. – Итак, вы уверены, что мужчине, с которым говорил доктор Харпер, было за пятьдесят? – Да, милая. Сразу можно понять по его одежде. Сейчас так никто не одевается. – А что именно на нем было? – О, ну знаете, галстук, твидовый пиджак… Молодежь и под страхом смерти такое не наденет. Одни футболки и джинсы с мотней у колен. И еще татуировки. – Миссис Гибсон вздрагивает и снова тянется к заварочному чайнику.