Алекс перебивает меня: – Я поговорила с Эммой. Она сказала, что это не совсем по правилам, и все же для нас могут сделать исключение. Ты ведь полицейский, и меня она знает уже много лет. Эмма запишет это в журнал как «персональное размещение», потому что мы возьмем мальчика всего на несколько дней. Знаю, скоро приезжают твои родители, но к тому времени мы уже отдадим его обратно. А если даже и нет, я уверена, они всё поймут. Алекс умоляет, понимая, как это невыносимо: для нее – молить, для меня – слушать ее мольбы. – А как же работа? Надо все подготовить, и даже если Харрисон на такое согласится, отгул я сейчас взять не могу… – Зато я могу, – быстро вставляет Алекс. – У меня сейчас мало дел, разрешат поработать из дома. Как раньше с Джейком. Ее слова бесшумно взрываются в воздухе. – У нас есть симпатичная комната, – тихо продолжает она, не поднимая глаз. – И в ней все необходимое для ребенка. Становится только хуже. Одна мысль о другом малыше в кровати Джейка… с его вещами… Я шумно сглатываю. – Я не хочу. Прости, но я не хочу. Не дави на меня, пожалуйста. Алекс касается моей руки и заставляет повернуться так, чтобы я посмотрел на ребенка. Мальчик сидит под столом в углу детской комнаты и глядит на меня, посасывая большой палец. Прямо как Джейк. Это невыносимо. Алекс подходит так близко, что я чувствую исходящее от ее тела тепло. – Прошу тебя, Адам, – шепчет она. – Если не ради него, то ради меня. * * * Открыв глаза, Куинн смотрит в потолок, затем переворачивается и проводит рукой по обнаженной спине Эрики Сомер. Какая же у нее классная задница… Он улыбается Эрике, повернувшей голову в его сторону. Ее волосы так восхитительно растрепаны, что у Куинна вновь просыпается желание. Все дело в контрасте между тем, как Эрика строга в форме и как раскована без нее. А раздевать ее, переводя из одного состояния в другое, – это невероятное удовольствие… – Хотела спросить, – говорит она, приподнявшись на локте, – кто беседовал с преподавателем из Бирмингема, ты или Гис? Гарет ведет пальцем по ее позвоночнику. Честно говоря, в данный момент можно закинуть мысли о деле куда подальше. Он пытается прижать Эрику к себе, но она отталкивает его. – Я серьезно, у меня просто вылетело из головы. – А никак нельзя отложить этот… – Нет, это важно. Так ты или Гис? Сдавшись, Куинн ложится на спину. – Гис. Сказал, что старик – тот еще засранец. – Кто-то ведь упоминал, что первая жена Харпера родом из Бирмингема? – Да, что-то такое было… А что? – Миссис Гибсон из седьмого дома сказала, что мужчина, который приезжал к Харперу, говорил с легким бирмингемским акцентом. Даже если он не сын, то, может быть, приходится ему родственником по жене? Племянником, например… Куинн приподнимается. – Знаешь, а это неплохая идея. На работе первым делом проверь, не было ли у его первой жены родни мужского пола и подходящего возраста. Если так, найти их будет не сложно. – Хочешь, чтобы я этим занялась, а не Гис? Куинн касается локона ее волос, крутит его меж пальцев – сначала нежно, потом сильнее, притягивая Эрику к себе. – Конечно, – тихо отвечает он. – Это ведь твоя идея, а Гису не следует приписывать себе чужие заслуги. Я хочу, чтобы ты еще кое-что сделала, и это задание только для тебя одной. – Ну, если это приказ сержанта… – игриво отзывается Эрика, скользя рукой под простыней. – О да, – хрипло говорит Куинн, чувствуя, как она проводит языком по его коже, – это, черт возьми, приказ. * * * Полночь. Пятно желтого света и тихое бормотание медсестер на посту. Вики лежит, свернувшись на кровати в тугой комок, и рыдает, зажав рот кулаком, чтобы никто не услышал. Все это время она не отрывает взгляда от фотографии, которую одна из сестер поставила на прикроватную тумбочку. На снимке – ее сын. * * * Утром в четверг я прихожу в отдел рано – Куинн уже на месте, прикалывает к доске список задач. И насвистывает. Я сверлю его взглядом, пока он не замолкает. – Извините, босс. Просто хорошее настроение. Мне известно, что это значит. Хорошо, хоть рубашка свежая – не знаю, что за девушку он нашел, но явно приглашает ее к себе. – Пресс-конференция в полдень, – говорю я, – так что если есть какие-нибудь новости, выкладывай, иначе мне придется выдавать банальности вроде «следствие продолжается». Что там с ДНК? Что насчет Харпера? – Его проверяют каждые пятнадцать минут. По словам охранника, бо́льшую часть времени Харпер либо спит, либо бормочет что-то себе под нос. На всякий случай позвали его врача, она обещала прийти во второй половине дня. – Хорошо. Я собираюсь в больницу, попробую снова разговорить девушку. Если повезет, она расскажет нам, что случилось. Ну, или хотя бы опознает Харпера, тогда мы сможем предъявить обвинение. Бакстер ничего не нашел среди пропавших без вести? – Пока нет. Зависит от того… – Сообщал ли кто-нибудь о ее пропаже. Я в курсе, Куинн. Что еще? – Есть пара зацепок, но ничего конкретного. Я вам сообщу, если что. Вы же после больницы вернетесь сюда? – Вообще-то нет. Возможно, придется ненадолго заскочить домой. Куинн вопросительно смотрит на меня. Знает, что я о чем-то умалчиваю. – Мы, наверное, возьмем мальчика на какое-то время, пока Вики не встанет на ноги. В соцслужбе никак не могут найти ему семью. «Пока не встанет на ноги»? Что за бред я несу? – Ваша жена не против? – спрашивает Куинн. – Она-то и предложила. Мы вчера вместе заезжали в больницу, и мальчишка пошел с ней на контакт. С Харрисоном я все уладил – он считает, что это пойдет на пользу. Если малыш станет доверять Алекс, то, возможно, и заговорит с ней. Если он вообще умеет говорить. Первое правило в полицейской работе Фаули: лжецам свойственно перегибать палку. А я только что выдал Куинну целых три причины поддержать эту идею. Черт… – Ладно. – В кои-то веки Гарет поступает благоразумно и не сует нос куда не надо. – При условии, что все пройдет хорошо, я отвезу его к нам домой и вернусь на работу к двенадцати. Ты тем временем разберись тут со всем, идет? Куинн кивает: – Да, босс. Без проблем. * * * Беседа по телефону с сержантом