П.У.: Я не врала. Прошло два года, он уже не раз делал ремонт. Г.К.: Это не важно, следы все равно остались бы. Чтобы скрыть их, нужно особое вещество, и даже тогда… П.У.: Он же ученый. Разбирается в таких вещах. Г.К.: Дело вот в чем, мисс Уокер. Теперь мы склонны считать, что Ханна погибла в доме № 33 по Фрэмптон-роуд, где и было обнаружено ее тело. На это указывают данные судебной экспертизы. П.У.: [Молчит] К.Г.: Что вы на это скажете? П.У.: А я-то здесь при чем? Я там никогда не бывала. [Встает] Это всё, я могу идти? Г.К.: Нет, мисс Уокер, присядьте. Вы так и не ответили на вопрос. Почему вы солгали о том, что произошло в квартире Роба Гардинера? П.У.: Я не врала. Г.К.: Один наш свидетель утверждает, что вечером 23 июня вы находились у автобусной остановки на Банбери-роуд с двумя молодыми людьми. А Ханна и Роб Гардинеры тем временем наслаждались тихим семейным вечером без каких-либо ссор у себя дома. П.У.: [Молчит] Я боялась его, он меня бил… К.Г.: Так вы признаете, что никакого скандала не было? П.У.: [Молчит] К.Г.: Мисс Уокер, прошу вас ответить на вопрос для записи. В своих показаниях от 7 мая 2017 года вы заявили, что в квартире по адресу Кресент-сквер, 81 состоялась ужасная ссора. Это правда? П.У.: [Пауза] Нет. К.Г.: Тем вечером Ханна Гардинер застала вас в постели с ее мужем, да или нет? П.У.: Нет. Г.К.: То есть вы солгали. И, что еще хуже, попытались обвинить невинного человека в убийстве собственной жены. П.У.: Какой невинный, он тот еще ублюдок… Г.К.: Вы понимаете, что натворили? У вас серьезные неприятности. П.У.: [Обращается к сержанту Куинну] Это у вас неприятности. Я все расскажу: как вы пустили меня к себе в квартиру, как мы занимались сексом… Г.К.: Ничего подобного не было. П.У.: И кому поверят, мне или вам, а? К.Г.: Полагаю, присяжные будут на стороне детектива-сержанта Куинна, вам так не кажется? П.У.: [Показывает сержанту Куинну фотографию на телефоне] Вот мое нижнее белье в вашей постели. Так кому теперь поверят? Г.К.: Подстроила все, пока меня не было дома… [Обращается к детективу-констеблю Гислингхэму] Врет, она все это придумала… П.У.: Я требую адвоката. Я ведь имею на это право, да? Г.К.: Да, как мы уже… П.У.: Тогда давайте мне адвоката, прямо сейчас. Больше ни слова без него не скажу. Г.К.: Пиппа Уокер, вы арестованы по подозрению в препятствовании ходу следствия. Вы имеете право хранить молчание, однако если при допросе вы умолчите о чем-то, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может навредить вашей защите. Все, что вы скажете, может использоваться против вас в суде. Сейчас вас отведут в камеру, где вы будете дожидаться своего законного представителя. Мобильный телефон изымается. Допрос окончен в 12.32. * * * – Я все еще сомневаюсь в вашей затее, инспектор. Я в доме на Фрэмптон-роуд, стою перед входом в кухню вместе с адвокатом Уильяма Харпера. Через коридор вижу, как врач Харпера помогает своему подопечному выйти из полицейской машины. Старик выглядит каким-то сморщенным. Даже увядшим. Он в ужасе оглядывается на прохожих, которые наблюдают за происходящим с другой стороны улицы. И все это из-за нас. Конечно, мы не специально, мы действовали из лучших побуждений. И все равно это наша вина. Эрика Сомер открывает водительскую дверцу, выбирается из автомобиля и вместе с Линдой Пирсон медленно ведет Харпера в дом. Он спотыкается на порожках и выставляет перед собой руки, словно больше не доверяет собственным глазам. Адвокат знает, что мы пытаемся доказать. Ее интересует другой вопрос: почему вдруг сейчас? – Это в интересах вашего клиента. Извините, что приходится так поступать, – зато мы получим физическое доказательство. Уверен, вы всё понимаете. – Я одно понимаю, инспектор, – желчно отзывается она, как только Сомер и Пирсон сажают неповоротливого Харпера на стул в кухне. – Вы могли давно получить это так называемое «доказательство» и избавить больного пожилого человека от лишнего стресса, не говоря уже о тюремном заключении. Я намерена подать на вас жалобу. Судя по взгляду Эрики, она ожидает, что слова адвоката выведут меня из себя, но я спокоен. В какой-то мере защитница права. – Вы можете сделать это. Однако у нас не было другого выбора, кроме как арестовать доктора Харпера. На тот момент все улики указывали на него. И, независимо от результатов данного эксперимента, это не имеет никакого отношения к его физическому состоянию трехлетней давности, когда предположительно и было совершено похищение. Раздраженно фыркнув, адвокат лезет в карман за мобильным телефоном. – Давайте уже приступим. Бакстер стоит позади меня с камерой – защитница не единственная, кто собирается снимать все на видео. – Итак, доктор Харпер, вы готовы? Он смотрит на меня и закрывает лицо дрожащей рукой, будто опасаясь удара. – Бояться нечего, Билл, – говорит ему врач. – Это полицейский, он не причинит тебе вреда. Слезящиеся глаза Харпера ловят мой взгляд. Он меня не узнает. Пирсон присаживается рядом с ним на корточки и кладет ладонь на его руку. – Нам просто нужно, чтобы ты на минутку спустился в подвал… Старик широко распахивает глаза. – Нет… там внизу что-то такое… – Не волнуйся, Билл. Теперь там никого нет, честное слово. Я все время буду с тобой. Я и вот эта милая леди из полиции. Выпрямившись, Пирсон переглядывается с Сомер, которая отвечает легкой улыбкой. Бакстер подходит к двери, отодвигает засов и включает свет. Сомер помогает Харперу встать и с помощью Пирсон ведет его к лестнице в подвал. – Я пойду первой, – говорит Эрика. – На всякий случай. – Он должен спуститься сам, – тихо напоминаю я. – В этом вся суть. – Я знаю, сэр. – Она немного краснеет. – Просто… Сомер не договаривает, но я и так понял, что она имеет в виду. – Запись пошла, – доносится голос Бакстера сзади. – Вперед, Билл, – осторожно подбадривает его Пирсон. – Не спеши. Можешь взяться за перила. На все уходит почти двадцать минут: Харпер обеими руками держится за поручень и спускается спиной к подвалу, бормоча что-то. Каждый шаг дается ему с дрожью. Пару раз он едва не поскользнулся. Наконец мы все внизу, в сыром и вонючем подвале с тусклым освещением. – И что это доказывает, инспектор? – спрашивает адвокат. – Что доктор Харпер все еще может самостоятельно попасть сюда, несмотря на прогрессирующий в последние месяцы артрит. Во взгляде Бакстера я читаю его мысли: констебль уверен, что старикан спустился в подвал, запер Вики, так как боялся доносившихся отсюда звуков, и таким образом обрек девушку с ребенком на страшную мучительную смерть, от которой их избавило случайное совпадение. Но он ведь понятия не имел, что творит. Наверняка думал, что это крысы. Мы не можем обвинить его ни в попытке убийства, ни тем более в убийстве. – Можно отвести Билла наверх, инспектор? – просит Пирсон. – Он разволновался. Я киваю: – Только пусть поднимется сам. – Сэр, подождите-ка, – зовет меня Сомер. – Она стоит у входа в дальнюю комнатку и тянется к засову на верхней части двери. – Не могу достать. Чтобы сдвинуть его, надо обязательно на что-нибудь встать. Адвокат тут же делает вывод и хватается за эту зацепку: