Зараэль усмехнулась похвальбе, но, зная толк в хороших вещах, не могла не признать, чтосапоги и впрям хороши. - А все же жаден ты, - ответила она. Памятуя, что впереди долгий путь, она разменяла серебряную монету, потратившись на провиант. Проходя мимо тачки старьевщицы, обменяла свои потертые чувяки на латаную торбу, и заодно поинтересовалась, где найти ночлег. - Вона, постоялый двор, - ответила та, ткнув пальцем себе за спину. Зараэль глянула в указанном направлении. - Людно там. Чего потише не найдется? - Ноне везде людно, - пожала плечами старьевщица. Потом, почесав бородавку на щеке, предложила. - Могу на ночь приютить. Не задарма, знамо дело. И без кормежки. - Идет, – согласиласьюжанка. Старуха, кряхтя и вздыхая, утрамбовала вещи, накрыла тачку куском войлока и поманила Зараэль. - Ну, пошли что ль. Я за южными воротами живу. И, впрягшись, медленно потащила тележку. Зараэль шла за ней, пряча лицо, когда навстречу попадались ратники. В пределах замка действительно было тесно. Иногда старухе приходилось откатывать тележку к самой стене, чтобы пропустить встречные повозки. И тогда начиналась свара – возчики орали на старьевщицу, та на них. Протискивая свою тачку меж краем повозки и стеной, старуха крыла возниц на чем свет стоит. Проходящие же мимомужики восхищенно качали головами, слушая ругательства старухи.Постепенно добрались до южных ворот. Увидев стоявших там стражей, Зараэль опустила пониже голову, сгорбилась, и, припав к тележке сзади, принялась толкать её, помогая старухе. Солдаты брезгливо посторонились, пропуская их, и тележка беспрепятственно прокатилась под толстой решеткой замковых ворот. Лежа на ворохе тряпья в старуховой халупе, Зараэль думала о том, что будет делать, когда доберется до Сурзина, до лорда Ригестайна.Он и лорд Лейнолл были живы. Она расскажет им все, расскажет, как поступили с Гилэстэлом. И вернется в Норхет вместе с ними и их армией. И воттогда… Утром стрьевщица растолкала южанку, и, вытребовав у неё три медные монеты, выпроводила из дому. - Которая дорога на Мескину? – поправляя за спиной торбу с провиантом и потягиваясь навстречу рассвету, оглянулась Зараэль на старуху, стоящую у порога. - Дорога на Мескину тут одна. Не собьешься, - махнула та рукой в неопределенном направлении и захлопнула дверь. Выбравшись из замкового предместья, Зараэль направилась на юг по укатанной, шириной в одну колею, дороге. Первую неделю приходилось идти, сторожась проходящих во встречном направлении отрядов. Потом поток людей сошел на нет, и дорога стала спокойней. Ночевала южанка в селениях, прилежащих к дороге – обезмуженные деревенские хозяйки не опасались одинокой девушки, просящейся на ночлег. Но ломили за постой и еду столько, что к концу второй недели в кошельке Зараэль монет сильно поубавилось. Южанка терпеливо сносила поборы, не решаясь пускать в ход насилие - не из жалости, а из соображений собственной безопасности. За два дня до Мескины, покидая утром очередную хату и глядя на оставшиеся деньги, Зараэль решила, что ночевки в лесу обойдутся дешевле.Она сердечно поблагодарила хозяйку, которая доила в овине корову, и покинула двор. В торбе южанки покоилась рябая курица со свернутой шеей,украденная у зазевавшейсяхозяйки. Ночь застала Зараэль в перелеске. По примеру Фрадека южанка соорудила из палок и веток заслон, и грелась у костерка. Поодаль на снегу валялась кожица, снятая с курицы вместе с перьями. В руках Зараэль держала палку с нанизанной на неё тушкой, поворачивая её над костром. Ночь была тиха, с неба сыпал мелкий снежок. Хруст веток и снега под тяжелыми шагами Зараэль услышала еще издали. И подумала, что ночевка в лесу – дело дешевое, но далеко не безопасное. К костру из темноты вышли пятеро мужчин, одетых как простолюдины. - Здрав буди, путник, - один из них присел с противоположной стороны костра, приглядываясь к девушке. - Да это бабёнка, - удивленно хмыкнул второй, обошёл Зараэль со спины и встал, опираясь на длинную крепкую дубинку. Другого оружия ни у него, ни у его спутников не было. – Никак,вояки уже и баб в мобилизацию беруть? Пошто в лесу прячешься? Мужики встали вокруг костра. - Что вам нужно? – поднялась Зараэль, отложив вертел на рогульку, воткнутую у костра. - Нам? – ответил первый. – Нам нужно поесть. А дальше посмотрим. Будимош, глянь-ка, что там у ней. Один из мужиков выпотрошил торбу на снег –осьмушка промерзшего хлеба, истертый короткий нож, низка вяленого мяса и фляжка для воды. - Барахло, - констатировал Будимош, поворошив пожитки. Встал и двинулся к Зараэль. – Иди-ка сюда. - Не трожь! - отшатнулась та. - Не боись, худого не сделаем, - осклабился старший. - Потискаем малость и отпустим. Зараэль выбросила вперед руки. Холостой щелчок браслетов прозвучал для ушей южанки, как гром. Ей больше нечем было защищаться. Будимош ухватил её за протянутые руки, прижал к себе, облапывая, запуская пальцы под одежду и хохоча. - Костиста. Не чета моей Стиньке. Да на безбабье сойдет. Зараэль попыталась вывернуться, ударить привычным приемом. Но пленитель в своем овчинном тулупе был слишком тяжел. Пальцы Будимоша нашарили на поясе южанки кошель. - Чтой-то есть. Мироч, возьми-ка. Старший принял кошель и, развязав, вытряхнул на ладонь содержимое вместе с оставшимися монетами. - О, да ты, деваха, прям самим Висьмирем нам послана, - усмехнулся он. Ссыпав все обратно в кошель, кинул его одному из спутников. -Ступай в село. В крайней хате старая Кыстяна живет, поесть-нито у ней прикупи. Да сторожко иди. Ежели споймают – об нас ни слова. Ино сам придушу, коли сотник не повесит. Проводив посланца взглядом, Мироч обернулся к мужикам. - Ну, браты, похирчуем. Будимош, а тебе чего больше хочется – курицу али бабу? Тати захохотали, усаживаясь у костра. - А я и от того, и от другого не откажусь, - подмигнул Будимош южанке. Он снял длинный опоясок, которым был подвязан тулуп, и скрутил Зараэль рукиза спиной. Та покорно позволила это сделать, спрятав в кулаке кольцо магистра. Будимош усадил её у заслона, привязал свободный конец опояска к дереву. Зараэль исподлобья смотрела, как беглецы от мобилизации, сгрудившись у костра,уничтожают её припасы. Напрягая запястья, она пыталась ослабить путы. Но добротная ткань кушака была прочна, да и узел, завязанный Будимошем, был крепок. А тот, хрустя куриными костями, посверкивал темными глазами на Зараэль в предвкушении. Поняв, что так просто узел не ослабить, Зараэль надвинула кольцо на палец и прикрыла глаза, отрешившись от всего остального. В глубине сапфира, послушная волеюжанки, затеплилась слабая искорка. Сосредоточившись, Зараэль заставила её разгореться усилием воли, и, вывернув пальцы, направила тонкий лучик, исходящий из камня, на связанные запястья. Кожу на руках обожгло, опоясок задымился и лопнул. Путы опали с рук, и Зараэль, вскочив, бросилась прочь от костра, в сторону дороги и деревни за ней. - Стой! - раздались крики мужиков за спиной. – Стой, дурная! Сгибнешь одна! Но Зараэль бежала прочь, желая только одного - оказаться подальше от них. Восходящее солнце осветило её, медленнобредущую по дороге. До Мескины оставалсядень пути. Но следовало хоть немного отдохнуть после ночного побега. Издалека слышался лай собак – впереди была деревня. Со слов беглецов она поняла, что в Мескинской провинции мобилизация также идет полным ходом, и деревни полны ратников. Соваться туда не хотелось. Зараэль осмотрела пространство за дорогой, и, увидев невдалеке стога, побрела к ним. Разгребла наметенный у стога снег, глубоко зарылась в сено и заснула. *** Вечерняя Мескина встретила Зараэль той же суетой, которая царила в Вестроге – обозы, ополченцы, ратники.На неё, проходящую в городские ворота, никто не обратил внимания. Зараэль миновала пару кварталов, и присела отдохнуть на крыльце каменного дома. Она привалилась к опоре, поддерживающей балкон над крыльцом, прикрыла глаза, задрёмывая. Тычок в плечо выдернул её из забытья. - Это моё место. Ищи себе другое, - одноногий дядька больно тыкал костылем ей в плечо. – Пошла, говорю, отседова! - Купил, что-ли? – огрызнулась Зараэль, поднимаясь. - Может, и купил, - оттесняя её прочь, и усаживаясь на нагретое место, проворчал инвалид. – Понаехали тут. Зараэль побрелапрочь, раздумывая, что предпринять. Проситься на постой было не на что. Представиться продажной девкой, и, заманив охочего до дешевых ласк ратника, обобрать его бездыханное тело – Зараэль покачала головой – браслеты были пусты. Хотя сама идея была не так уж пуста - оружие всегда можно отобрать у врага. Изрядно покружив по засыпанным снегом городским улицам, Зараэль набрела на корчму. Узкие высокие окна, освещенные изнутри желтым светом, манили, обещая тепло и отдых. Южанка, утопая в сугробах по колени, подобралась к одному из окон. Смела с карниза пышный снежный покров, и, отогрев дыханием кружок на заледенелом стекле, заглянула внутрь. В корчме в это не позднее, но по-зимнему темное время было многолюдно. «Тем лучше. Шансы на ужин возрастают, - подумала Зараэль, отходя от окна и вспоминая свой вестрогский опыт. – Тихо и незаметно. Если нет, хотя бы отдохну, погреюсь». И, оббив сапоги от налипшего снега, она вошла в корчму. Свет, показавшийся ослепительным после уличной темноты, заставил зажмуриться, и на несколько секунд замереть на пороге. - Эй, двери закрой, - послышался недовольный мужской бас от ближайшего стола. – Не сеянь-месяц на дворе. Зараэль нашарила дверную скобу за спиной, потянула,и дверь, подтолкнутая порывом ветра, громко захлопнулась. При этом висевший над головой фонарь закачался, насмешливо поскрипывая, а добрая половина посетителей устремила взгляды в её сторону. «Вот тебе и незаметно!» - с досадой подумала Зараэль, мысленно проклинаяосторожность корчмаря, повесившего фонарь так, чтобы видеть всякого входящего в заведение. Игнорируя любопытствующие взоры, она оглядела просторный зал и, аккуратно обходя занятые столы, направилась в самый темный уголок. Зараэль устроилась на краешке скамьи за дальним концом длинного массивного стола. Не снимая плаща, устало прислонилась спиной к стене и прикрыла веки. Промерзшее, и а теперь отогревающееся тело словно покалывали тысячи тонюсеньких иголочек. Тепло,усталость и голод, объединившись, силились совладать с южанкой, но она равнодушно игнорировала отчаянные мольбы своего организма. В корчме было жарко и шумно. Аромат готовящейся пищи смешивался с тяжелым духом давно не мытых человеческих тел, табачным дымом и приторным запахом женских духов – поодаль за тем же столом, что и Зараэль, располагалась компания из шести девиц. Каждого нового посетителя они встречали заинтересованными и оценивающими взглядами. Небольшая толикаих любопытства перепала и южанке, но, разглядев, что посетитель, облюбовавший их уголок – женщина, жрицы любвипотеряли к ней интерес. Стол перед ними, в противовес другим, был пуст.«Правильно, - безразлично констатировала Зараэль, - ужин надо заработать». Один раз из-за соседнего стола привстал чернобородый, разбитного вида дядька, и оглянулся на девок. Они тут же перестали шушукаться и пересмеиваться, а в глазах, щедро подведенных сажей, мелькнулонапряжение. Мужик помедлил, выбирая, и поманил пальцемпышногрудую шатенку. Через минуту она в обнимку с капитаном латниковуже поднималась по лестнице. Наблюдая сквозь полуопущенные ресницы за происходящим в зале, Зараэль заметила, что корчмарь внимательно к ней приглядывается. Подозвав подручного, он кивком головы отправил его к скромному гостю в дальнем углу зала. - Ила… иланна желает чего-нибудь? – стараясь заглянуть подкапюшон, чтобы разобрать в полумракелицо, спросил у Зараэль человек в фартуке. Она отрицательно повела головой. - Свиные ребрышки на решетке особенно хороши, и потроха в сыре тоже не плохи. Зараэль снова молча покачала головой. - А может, жерляки в сметанной подливке? Он явно не собирался отвязываться, и Зараэль пришлось подать голос. - Спасибо, ничего не нужно. Скрывая за вежливым поклоном пренебрежение, служка отошел к стойке, сказал несколько слов хозяину и испарился на кухню. Корчмарь недовольно дернул бровями, стрельнув глазами на прижимистую посетительницу. Громыхнула входная дверь, по залу пронесся сквозняк, и в трактир гурьбой ввалились солдаты. Отряхивая с плащей снег и перекликаясь, они оглядывали зал в поисках свободного стола. Хозяин, увидев новоприбывших, всплеснул руками и, выскочив из-за стойки, метнулся навстречу. - Илан Юзвег! – его голос срывался от волнения, когда он, низко кланяясь и комкая полотенце, приветствовал гостей. – Какая честь! Пожалте, пожалте сюда, илан! Какая честь, сам литтад Юзвег! Корчмарь, пятясь, подскочил к столу, расположенному в самом освещенном месте, у жарко пылающего очага. Сидевшие там посетители поспешно переместились за другой стол, выказав то же уважение, что и сам хозяин. Словно по волшебству, исчезли остатки чужого ужина, и почетный гость вместе с приятелями расположился за чистым столом. - Давай, Каргуш, тащи, что там у тебя сегодня, - распорядился тот, которого трактирщик назвал Юзвегом. Он сбросил плащ, и Зараэль разглядела на рукаве куртки желтый шеврон с коричневым дубовымлистом. – Еды и выпивки для меня и моих друзей. - Сей момент, илан, сей момент, - и корчмарь потрусил на кухню. Через обещанный момент к столу, за которым расположились воины, подлетели подручные с подносами. Стукнули глиняные кувшины, и замковая стража взялась за кружки. Разговор солдат становился всё громче, перекрывая голоса остальных посетителей. Зараэль, подремывающая в своем уголке, распахнула глаза, когда один из захмелевших солдат грохнул кружкой о стол и взревел: - А подать мне сюда ронзейский литт! Я их всех… один…