У меня не было желания комментировать или спорить, хотя ужасно раздражал этот менторский тон. Спустя несколько минут молчания я спросила с нескрываемым напряжением: — Сейчас, когда ты видишь меня утром, при свете дня, когда ты видишь все, что ты со мной сделал… ты принял решение? Кай отвернулся, и теперь мы сидели фактически спина к спине. Минут пять он молчал, затем произнес: — Да, я решил, что с тобой сделаю. Я медленно повернулась к нему, и он, тоже слегка обернувшись, сказал: — Я оставлю тебя себе. — Зачем? — глухо спросила я. — Зачем? Глупый вопрос. Зачем парню нужна девушка? — Тебе нужно, чтобы я занималась с тобой сексом? Или чтобы я тебя даже любила? А может, убирала в квартире и была твоей рабыней? — Это грубо и примитивно. — Ах, мы же возвышенные и утонченные… — Ну, что-то вроде того. У меня пока нет для тебя определенного назначения, так что… можешь делать что захочешь. А там посмотрим. — Урод. — Меня зовут Кай. — Ты урод, Кай. — Это пройдет, Марина, — по его губам скользнула какая-то грустная, даже сочувствующая улыбка. — Ты не можешь ненавидеть меня вечно… Думаю, в глубине души ты уже перестала. Я бросила на него злой взгляд исподлобья и спросила: — Значит, ты считаешь, что я изменю свое отношение к тебе? — Мне все равно, как ты ко мне относишься. Результат все равно будет один. — И ты правда думаешь, что я буду спокойно к этому относиться? — с ненавистью прошептала я. Кай нагло ухмыльнулся и сказал: — Да, я так и думаю. Тебе ведь это нравится на самом деле. Уже начало нравиться со вчерашнего дня. — Ты ошибаешься, — так же чуть слышно ответила я. — Значит, скоро понравится. Он коротко улыбнулся и встал с кровати, направляясь в коридор. — Ты можешь делать здесь все что захочешь, — бросил он через плечо. — Тогда можно я уйду? — Ты остаешься тут. Все. Ты больше не живешь своей старой жизнью. Теперь у тебя есть только эта квартира и я. Чем раньше ты примиришься с этой мыслью, тем лучше для тебя. И он скрылся где-то в глубине квартиры. Я ошеломленно переваривала услышанное. Этим утром я ожидала услышать что угодно, но не это. Зачем ему я? Flunk пели, что королева преисподней ушла с откатом прибоя, теперь она в другом мире. И в нем она — никто. * * * Некоторое время я сидела на кровати среди скомканного одеяла и раскиданных подушек и покачивалась, пребывая в странном трансе. Передо мной все еще стояло его лицо с неприятной усмешкой, а в ушах звучали обрывки фраз. «Ты не можешь ненавидеть меня вечно…» Я постараюсь. Я постараюсь ненавидеть тебя всегда, Кай. Это, по крайней мере, будет естественно. Медленно я сползла с кровати и попыталась найти зеркало, чтобы оценить свой внешний вид. Судя по заляпанным неизвестно чем джинсам и спутанным в клубок волосам, я выглядела просто ужасно. Я прошлась по комнате, разминая тело и прислушиваясь к происходящему в квартире. Где-то в глубине ее слышались приглушенные звуки, свидетельствующие о присутствии этого урода. Рука болела меньше. Все шевелилось. Хоть это радовало. Подойдя к окну, я обнаружила, что оно выходит на безлюдную часть какого-то канала, залитого утренним туманом. Густая дымка вязко расползалась между однотипными зданиями. Пейзаж был абсолютно безлюдным. Окно свободно открывалось, и вместе со свежим воздухом туман будто вполз в комнату. Или его часть уже впиталась в эти стены. Мир вокруг напоминал размытую акварель. Я свесилась через подоконник, оценивая расстояние до земли. Слишком высоко, чтобы прыгать. Даже если, как в голливудских фильмах, связать из простыней веревку, земли все равно удастся достигнуть только в свободном полете. Кай наверняка прекрасно знал, что я не рискну прыгать с такой высоты. Вот откуда его уверенность. Вот откуда такая свобода. «Заори!» — услужливо подсказал внутренний голос. Чуть помедлив, я завопила изо всех сил на английском: — На помощь! Пожалуйста! Эй! Мой крик разнесся во все стороны и заглох. Здания вдали выглядели заброшенными. Да жил ли кто-то вообще в этом доме? Кай даже не отреагировал. Это говорило только об одном — он знал, что здесь нет никого, кроме нас. Меня охватило отчаяние, от которого снова захотелось разреветься, но это вряд ли помогло бы. С грохотом я закрыла окно, чувствуя себя глупо. Было бы неплохо вообще разломать ему все к чертовой матери, чтобы он знал: пленники — это дорогое удовольствие. Я вышла из комнаты в коридор. Там царил полумрак, но на стене висел маленький светильник, и я дернула свисающую из-под пыльного абажура цепочку. Раздался щелчок, однако свет не зажегся. Ублюдку явно лень менять лампочки. В уже знакомой кухне царила чистота и пустота. Я быстро выдвинула пару ящиков в надежде найти нож или что-нибудь острое. И вилка сошла бы. Но в ящиках для приборов осталось только ситечко для чая. Он убрал даже ложки! Все, что осеняло меня сейчас, было уже продумано им вчера. На сколько шагов он опережает меня? Коридор упирался в уже знакомую входную дверь, от которой несло холодком. Я осмотрела замок и снова почувствовала разочарование. Он действительно закрывался на ключ, а его мой похититель унес с собой. Но я не могла не отметить, что дверь довольно нетипичная для европейских домов — тяжелая, металлическая. Часто двери и заборы в Амстердаме выглядели чисто символическим элементом интерьера и были сделаны из материала чуть плотнее папье-маше. «Нормальный у тебя бункер», — подумала я про Кая. С сожалением оставив прихожую, я вернулась в уже знакомую кухню. Дом казался старым, и иногда в таких жилищах бывают запасные двери… Правда, и тут моим надеждам не суждено было оправдаться — выхода не было. Во всех смыслах. Но кое-что я все-таки нашла. В конце коридора имелся еще один выход. Замок казался хлипким, и что-то подсказывало — эта дверь ведет наружу. Тянуло свежим воздухом, и в щель возле косяка сочился свет. Но выяснить, что за ней, пока так и не удалось. Тогда я направилась к последней комнате. Ручка мягко опустилась. В красноватом освещении виднелась спина Кая у какого-то стола. Он молниеносно повернулся, и я невольно отпрянула, врезавшись в стену. Сам похититель вылетел буквально через секунду. Прикрыв дверь и опершись на нее, он сухо спросил: — Что ты здесь делаешь? Лучший вопрос, который можно задать своему заложнику! Гуляю и нюхаю цветы, блин! — Осваиваюсь, как видишь, — буркнула я. — А что ты так вылетел? Чем ты там занимаешься? Внутренности маринуешь? — Запомни, Марина, — своим спокойным подавляющим тоном начал Кай, проигнорировав мое ехидство, — тебе туда нельзя. Представь, что это сказка о Синей Бороде и можно входить куда угодно, кроме одной-единственной комнаты. — Хорошая аналогия. Борода-то всех своих девушек мочил. — Ну, если тебе надо как-то себя мотивировать… — Я вообще-то ванную искала, — пробормотала я, пятясь назад. — Прямо позади тебя, — произнес он. Я обернулась и увидела, что там не просто стена, а отодвигающаяся ширма, отделанная панелями. Недолго думая, я скрылась за ней, чувствуя, как Кай наблюдает за тем, чтобы я попала по назначению. Выражение его лица меня немного напугало. Вчера я думала, что научилась бояться его чуть меньше, узнав какую-то его скрытую сторону тогда… когда я плакала, а он вдруг утешил меня на свой странный лад… Я присела на край большой белой ванны и задумалась. Что там такого, за что он мог меня убить? Черт побери, да кто он вообще такой? Красный свет мне ни о чем не говорил. Какие-нибудь инфракрасные лампы. Для чего? Я пустила воду и стянула с себя грязную пропахшую потом одежду. Весь мой страх впитался в нее. В дальнем углу стояла стиральная машина, и можно было запихнуть вещи туда, но что-то останавливало. Я просто не могла представить, что снова надену одежду, в которой думала… умереть.