Она вписалась в интерьер лучше, чем он когда-либо мог себе представить, и ему нравилось видеть её в своём пространстве, среди своих вещей. Она ориентировалась на кухне лучше, чем он, доставая ложки из ящиков и ставя на место пакетик с чаем. Ему стало интересно, сколько поздних ночей она провела здесь, готовя чай, когда не могла уснуть. Когда она повернулась и заметила его, то вздрогнула, быстро провела кончиками пальцев по щекам, а затем потянула вниз рукав халата, чтобы вытереть глаза. Она плакала. Он думал, что непреодолимое желание защитить её от чего-либо или кого-либо, кто мог бы причинить ей боль, должно было исчезнуть после всего этого времени. Но это не было так. Он хотел утешить её, как делал это, когда они были моложе. Обнять её, пока она плакала, и поцелуями смахивать её слезы. Зная, что она этого не хотела, по крайней мере, от него, он поступил следующим лучшим образом и предложил ей отвлечься. — Хорошо, что ты встала. Я хотел поговорить с тобой о той работе. — Сейчас? — Она откашлялась, взглянув через плечо на часы на плите. — Нет времени лучше, чем сейчас. Поговорим в моём кабинете. Он повернулся и повел её назад, в свой кабинет, тем же путём, которым он пришёл, включив свет, чтобы лампы в углу и на столе освещали пространство. Она стояла в дверях, пока он шёл к своему столу, и смотрела на него поверх края своей кружки. — Что? — Я не знала, что у тебя есть какая-то другая одежда, кроме сшитых на заказ итальянских костюмов. Его губы дернулись в ухмылке, когда он взглянул на спортивные штаны, которые натянул перед спуском вниз, и заметил, как её взгляд прошелся по его обнаженной груди и татуировке, которая покрывала большую часть его левой груди и плеча, а затем переместился на бицепс и вниз к локтю. — Итак, — сказала она, вернув взгляд к его лицу, когда прочистила горло, — какая работа? Он указал на один из стульев, стоявших напротив его стола, и подождал, пока она сядет, после чего открыл папку и достал фотографию. — Это Андреа ДиМарко. — Он подвинул фотографию мужчины лет пятидесяти с небольшим, с тёмными волосами, седеющими на висках. — Он перемещает большие деньги в городе. — Для итальянцев? — Она поставила кружку на край стола, чтобы изучить фотографию. — Он начал с итальянцев, но теперь, похоже, играет и с русскими.. — Это нехорошо. — Брови Эви сошлись вместе. Желание обладать ею пронзило его насквозь. Она всегда понимала их бизнес так же хорошо, как и он. Это была одна из многих причин, по которым они были идеальной парой. — Нет. Он повсюду носит с собой эту флешку. Я пока не готов сделать шаг навстречу ему, в основном потому, что не знаю, что он задумал, а пока не знаю, мне не хочется создавать проблемы. — Но ты хочешь знать, что на этой флешке. — Именно, — кивнул он. Он протянул ей другую фотографию, и она прищурилась на увеличенное пикселированное изображение чего-то, что выглядело как выгравированная зажигалка. — Что ты можешь рассказать мне о нём? Мне нужно знать что-нибудь о нем, его привычках, его симпатиях, чтобы я могла понять, как получить для тебя флешку, — добавила она, когда Деклан поднял одну бровь. — Я случайно узнал, что в эти выходные он будет участвовать в сборе средств для повторной избирательной кампании мэра, и у меня есть приглашение для меня и гостя, — сказал Деклан. — Мы можем пойти вместе, а ты можешь сделать всё, что угодно, чтобы получить флешку от него. — Нет, — ответила Эви, поднимая кружку к губам и снова изучая фотографию ДиМарко. — Нет? — А он знает, кто ты? — Опустив кружку, она посмотрела на Деклана. — Я никогда с ним не встречался, но я бы предположил, что да. — А он знает, кто я? Он понимал, к чему она клонит, но не был уверен, что ему это нравится. — Он живёт в городе всего около пяти лет, так что, вероятно, нет. — Если ты хочешь, чтобы я подобралась к нему достаточно близко, чтобы украсть флешку, которую он, скорее всего, хранит в нагрудном кармане, зная его всего несколько часов, и не попалась, тогда нас не должны видеть вместе. Мы даже не можем сделать вид, что знакомы. — А если он раскусит тебя? — Не раскусит. Я занимаюсь этим уже давно, Деклан. Немного веры. Он внимательно изучал её. Ему не нравилась мысль о том, что она может остаться наедине с этим мужчиной. — Как ты попадёшь на сбор средств, если у тебя нет приглашения? — Кто может устоять перед девушкой, попавшей в беду? — Эви поднялась, ухмыляясь. — Дай мне пару дней, чтобы всё обдумать, а потом обсудим детали. — Она двинулась к двери, остановилась, положив руку на ручку. — Это будет весело. — А как насчёт гонорара? — Мы можем решить это позже. — Её глаза снова пробежались по его татуировке. Когда за ней закрылась дверь, его руки сжались в кулаки, потребовалась вся сила воли, чтобы не пойти за ней и не трахнуть её на любой доступной поверхности между этим местом и его спальней. Это убивало его — быть так близко и не иметь возможности обладать ею. И он не знал, как долго ещё сможет держать свои руки при себе. Ему потребовалось ещё час, чтобы расслабиться настолько, чтобы подняться наверх и лечь спать. Он услышал, как Эйдан вернулся с задания на складе, а затем покинул свой кабинет, выключив весь свет, заперев дом и включив сигнализацию. Ему придется потратить некоторое время на то, чтобы придумать ещё какую-нибудь грязную работу для брата. Ребёнка нужно было привести в порядок. Деклан уже начал уставать от его детских выходок. На полпути вверх по лестнице его мысли прервал неистовый, пронзительный крик. Эви. Он пробежал остаток пути по коридору до её комнаты, распахнул дверь, осматривая комнату в поисках угрозы. Когда она издала ещё один крик, а затем судорожно всхлипнула, он понял, что ей снится кошмар: её тело билось в конвульсиях, лицо было мокрым от слёз. Он быстрыми шагами преодолел расстояние до кровати и опустился рядом с ней, чтобы обнять её за плечи. — Эви, проснись. — Его голос был твёрдым, но даже он мог слышать страх в нём. — Это всего лишь сон. Ну же, любимая. Он грубо встряхнул её за плечи, и она с ужасом проснулась, вскочила на ноги, её дыхание вырылось испуганными, хриплыми вздохами. Ей потребовалась минута, чтобы узнать его, но когда она это сделала, то обвила руками его шею и прижалась лицом к его шее. — О Боже, Деклан. Кровь. Так много крови. — Всё в порядке. Ты в порядке. — Он нежно поглаживал её спину нежными круговыми движениями, пока её горячие слезы падали на его кожу. — Это просто сон. Она обхватила его за плечи, повернула голову, чтобы прижаться щекой к его ключице. — Просто сон. — Она сделала медленный, глубокий вдох. Когда он провёл рукой по её локонам, приглаживая их, она откинулась назад, и её взгляд упал на его губы. Он не был уверен, кто был инициатором поцелуя, но когда их губы встретились, он поднял её к себе на колени и застонал, когда она обвила ногами его талию. Он провел языком по её нижней губе, так что они приоткрылись, и она тихо застонала, когда он скользнул языком по её губам. Он запустил руки в её волосы, а её руки блуждали по его плечам и спине, ногти царапали его кожу, пока он пожирал её. Он хотел чувствовать её под собой, окружающую его. Он отчаянно хотел быть внутри неё, слышать своё имя на её губах, когда она кончала вокруг него. Затем кто-то прочистил горло в дверном проёме, и Эви вскрикнула, прерывая их поцелуй. — Уходи, — прорычал Деклан, крепко обнимая Эви за талию, когда она попыталась соскочить с его колен. — Что. Какого хрена? — Иди спать, Броган, — сказал Деклан, взглянув на громоздкую фигуру своего брата в дверном проеме. — Всё в порядке. — Минуту назад это не звучало так. Звучало так, будто кого-то убивали, а теперь… — Броган махнул рукой на них двоих, обхвативших друг друга на кровати. — Это ведь по обоюдному согласию? Деклан бросил предупреждающий взгляд на дверь, не обращая внимания на хихиканье Эви, и подождал, пока Броган отступит, бормоча себе что-то под нос. — Мне жаль, — сказала Эви, когда Броган ушёл, оставив дверь в коридор открытой. — Не стоит, — ответил Деклан, целуя её в висок. — Это не первый раз, когда он нас ловит. Она засмеялась, и на мгновение всё вокруг показалось нормальным и простым. — Когда-то нам было хорошо вместе, не так ли? Он убрал волосы с её лица и провёл подушечкой большого пальца по её щеке. — Да, было. Она обхватила его лицо ладонями, запечатлев нежный поцелуй на его губах, а когда она снова двигалась, чтобы соскользнуть с его колен, он не стал её останавливать. Не зная, что сказать, да и нужно ли было вообще что-то говорить, он направился к двери. — Спокойной ночи, Эви, — пробормотал он, прежде чем закрыть дверь с тихим щелчком. Глава 22