– Ты слышишь, Пит? – Нет. – Прекращай. – Черт, видел бы ты… – Прекращай немедленно. – Нет, Эверт. Я не отпущу его, понимаешь? Пит Хоффман уронил мобильник на пассажирское сиденье, чтобы больше не слышать Гренса. Теперь его нервозность передалась комиссару. Быстрый взгляд в зеркало убедил Хоффмана в том, что он выглядит не так, как пару часов назад. Он не сразу понял, в чем дело. Нос. Профиль Карла Хансена – шедевр стокгольмской гримерши – пострадал в жестокой схватке с педофилами. Вдобавок шрам. Его практически соскребли. Пит Хоффман улыбнулся – той самой улыбкой, которую оставил где-то на пограничном контроле в аэропорту. Лицо педофила – оно сходило, не держалось на нем. Не отпуская руль, Пит другой рукой поскреб мелированную щетину, пока короткие волоски не остались на ладони. Сквозь наркотический дурман просачивалось некое подобие стыда. Между тем как сознание отчаянно искало точку опоры – вспомни, кто ты есть на самом деле. Подросток, балансируя на велосипеде, съехал на обочину, к тянущемуся вдоль дороги забору. Свет фар вырвал из темноты группу женщин, совершающих вечернюю пробежку. Двое мужчин горячо спорили о чем-то возле гаража. Хоффман оказался в американском частном секторе, среди добротных вилл, выстроенных для платежеспособных представителей среднего класса. Похожие, как близнецы, дома, окруженные одинаковыми лужайками, вызвали у него приступ легкого головокружения. Как будто в одном зеркале отражалось другое. И тут красная точка перестала двигаться и превратилась в пульсирующее пятнышко света. Пит взял телефон с пассажирского сиденья. Преследование закончилось. Он оценил расстояние. От припаркованного велосипеда со спрятанным над батареей трек-передатчиком Пита отделяло не больше пятисот метров. Он оставался в машине. Мимо протрусил еще один спортсмен-любитель. Пит еще раз убедился, что пятнышко света на месте. Мужчина, за которым они охотились, растлитель маленьких детей и лидер группы педофилов, – тот, из-за которого Бирте и запустила международную полицейскую операцию, – находился в пяти минутах ходьбы от его машины. Неужели тот, кто называл себя Ониксом, и в самом деле остановился возле своего дома? И когда он перейдет к просмотру последнего ролика? В том, что в комнате с большой кроватью была спрятана камера, Пит почти не сомневался. Или лидер уже знал о происшедшем? Оружие ожидало своего часа в запасной покрышке в багажнике. Хоффман нацепил кобуру и футляр с ножом, ожидая знакомого ощущения, когда верхняя часть тела как будто выпрямляется и подтягивается, но так и не почувствовал ничего подобного. Пит вытащил пистолет и нож, давно ставшие частью его обычного снаряжения, обхватил ладонью рифленую рукоятку, взвесил на руке обоюдоострое лезвие, но и это не помогло. Хорошо знакомые предметы ощущались как чужие. Тем, кто теперь считал себя Питом Хоффманом, а называл Карлом Хансеном. Тем, кто не узнавал даже собственной руки, потому что слишком сильно ударился о химическую стенку. Хоффман достал из бардачка плоскогубцы, всасывающую пробку и коробочку с лезвиями от бритвы и опустил все это в боковой карман брюк, к скомканным в клубок кабелям и переходникам. Потом вышел из машины и зашагал, по возможности, в обычном прогулочном темпе. Несмотря на то, что время вышло. Несмотря на отчаяние в голосе Бирте, говорившей о бесценных вещественных доказательствах, которые могут быть запросто уничтожены. Пит шел с мобильником в руке. Красная точка мигала на Гугл-карте. Еще немного по этой улице, потом на другую. Дом в пятидесяти метрах по правой стороне. Один, второй, третий, четвертый – одинаковые строения с совершенно неразличимыми участками. Одно незаметное движение, и секретный агент превращается в соседа, проживающего где-то неподалеку. Внутри неумолимо тикали часы, но Пит уговаривал себя держаться прогулочного ритма. Оставаться частью уличного пейзажа, обыкновенным прохожим, встреча с которым забывается тут же и навсегда. Вот здесь. Низкий белый штакетник. Фруктовые деревья в идеальном состоянии напоминают сотрудников охранного агентства, вытянувшихся по стойке «смирно» вдоль дорожки, выложенной каменной плиткой круглой формы. Дом двухэтажный, кирпичный, входную дверь обрамляет гирлянда вьющейся растительности. Здесь. Пит Хоффман глубоко вздохнул и выдохнул несколько раз. Он уже насчитал по крайней мере три камеры слежения на фронтальной стороне дома. Можно было не сомневаться, что на противоположной стороне их не меньше. На дверях и окнах обычно ставят сигнализацию. Вдох – выдох – вдох – выдох – вдох – выдох. Пит преодолел последние метры, отделявшие его от почтового ящика цилиндрической формы. Такие обычно открываются ключами. К этому должен подойти номер 26. Под адресом домовладения изящно выписаны заглавные буквы – Рон Дж. Тревис. В стороне, за низкими кустами, знакомый велосипед, прислоненный к садовому сараю. Пит замедлил шаг, но продолжил идти по улице. Он остановился чуть поодаль, где тесно росли несколько деревьев. Вдох – выдох – вдох – выдох – вдох – выдох. Беспрерывный шум в голове не отпускал. Но Пит не мог больше ждать, он должен был вырваться из наркотического плена, сковавшего его по рукам и ногам. Если бы он только мог вытянуться вверх здесь, за деревьями. Понаблюдать за домом, оставаясь при этом невидимым. Пит осматривал окружающие его деревья, выглядывая за ними кирпичный фасад. Взгляд скользил от комнаты к комнате, от гардины к гардине, пока не наткнулся на вытянутое подвальное окно. Вот куда неплохо бы проникнуть. Глушитель лежал в футляре рядом с ножом. Пит пальцем выудил продолговатый кусочек пластика и закрепил его в расщелине между ветками. Радиус действия глушителя, по словам Стивен, был достаточно большим, чтобы охватить дом с такого расстояния. И Пит Хоффман побежал. Оказавшись возле цилиндрического почтового ящика и белого штакетника, он толкнул калитку, пригнувшись, проскользнул за угол дома и присел за мусорный бак. Если глушитель сработал, поймал частоту камер, на мониторы будет транслироваться только черный квадрат. Когда Пит лезвием срезал замазку на раме подвального окна, вытащил плоскогубцами штифты, удерживавшие стекло на месте и вынул его из проема при помощи всасывающей пробки, сигнализация и в самом деле молчала. В нос ударил слабый запах плесени. Какая духота… Пит лег животом на цветочную клумбу, просунул голову в дыру, образовавшуюся на месте окна, оттолкнулся ногами и, с вытянутыми вперед руками, проскользнул в темноту. Сюда проникал лишь слабый свет уличного фонаря. Именно поэтому Пит и увидел их с такой обескураживающей ясностью. Глаза. Те, что смотрели на него сейчас. – Рон Дж. Тревис. – Не сейчас, Гренс. – Я только что получил эту фотографию. Вот, взгляни… – Потом. – Двухэтажная кирпичная вилла, белый забор. Обрати внимание на края фотографии, вот здесь. Похоже, тот, кто снимал, прятался за деревьями. И стоял совсем близко, метрах в пятнадцати от дома. – Одну минуту, хорошо? – Хоффман. – Хоффман? – Он прислал это на мой телефон тридцать секунд назад. Текст: «Рон Дж. Тревис. 26, Болфорд-стрит?» С вопросительным знаком. Только теперь комиссару шведской полиции удалось привлечь ее внимание. – Тревис и вопросительный знак? – Именно. Бирте вместе с другими участниками совещания стояла возле огромного экрана в душном конференц-зале. Она извинилась, попросив коллег из центра по борьбе с киберпреступлениями и таможни США посторониться, чтобы дать ей дорогу, и отвела Эверта Гренса в сторону. – То есть ты хочешь сказать… – Именно. – …это может быть тот самый дом? И это его имя? – Я хочу сказать, что охота еще не закончилась. Хоффман всего лишь скинул мне эти снимки. Бирте уже сдалась. Приняла единственное неприемлемое для нее решение – потерять лидера, чтобы не потерять все. – Но если это так, то… И вот сейчас окошко приоткрылось. Затеплилась надежда, потому что их агент был у цели. – Свяжись с местной полицией, Гренс. Дай им координаты, и… – Нет. – Делай, как я тебе говорю. Если, конечно, хочешь и дальше оставаться в этой комнате. – Если мы пойдем на штурм сейчас, Бирте, если американская полиция появится возле этого дома… Ты сама знаешь, что тогда произойдет. Тогда мы точно не доберемся до содержимого его компьютера. Если Хоффман посчитал бы, что подкрепление сможет увеличить наши шансы, так бы прямо и написал об этом. Но он прислал мне то, что прислал. Поэтому подождем бить тревогу. Будем готовиться, приложив максимум усилий. Они смотрели друг на друга. Долго и пристально, пока Бирте, наконец, не кивнула. – Ты знаешь его лучше меня. Гренс кивнул в ответ. – Занимайся коллегами, Бирте. А я тем временем попробую выяснить, что стоит за именем Рон Дж. Тревис.