Леськин номер она набирала каждые несколько часов, и сначала слушала долгие гудки, а потом телефон и вовсе перестал отвечать. Конечно, разрядился, если с Леськой случилось что-то очень… — Или она просто не может его зарядить, — оборвала себя Тори. Накануне, когда девушка пересаживалась из комфортного «Икаруса» в небольшой старенький автобус, отправлявшийся в Лебель, народу вместе с ней заходило много. Салон был плотно утрамбован пассажирами, и рядом с Тори расположился корпулентный бородач, который сначала еще пытался оставить ей свободное пространство, но, задремав, тяжело прижал девушку к окну. Она и двинуться не могла, как же так крепко уснула среди бела дня? Сейчас бородача рядом не было, и вообще салон наполовину опустел. Время перевалило, по видимому, далеко за полдень, и Тори почувствовала, что ужасно проголодалась. До сих пор, пока она не уснула, автобус притормаживал только около какой-нибудь туалетной будки почти в чистом поле, без всяких ларьков и вообще признаков цивилизации. К будке сразу же выстраивалась очередь. Честно говоря, Тори стеснялась демонстрировать попутчикам столь низменную потребность и из автобуса не выходила, поэтому в туалет тоже давно хотела. Теперь же за окном обнадеживающе развернулась небольшая площадь с невысоким, но приличным зданием автовокзала и даже парой павильонов: «Домашняя выпечка» и «Соки-воды». То, что было сейчас очень-очень нужно: булочка, шоколадка и бутылочка воды без газа. Дорожные припасы Тори закончились несколько часов назад. В общем, Тори хотела все, что мог предложить этот небольшой, но вполне настоящий автовокзал. И к выходу рванулась, когда автобус только начал тормозить, водитель ещё не сказал волшебные слова «стоянка 20 минут», а пассажиры, просыпаясь, зашевелились. Несмотря на скорость, Тори умудрилась попасть в большую очередь к павильону с пончиками и пирожками. На площадке стояло несколько автобусов, все пассажиры одновременно ломанулись удовлетворять насущные потребности. Видимо, эта станция и в самом деле была единственно цивильной на много миль вокруг. Автобус призывно и зловеще загудел, намекая: кто не успел, тот… Тори неслась к нему, прижимая запотевшую бутылку с водой прямо к сердцу, на ходу откусывая выстраданный в очереди пирожок с яблоком. Еще горячий, румяный, сладкий сок из начинки щекотал язык, и Тори просто не могла удержаться. И от пирожка, и… на ногах. Споткнувшись, она сначала взвыла от того, что прикусила язык, а потом — от резкой боли в колене. Автобус уже разворачивался с площадки, а Тори сидела на зашарканном и пыльном асфальте, еще не открытая бутылка с прохладной водой подло и радостно катилась прочь, а надкусанный пирожок валялся в грязи. Все случилось в какую-то долю секунды, но главное Тори поняла — автобус медленно, но неукротимо отчаливает за горизонт, а она не может подняться от боли в ноге. Единственная удача — очки упали рядом и даже не разбились. Но лучше бы Тори сейчас видеть мир размытым и нечетким. Штанина на колене тут же пропиталась кровью, и от этого вида запрыгали перед глазами зеленые пятна, а к горлу подкатила тошнота. — Стой, — только и успела пискнуть она, понимая, что выходит неубедительно, но больше произнести ничего не смогла, так как, кажется, впервые в жизни падала в обморок. — Стой! — голос, раздавшийся следом за ее жалобным писком, был не в пример убедительней. Тори не видела всю картину происходящего, поняла только, что кто-то — громкий и быстрый — заставил автобус послушаться, и тупорылая громада, недовольно взвизгнув, затормозила. — Эй, вы как? Тори приподняла лицо и, кажется, все-таки упала в обморок. По крайней мере, на секунду выпала из этого мира. Ее спаситель был безумно красив. Классически. Белокурый, с нарочито взлохмаченными вихрами цвета чистейшего льна. Широкие плечи, мягкий среднерусский овал лица, фигурные, а от этого чуть капризные губы. Но главное: глаза. Словно у богатыря из мультфильма: огромные, пронзительно голубые. Глаза — небо, в которые, если поднимешься, то можешь летать бесконечно. — Я? — переспросила Тори. Забыла тут же не только о своей коленке, но и кто она есть в этом мире. — Подняться сможете? — он протянул ладонь. — Давайте руку. На его запястье удобно устроились явно дорогие и старинные часы. Это придавало красавцу еще и ощущение надежности и основательного шика. — Это же ваш автобус? Красавец махнул в сторону пристыженного дезертира. Пришлось возвращаться в бренную действительность. Тори кивнула и все-таки, хоть и с трудом встала, опираясь на его руку. Из глаз брызнули слезы. — Совсем плохо? — заботливо спросил совершенный первый встречный. — Перелом? Вывих? Тори покачала головой. Она могла ступать на ногу, резало только в залитом кровью колене. До нетерпеливо фырчащего автобуса они без особых приключений доковыляли. Белокурый помог подняться на высокие ступеньки, хотя, честно говоря, Тори вполне могла сделать это и сама. Рана оказалась не столь уж фатальной, а слезы катились по щекам больше от жгучей неловкости, и еще очень жалко было только надкушенный пирожок с яблоком. — Эй, — закричал белокурый, — подожди! Он выскочил на подножку, не давая дверям закрыться. Водитель с недовольным видом подчинился, и створки поползли назад. — И чего теперь? — буркнул он. Толпа в автобусе протестующе загудела. — Пара минут, в аптечку сгоняю, ок? Пару минут, — убедительно сказал незнакомец. — Не видишь, тут у человека катастрофа приключилась! Толпа в автобусе загудела теперь сочувственно. — Давай, только быстро. Под любопытные взгляды Тори прошла к своему месту. Белокурый и самом деле примчался через пару минут, держа в руках упаковку с бинтом и какие-то склянки. Тори думала, что он сунет ей всю эту импровизированную аптечку и опять дико заорет «Стой!», а потом выскочит на ходу. Потому что она была уверена: таким красавцам с тегом «героический спасатель», с ней просто никогда и ни за что не может быть по пути. Но автобус закрыл двери, дернулся и пополз с площадки на трассу, а парень остался. Мало того — он сел рядом с Тори, положил бинт себе на колени и достал из батонистого баула бутылочку с водой. Такая же буквально только что укатилась от Тори. — Сама промоешь? — он протянул ей бутылку и подмигнул. — Или мне? Но предупреждаю — брат милосердия из меня совсем никакой. — Сама… Это веселое подмигивание было не очень кстати, но удивительно — не показалось Тори пошлым. И даже как-то приподняло настроение. Под внимательным взглядом она разорвала упаковку, зубами вцепилась в бинт — Тори всегда так отрывала что-нибудь, если рядом не было ножниц. Вернее, ножницы имелись, маникюрные, но в рюкзаке, запиханном под сидение. Невыносимым казалось сейчас корячиться в сиянии небесно-прекрасного взгляда. А еще… Кажется, сверху в рюкзак Тори как раз положила пачку прокладок — вроде, не должны понадобиться, но на всякий случай. — Слушай, может, не будешь так смотреть? — взмолилась она. — А что еще в дороге делать? — искренне удивился белокурый. «Вылитый Лель из сказки», — подумала Тори. — Нашел себе развлечение, — она зашипела, касаясь мокрым бинтом колена. Парень протянул ей склянку с зеленкой. — Зеленка? — замахала руками Тори. — Ты серьезно? Но Лель уже откручивал крышку, намекая, что с ним лучше не спорить. Когда экзекуция была окончена, Тори наклонилась над коленом, разглядывая порванные джинсы. По краям прореха уже застыла коркой спекшейся крови, ее так и не удалось до конца отмыть. Она зловеще блестела намазанной сверху зеленкой. — Переживаешь? — сочувственно спросил парень. — Джинсы-то — все, каюк. — Ничего, — махнула рукой Тори. Обидно, да, но не самое ужасное, что вообще могло с ней произойти в дороге. Как говорила мама: спасибо, Господи, что взял деньгами. — У меня есть тут… Тори попыталась нашарить пяткой рюкзак, но поняла, что у ног образовалась тревожащая пустота. Она резко нагнулась, посмотрела и под свое сидение, и под переднее. И там и там просвечивалось абсолютно пустое пространство. — Мой рюкзак, — выдохнула она. — Какой? — Темно-синий, — холодок пробежал по спине. Тори еще надеялась, что ошиблась. — Сбоку болтается брелок-енотик. Лель соскочил с места, прошелся по салону, внимательно вглядываясь между рядами. Потом подошел к водителю, о чем-то спросил. Тот буркнул очень недовольно, досада чувствовалась даже издалека. Парень вернулся, огорченно плюхнулся рядом. — В нем было что-то ценное? — Всего лишь вещи, — сказала Тори. «Спасибо, Господи, что взял вещами, хотя мог хоть шортики оставить» — Тряпки. Но все равно — обидно. — Увели, — покачал головой красавец. — В наших краях это редко встречается. И кто мог польститься? В памяти Тори всплыл развалившийся на полтора сидения бородач. Может, она не заметила пропажу рюкзака, потому что с исчезновением этого пассажира ей сразу стало легко и свободно? Но он так крепко спал. И вообще не казался человеком, который может польститься на девичьи вещички. Если уж на то пошло, вору надежнее было бы прихватить с собой Торину маленькую сумочку. Уж она-то всем своим видом намекала: во мне есть деньги, документы и телефон. Все, что нужно карманнику. — Не очень хочется ходить в грязных джинсах, но справлюсь, — Тори попыталась безмятежно улыбнуться. — Кстати, мы так и не познакомились… — Леня, — ответно просиял белокурый красавец и уточнил, — вообще-то Леонид, но мне не нравится, когда полным именем называют. Оно такое… — Громоздкое? — Тори так его понимала.