Платье, ползающее само по себе, и… Управляющее той, на которую надето. Открывающее дно озера. Хотелось позвонить Вире, но если бы ее работодательница узнала что-нибудь о «подводной Лебеля», она бы связалась сама. — Ух, ты, — Лель глянул на свое запястье. — Время-то к вечеру. С тобой оно летит просто как безумное. Мне очень не хочется расставаться, но дела… — Как?! — Тори стало не по себе, что он вот так сейчас уйдет, оставив ее одну со всеми страхами и проблемами. — Прости, — сказал Лель виновато. — Если я сегодня не починю крышу, Старуха меня проклянет… — Я понимаю, — кивнула Тори. — Мне как-то нужно разобраться с этим подводным городом. С этими статуями. Хоть что-то узнать подробнее. Мама Леськи точно шила здесь платье для того, чтобы… Мне жутко об том говорить, но… Зачем и когда ей приспичило посмотреть на подводный город? И зачем это нужно было Наре? Ну да, Тори случайно надела платье, которое предназначалось вовсе не для нее, но две знакомые ей вилиссы явно шились специально по заказам. Без лекал. На клиентках. Лель хлопнул себя по лбу: — Я думаю, что ты просто обязана познакомиться с Раисой Семеновной, моей первой учительницей. — Но зачем? — Тори сначала удивилась, а потом вдруг вспомнила. — А, у нее предок оставил какие-то записи из экспедиции. Точно! Рисунки идолов! — Вот и я о том же. В общем, дуй сейчас к ней, она все тебе покажет. — Но как так, внезапно… — Да мы к ней всегда заваливались без всякого предупреждения. Она на пенсии дома сидит, безумно радуется гостям. Только тортик нужно купить. Птичье молоко. Там по пути будет магазин. А пока ты будешь ехать, я ей позвоню. Честно, она обрадуется. Жаль, что не смогу сейчас с тобой. — Я возьму такси, — быстро сказала Тори. — Конечно же, доберусь сама. Ты только предупреди свою учительницу, а то неудобно получится… А если она не захочет или не сможет, обязательно мне перезвони. — Конечно! Кстати, как раз смогу у Старухи спросить о Никифоровых. Она и в самом деле может знать. Отдашь мне коробку или поедешь с этой… веллисой? — О, конечно, возьми, пусть пока у тебя… Тори обрадовалась избавиться хоть на время от жуткого платья. — Так куда мне? Лель объяснял быстро, видно, что торопился. Когда подъехало такси, чмокнул Тори в щеку, сказал водителю адрес и, несмотря на протест девушки, сунул деньги за проезд. Глава десятая. Жили-были Он со Старухой Тори даже не нужно было смотреть номер здания. Лель так красочно описал цветочные клумбы, в которых утопал маленький светлый домик, что она, нисколько не сомневаясь, смело отправилась прямо по дорожке из мелкой разноцветной плитки. Дверь, укутанная лозой неведомого растения, приоткрылась просто от того, что Тори прикоснулась к ней. Сразу же повеяло почему-то землей, а затем — очень неожиданно — вкусно-сладким. Сахарной пудрой, ванилью, какао с молоком, имбирным пряником. Запах был стойким, как если бы в доме что-то пекли, но не сегодня с утра, а постоянно, и стены годами впитывали в себя эту симфонию кулинарных приправ. Дух тут же вырывался наружу и смешался с ароматом цветов во дворе, приобрел совершенно головокружительные оттенки. — Есть кто дома?! — на случай, если старенькая учительница не слышит, погромче произнесла Тори в образовавшуюся дверную щель. Неторопливые, старательно пытающиеся не шаркать шаги послышались за ее спиной, и девушка оглянулась. — Почти дома! Перед Тори стояла пожилая дама в длинном цветастом платье, украшенном коричневым кружевом, из-под соломенной шляпки улыбались внимательные глаза. Руки в перчатках учительница держала чуть на отлете — они были перепачканы в земле. — Цветами занималась, — кивнула Раиса Семеновна, проследив за взглядом Тори. — Здравствуйте, — спохватилась та. — Вас должны были предупредить, я подруга… — Да, конечно, — улыбнулась учительница. — Он только что позвонил, сказал, вы зайдете. Но давайте — в дом. Не на крыльце же обсуждать… Она пропустила Тори через прихожую, заставленную горшками с землей, большими пакетами с удобрениями и маленькими — со всякими добавками для растений. В уютном зале с кружевными занавесками Раиса Семеновна показала на плюшевый диванчик: — Подожди немного, деточка, ладно? Мне нужно… Она кивнула на перепачканные землей руки. — Конечно, — заверила Тори. — Я никуда не тороплюсь. Запах вкусного то появлялся, то снова пропадал, когда легкий ветерок сквозь колыхание занавесок доносил с улицы цветочный флер. Ароматы словно боролись между собой, но побеждали явно цветы. Их было, во-первых, очень много, а во-вторых, выпечка если и готовилась в доме, то явно не сегодня. — Я готова вас выслушать, — Раиса Семеновна сменила садовое платье на длинную юбку и белую блузу. Она села рядом почему-то с блокнотиком и карандашом, на который был насажен маленький кенгуру. Тори никогда не понимала, зачем так украшают канцелярию. Ручки и карандаши с насаженными на них фигурками животных вызывали у нее устойчивое ощущение пыточного кола. — А он вам не сказал? Я по поводу… — Хорошо, — улыбнулась учительница. И вдруг спросила: — А какие торты вы предпочитаете: фруктовые или шоколадные? Тори поняла, что забыла купить «Птичье молоко» по дороге, и ей стало стыдно. Но она очень кстати вспомнила про эклеры, полезла в сумку, достала коробочку. — У меня — вот… — Оригинально, — покачала головой Раиса Семеновна, задумчиво рассматривая мятые пирожные. По коробочке неопрятно размазались глазурь и выдавленная из порванного бока одного из эклеров начинка. — Тут крем, — оправдываясь, сказала Тори. — Они вообще-то очень вкусные. — Ага, — опять кивнула Раиса Семеновна. — Значит, такой крем. Обязательно попробую. Тори думала, что она пойдет поставить чайник — так всегда делают порядочные люди, когда к ним приходят гости со сладостями. Нет, упаси Бог, она ни в коем случае не могла считать первую учительницу Леля непорядочным человеком, но чай ставить та не спешила. Она явно чего-то еще ждала от Тори, внимательно глядя ей в глаза. — А вы знаете Никифоровых? — вдруг выпалила Тори. В голове у нее промелькнула мысль, что мама Леськи вполне могла учиться у Раисы Семеновны. Учительница удивилась. — Это те, что жили у водокачки? На всякий случай Тори кивнула. Она понятия не имела, что такое водокачка, но вся подалась вперед, почувствовав ниточку надежды. — Старинная семья, но несчастная, — произнесла Раиса Семеновна. — Но никого не осталось, разве нет? Кажется, у них была единственная дочь, но она пропала. А родители умерли. — Вот, — торжествующе произнесла Тори. Она оказалась на верном пути. Хотя, судя по всему, учительница не знала Дину Егоровну, но Никифоровых-то вспомнила! Дочь, которая пропала, — это точно о Леськиной маме. — А где именно они жили? С кем общались? Хоть что-то… — Старинных семей Лебеля не осталось, — покачала головой учительница. — И потомки почти не общаются между собой, Говорят, что раньше держались вместе, никого не впускали в свой круг. Сейчас же все перемешалось, никто и не вспоминает, кто из какого рода. — А что такое — старинные семьи? — спросила Тори. — Я рада, что ты интересуешься, — ответила Раиса Семеновна. — Хотя не совсем понимаю — зачем. Наверное, Лель решил не волновать старую учительницу информацией о пропавшей Леське. — Меня вообще интересует история Лебеля. Раиса Семеновна одобрительно кивнула: — Историю своей родины нужно знать. Как же без корней? Лебель не был родиной Тори, но та решила не спорить. — Старинными семьями называли тех, кто жил на землях Лебеля давно. Очень давно. Это была особая каста, что-то вроде хранителей.