Глава пятая Аналогично Каидан крепко держал мою руку, и я наслаждалась чудесным ощущением соприкосновения наших тел. Не помню, как мы выходили из дома и спускались к пристани, но когда остановились, я поняла, что перед нами – вход в лодочный сарай. Каидан постучал кулаком по дверному косяку и властно произнес: – А ну-ка все быстро отсюда. – Мы первые пришли, – попытался возразить изнутри какой-то парень. – С концами, – голос Каидана прозвучал угрожающе спокойно. Шесть фигур проскользнули мимо нас, слабо пытаясь что-то возражать, и направились обратно в дом. Когда они исчезли, Каидан, против моего ожидания, не стал заходить в сарай, а прошел к концу пристани и уселся там. Я села рядом, свесив ноги – они чуть-чуть не доставали до воды, – и стала рассматривать его коричневую футболку с нарисованным на ней золотым драконом. Рисунок спускался с плеча и наискосок пересекал грудь. Сама футболка была как раз такого размера, чтобы подчеркивать хорошо развитую мускулатуру. А потом я перевела глаза на его лицо и поразилась тому, как пристально он глядит на меня. Мою кожу легко, как перышко, тронул прохладный ветерок. У меня стучали зубы, но я не знала, от экса или от холода. – Ты кто? – Каидан снова задал мне тот же вопрос, что и при первой встрече. – Я не знаю, что отвечать. Внезапно во мне что-то блеснуло, и туманно-дремотное состояние дало трещину. У меня перехватило дыхание. – Что это было? – спросил он. Вспышка повторилась, причем на этот раз она была более долгой. Через трещину в меня неумолимо просачивалась реальность, а с ней – неуверенность и беспокойство. – По-моему… Такое чувство, что оно перестает действовать. Но он же говорил – четыре часа! Я больше не могла сидеть и вскочила в панике. Меня трясло. Каидан тоже встал и приподнял мою голову за подбородок, так, чтобы я смотрела прямо на него. – Ты когда-нибудь болела? – спросил он, глядя мне в глаза. – Болела? – Я ничего не соображала. – Гриппом? Ангиной? Чем угодно? Новая судорога вытолкнула меня еще дальше в реальный мир, и я согнулась пополам, уперев руки в колени. – Может быть, тебе поможет эта конфеточка? Он показал мне маленькую белую таблетку. Да! Я попыталась выхватить ее, но Каидан был быстрее. – Сначала ответь мне на все вопросы. Какие-либо заболевания в течение жизни? – Нет. – С какого возраста ты себя помнишь? На этом вопросе я перестала дрожать. Мы пристально смотрели друг на друга. Он никак не мог об этом знать – это была моя самая большая тайна. Он придвинулся ближе, как в тот вечер, когда мы встретились впервые, и понизил голос: – Отвечай на вопрос. Я перевела взгляд на его рот, на красиво очерченные губы и на секунду позабыла о таблетке. Прочистила горло и прошептала: – Хорошо. С самого начала. Помню, как родилась, и даже до того. Удовлетворен? Он серьезно кивнул. Невероятно, но мое признание ничуть его не удивило. Я посмотрела на его опущенную руку, сжатую в кулак. Там внутри лежало мое бегство от реальности. – Теперь переходим к важному. Кто твой отец? – Я… я не знаю. Меня усыновили. – Чушь. Ты наверняка что-то помнишь. – Он поднял руку и протянул ее над водой. – Да! Когда я родилась, там был один мужчина, Джонатан Лагре. Я всегда считала, что это и есть мой отец, но ни разу даже не разговаривала с ним. Пожалуйста! Я ничего о нем не знаю. Он в тюрьме. Я не сводила глаз с руки Каидана, – она вновь опустилась в безопасное положение. – Да, разумеется. – Теперь он смотрел на меня иначе. – Я должен был догадаться по тому, как ты сегодня себя вела. Мои мысли путались, и мне было неважно, что он имеет в виду. Меня уже всю трясло от безумного желания заполучить таблетку. Во что бы то ни стало – побыть еще в том мире, не возвращаться из него. – Таблеточку, – сказала я умоляющим голосом. – Эту? – Каидан поднял таблетку, мои глаза расширились. – Извини, дорогая, всего лишь аспирин. – И он, к моему ужасу, беспечно швырнул таблетку в озеро. С легким плеском она скрылась под водой. – Нет! – закричала я. Он утихомирил меня, крепко взяв за руки выше локтя. – Как давно ты приняла наркотик? – Что? Не знаю. Наверное, полчаса – нет, сорок минут назад? – В таком случае он уже совсем скоро полностью выйдет из твоего организма, и ты вернешься в нормальное состояние. Просто посиди тут и успокойся. Он выпустил мои руки, я села, уткнув лоб в колени, и принялась раскачиваться взад-вперед, чтобы унять дрожь. Как жестоко он обманул меня с этой таблеткой! Я никогда ничего не желала сильнее с того давнего случая с болеутоляющим. Моя кожа снова ощутила дуновение ветерка, а до ушей донесся плеск крохотных волн, накатывающихся на скалистый берег. Еще через две минуты туман, наполнявший мою голову, приподнялся, и на меня обрушилась очевидная неприглядность произошедшего. Мне не следовало ходить на эту дурацкую вечеринку. Узнав, что родители Джина уехали, я должна была уйти в ту же секунду. Неужели Скотт правда не видел ничего плохого в том, чтобы дать мне экстази? Я никак не могла в это поверить. Почему я влюбилась в экс, откуда эта тяга к нему – прямо-таки род сумасшествия? Ох, у меня ведь чуть не случился первый поцелуй под наркотиком! Я подняла глаза, увидела, что Каидан опять сидит на краю причала, глядя на воду, и поняла, что означали его вопросы. Он что-то обо мне знает. Я пододвинулась к нему, и осторожно спросила, боясь все испортить чрезмерной настойчивостью: – Почему эффект наступил и прошел так быстро? – Наши тела отвергают всё чужеродное. Наши? – Микробы, раковые клетки, любые расстройства – ничто не удерживается. Наркотики и алкоголь сгорают так быстро, что игра не стоит свеч. Я как-то попробовал курить – несколько дней кашлял черной смолой. – Заманчиво, – заметила я. – Точно. Такой уж я заманчивый. – Он невесело рассмеялся. – Так значит… – я отчаянно боялась его спугнуть, – ты такой же, как я? – Кажется, да и нет. И тут я кое-что заметила. Наверняка это бросилось бы мне в глаза раньше, не будь сознание затуманено эксом. – Почему рядом с тобой нет такой облачной штучки? Он повернулся и изумленно на меня поглядел. – Облачной штучки? Ты это всерьез? – Но ты ведь знаешь, о чем я говорю? Верно? Вместо ответа он поднялся, посмотрел в сторону дома и, нахмурившись, спросил: – Твои чувства уже пришли в норму? Я знала, что Каидан имеет в виду особые чувства, и подивилась тому, как обыденно он об этом говорит. – По-моему, да. – В доме драка. Я думаю, тебе стоит прислушаться. Я тоже встала и протянула свой слух к дому. Сделать это оказалось труднее, чем обычно, и времени ушло больше, но в конце концов я пробилась внутрь. Вопли. Суматоха. Звуки ударов и падения тел. Звон разбитого стекла, девчачий визг, кто-то пытается разнять драчунов и называет их по имени. – Господи, Скотт и Джей! – не тратя лишних секунд на фокусирование ночного зрения, я сорвалась с места и понеслась с такой скоростью, с какой только могла переставлять ноги по шатким доскам причала. Каким-то образом мне удалось не споткнуться и не упасть. Я распахнула заднюю дверь и, энергично работая локтями, добралась до комнаты, где был танцпол, – в тот момент трое здоровенных футболистов выволакивали из нее Джея. Джей отчаянно отбивался и ругался такими словами, каких я от него в жизни не слышала. Я остановилась в проходе и огляделась. Одно из окон разбито вдребезги, какие-то девочки плачут, музыка и танцы остановились, и все смотрят на Скотта, который держится за разбитый в кровь нос. На руке тоже кровь, рубашка порвана от ворота до пупа и, опять-таки, забрызгана кровью. Но, похоже, он несколько протрезвел, потому что шестое чувство показывает мне его ауру, неустойчивую и темную – страх. Спотыкаясь, подошел Джин. Он был без рубашки и, судя по растрепанным волосам его девочки, они коротали время на одном из диванов в подвале.