Всхлипывания усилились. – С пробитой головой? Так что же с ней случилось? – Не знаю. Полиция выясняет. Может, она просто упала неудачно, – неуверенно сказала девочка. – У неё вся голова в крови, и на теле тоже кровь была, а в том месте много камней и ям. Ага! Шла, споткнулась, ударилась о пару камешков, умерла и забросала себя сухими ветками, чтобы нашли не сразу. – А знаете, не важно, как она умерла! Это всё случилось из-за Марты! – заявила вдруг Инга торжественно, словно присягу приносила, и посмотрела на меня так, что я, не задавая вопросов, пошла на кухню и вернулась с ложкой настойки. – Выпей, она безвредна, спирта здесь нет. Твоё вождение не пострадает, наоборот, домой точно доедешь без приключений. Она послушно проглотила горьковатую коричневую жидкость и рефлекторно скривилась. – Успокоилась? Хорошо, продолжаем беседу. Марта – это кто? Я уже примерно знала, что она скажет, и, к сожалению, не ошиблась. – Чёрная Марта – призрак. Говорят, с тем, кто его увидит, случается несчастье. Вот с Оксаной и случилось… А я её тоже вчера видела, клянусь! – Кто говорит? – Что? – Кто говорит такую чушь? – Вы не верите в привидения? – искренне удивилась Инга. – Я не верю, что мёртвые могут причинить вред живым. Так кто тебе это наговорил? – Э… Дарина. Хм, знакомое имя. – Та, которая «тёмная»? – Да. У неё магазинчик неподалёку от нашего дома. Там много всего интересного продаётся – от карт Таро до шаманских бубнов. Меня туда Света потащила, она такое любит! А Дарина нам сразу сказала – это плохой дом, в нём когда-то Чёрная Марта жила! – взахлёб рассказывала девушка. – Мы тогда, конечно, ей не поверили. А Светка вообще решила провести спиритический сеанс и вызвать эту самую Марту. Она авантюристка – ничего не боится. Мы купили у Дарины чёрные свечи и специальное руководство, где написано, как духов вызывать. Она нас отговаривала, потому что, если девушка или женщина увидит Марту – с ней случится что-то очень плохое! От обилия имён и подробностей у меня закружилась голова. – Почему именно девушка или женщина? А мужчинам ничего не грозит? – Да. Мужчинам она, говорят, не является. – Инга, похоже, совсем успокоилась и продолжила: – Сеанс мы провели. На нём ничего необычного не произошло, а следующей ночью проснулись от жуткого крика Оксаны. Она стояла посреди коридора в одной коротенькой летней пижаме, всё кричала, кричала и никак не могла успокоиться. А когда смогла говорить, заявила, что видела привидение. – Э… может, она просто спектакль разыграла – пошутила. У некоторых странное чувство юмора. – Мы тоже тогда так подумали, она ведь вместе с Виком в театральном училась – будущая актриса. А потом Оксана вообще пропала. То есть все думали, что она уехала. Они с Виком перед этим как раз поссорились, вот мы и решили… – Ясно. Ну и с чего ты взяла, что её смерть связана с привидением? Инга долго изучала свои пальцы, сцепленные, точнее, практически спаянные на худых коленях в замок, потом тихо сказала: – Она её увидела и практически сразу умерла. Мне страшно. Я тоже видела вчера ночью в нашем саду девушку в длинном белом платье с чёрными волосами. Это была она, Марта. – И как же ты это поняла? – Не знаю, просто поняла, и всё. И теперь боюсь, со мной тоже что-то случится! Если боится, скорее всего так и будет. Сильные эмоции притягивают соответствующие ситуации. Когда страхи и стрессы накапливаются долго – они обязательно материализуются в реальности. Чтобы остановить программу саморазрушения, достаточно переключиться на позитивные вибрации: акцентировать внимание на приятном, избегать мыслей о плохом, и всё нормализуется. Вот только у Инги это сейчас не получится. Как бы её успокоить? Может, попробовать рассказать вместо страшной сказки добрую? – Инга, вы давно живёте в том доме? – Нет. Его почти год перестраивали и переделывали, мы только в начале июня въехали. – И что, те, кто его перестраивал, жаловались на козни призраков? Она растерянно теребила уголок чёрной футболки. – Не знаю, кажется, нет. – Вот! Хотя целый год там работали! А предыдущие владельцы жаловались? Инга вскинула на меня испуганные глаза. – Мы их не знали. Дом достался моему отцу от какого-то дальнего родственника. Он долго пустовал, потом родители развелись, папа оставил маме всё недвижимое имущество. Она вспомнила об этом доме, только когда в посёлке началось строительство элитных коттеджей, и превратила его в один из них. – Стало быть, привидение с вами ещё и в родственных связях? Ну разве не абсурд? Ты только послушай, как нелепо это всё звучит! – Нет, не в родственных. Марту удочерили уже подростком, так Дарина рассказывала, – совершенно серьёзно заверила Инга. Я вздохнула, признавая поражение. Похоже, к логике здесь взывать бессмысленно, попробуем другой способ. – Ладно, давай я сделаю тебе оберег и заряжу его на защиту и удачу. Устроит? Она отрицательно покачала головой: – Нет. Это не поможет, если в нашем доме живёт настоящее привидение! Вот ведь упрямица! – Тогда чего ты от меня хочешь? Что я могу сделать?! Инга подняла на меня свои круглые, как у куклы, голубые глаза и совершенно серьёзно заявила: – Вы можете поехать со мной и разобраться во всём на месте! Ага, поехать туда, где произошло убийство и полно полиции. Только таких приключений мне не хватало. – Разобраться в чём? Я не охотница за привидениями! – Пожалуйста, Злата! Я одна там с ума сойду! – Одна? Судя по твоему рассказу, ваш дом перенаселён, как Китай! – Да. Сколько себя помню, у нас всегда полно людей. Это из-за мамы. – Из-за мамы? – Она любит почитателей и воздыхателей и с возрастом окружает себя ими всё плотнее. Жаклин Голд, знаете такую? – А должна? Имя странное, не похоже на настоящее. Она удивлённо захлопала ресницами: – Правда не знаете? Имя? Да, это псевдоним. Она известная модель, была лицом многих косметических фирм. Впрочем, пик её популярности миновал лет пятнадцать назад. Сейчас у нас главная звезда Богдан – мой брат. О нём-то вы слышали? – Он тоже актёр? – Певец. Про любовь поёт. – Увы, я не интересуюсь показами мод, а из музыки предпочитаю тяжёлый, очень тяжёлый рок. Бледное личико Инги, как ни странно, просияло. – Правда?! Вы их не знаете?! Это потрясающе! Я так устала от людей, которые смотрят на меня как на бесполезный придаток мамы и Богдана. Со мной многие пытаются завязать дружбу, даже учителя в универе снисходительны и милы до тошноты, вот только их интересую не я, а мои родственные связи. – Опять ты жалуешься на то, что другие сочли бы благословением. Поверь, отсутствие искренности и горячей любви окружающих – далеко не худшее из зол. Ты, по крайней мере, не росла на улице, не голодала, не скиталась по приютам. В университете вон учишься. У многих нет и этого. Под пронзительным взглядом голубых глаз я почувствовала себя занудной учительницей, доказывающей без сомнения правильную, но, увы, не применимую на практике теорему. – Знаю. Психолог, к которому меня мама заставляла ходить, тоже так говорил. Наверное, я неисправима. Не понимаю, как может помочь осознание того, что другим хуже, чем мне, когда есть те, кому лучше! Действительно – шкурками ведь всё равно не поменяться ни с теми, ни с другими. – А ты философ. Ладно. Забудь. На чём мы остановились? – Я пригласила вас погостить в нашем доме.