– Будем отслеживать знакомых Хасима Ридера, особенно тех, кто живет в Куско; телефонные звонки: с кем общался последнее время. Эти сведения могут помочь вывести нас на убийцу. Если, конечно, такая версия верна. – Ольга, жена Ивана, рассказала, что Хасим звонил им буквально за день или даже за несколько часов до своей смерти, – сообщил Александр. – Интересно. И что он хотел? – Выразить соболезнования. – И только? – Она больше ничего не говорила. А ведь если бы Ридер кого-то подозревал в убийстве Камилы, он мог бы ей намекнуть. Хотя… – Что? – Хасим хотел поговорить не с ней, а с Иваном. Так он сказал Ольге. Если у него были, как вы предполагаете, какие-то догадки, вряд ли он поделился бы ими с матерью убитой девочки. Скорее, с отцом. – А что говорит Иван по этому поводу? – Его не было дома. Ольга дала Хасиму номер телефона мужа. Дозвонился ли тот ему, я не знаю. Когда мы общались, Иван ничего об этом не сказал. Просто упомянул, что в Лиме живет выпускник нашего университета, родственник Ольги. – Надо мне поговорить с сеньором Хименесом. Может, Ридер сообщил ему что-то важное, – задумчиво произнес Матео. – Знаете, Иван в последнее время очень странный. Видимо, смерть дочери его сильно подкосила. Ольга волнуется. Матео ничего не ответил. Он как будто и не слышал последних фраз Маркоса. – Ну что ж… – наконец, промолвил он. – Пожалуй, это все, что я хотел вам сообщить. – Спасибо. Если будут новости, держите нас в курсе, – попросил его Маркос. После ужина Александр открыл тетрадь Хаймеса. Закончил читать, когда уже забрезжил рассвет. На некоторые вопросы ответы он получил. Однако после прочтения заметок Хаймеса на него нашло странное чувство. Беспокойство и сомнение… И как избавиться от таких, не свойственных ему, переживаний? Facta sunt verbis ditticiliora (факты важнее слов). Куско. Долина Урубамба. Агуас-Кальентес. Наши дни Александр спустился в столовую в девять утра. Тетрадь Хаймеса он держал в руках. Маркос уже давно позавтракал, ждал друга, суетился: выставлял на стол кушанья и заваривал чай. Он волновался, и скрыть волнение ему никак не удавалось. – Доброе утро, Маркос. Как я вижу, хозяева позавтракали, а гость снова проснулся позже всех… – Во-первых, ты не гость, а член семьи. Во-вторых, спи на здоровье! Когда хочешь, тогда и просыпайся. – Раз я не гость, кончай суетиться. – Уже заканчиваю. Ибби напекла блинчиков и приготовила фруктовый соус. Тебе понравится. – Уже облизываюсь… – он засмеялся. Когда, наконец, Александр стал поедать блинчики, причмокивая от удовольствия и нахваливая хозяйку, Маркос немного расслабился. – Сейчас доем и поговорим. У меня есть план… Кузнецов прочел тетрадь Хаймеса от корки до корки. Несколько раз, пока читал, даже прослезился – не верилось в его гибель; листал страницы, как будто разговаривал с ним, живым, настолько ярко и образно Хаймес вел свои записи. Александр считал, что хорошо знал своего друга и однокашника, а оказалось, нет, многого не знал, не понимал: его возвышенный образ мыслей, тонкий душевный склад, стремление к совершенству во всем. Оказывается, Хаймес был выдающийся врач, уважаемый коллегами и многочисленными пациентами. Что же с ним произошло? Как и почему он погиб? Как оказался среди горных хребтов в долине Урубамбы, неподалеку от Мачу Пикчу? Александр оказался прав, предположив, что Хаймес узнал об убийстве подростка сразу же, как только это произошло. Преступление потрясло его. Он ознакомился с результатами судебно-медицинской экспертизы, материалами уголовного дела, услышал от судмедэкспертов о похожем преступлении, совершенном несколько лет назад в Укаяли, жертвой которого стала девочка десяти лет, и… вспомнил убийство Зины. Хаймес сопоставил три убийства и запаниковал: неужели это дело рук одного человека? С этого момента он стал вести записи на русском языке. Так же как и Маркос, а затем и Александр, он стал подозревать в совершении преступлений одного из бывших студентов университета дружбы народов, даже предпринял некоторое личное расследование: разыскал Диего Санчеса и Хуана Антонио Гонсалеса. (В то время Гонсалес был еще жив, однако находился в больнице. Рак не оставил ему шансов; Хуан Антонио умер через несколько дней после встречи с Хаймесом.) Он увиделся с ними, пообщался и пришел к выводу, что Санчес и Гонсалес невиновны. Поначалу Хаймес предположил, что схожесть здешних убийств с московским – случайность, нелепое совпадение, но, поразмыслив, сопоставив данные, заключил, что так и есть – все три преступления совершил один и тот же человек. Но кто это может быть? Убийца детей вряд ли приезжий. Скорее всего, он житель Куско или окрестностей. Этот же человек, с большой вероятностью, является также и убийцей Зиночки Кусаиновой. Хаймес задал себе этот вопрос. Ответ его обескуражил. Среди бывших студентов университета, кроме Санчеса и Гонсалеса, жителями Куско являлись еще три человека: он сам, Иван и Маркос. Хаймес знал, что он-то не убийца. Значит, Иван или Маркос? То есть один из его друзей? Один из тех, с кем он в течение пяти лет проживал в одной комнате, делил радости и невзгоды? И потом, вернувшись в Перу, они продолжали дружить уже семьями, вместе отмечали праздники и путешествовали по родной стране?! В это было трудно поверить. Хаймес стал вспоминать события двадцатипятилетней давности. И так и этак сопоставлял факты. Факты упрямо говорили, что один из его друзей мог быть убийцей. Но все его существо противилось такому выводу. Он пытался найти мотив… ведь надо же как-то объяснить эти преступления! Зачем Маркосу или Ивану убивать детей? Например, Маркос. Философ, писатель, чьи книги издаются во многих странах Латинской Америки и переведены на английский, французский и португальский языки, достойный человек, любящий и любимый муж. Зачем ему кого-то убивать? Единственный аргумент… у Маркоса не было детей. Вернее, первый ребенок родился с генетическими отклонениями и рано умер. Больше Ибби не рискнула рожать. Может, эта трагедия как-то повлияла на психическое состояние его друга или, возможно, спровоцировала агрессию? Допустим… Но при чем здесь Зина? Двадцать пять лет назад Маркос был молод, не обременен семьей. Что тогда могло спровоцировать его на убийство Зины (если это он, конечно!)? И все же Хаймес стал потихоньку приглядываться к Маркосу, вовлекал его в разговоры на определенные темы. Но никаких подтверждений своим домыслам не находил… Александр отвлекся от чтения. А как же опухоль мозга и связанные с этим проблемы, исказившие поведение Маркоса?! Неужели Хаймес не заметил изменений? Он же доктор! Хотя… Стоп. Проблемы с памятью и неадекватными реакциями у Маркоса начались позже. После исчезновения друга. Поэтому логично, что Хаймес никаких сбоев в его состоянии не видел… Или, например, Иван. Инженер, без которого не обходилось ни одно значимое строительство в регионе, успешный общественный деятель, депутат регионального собрания, любимый муж, любящий отец двоих детей. Зачем ему убивать кого-то? Хаймес стал приглядываться и к Ивану, пытаясь обнаружить у того хоть какие-то психические отклонения, но ничего подозрительного тоже не заметил. Правда, у Ивана было одно странное увлечение; с другой стороны, назвать подобное увлечение странным можно с натяжкой… Все знают, что Иван (как, впрочем, и Маркос, да и многие жители Куско) участвует в многочисленных экспедициях, раскопках, помогает ученым-археологам, занимается поисками значимых мест обитания инков и других цивилизаций древнего Перу. Не минула его, как и многих жителей региона, и золотая лихорадка – непрекращающиеся поиски инкских сокровищ. Для этих целей Иван создал ассоциацию, сплотив единомышленников, которые уже более двадцати лет занимаются раскопками, исследованием артефактов и поисками богатств инков. Ну и что же здесь странного? Занимаются люди раскопками… Ищут артефакты, ищут золото… Все об этом знают, власти помогают по мере сил. (Хаймес и сам по молодости участвовал в таких экспедициях. И дальше бы участвовал, но работа в хирургии отнимала много времени.) Странным было лишь неистовое желание Ивана найти сокровища. Он к этому стремился гораздо сильнее, чем другие члены ассоциации. Месяц назад, писал Хаймес в своей тетради, произошел у него разговор с другом. – Иван, если ты все же найдешь сокровища инков, поделишься с нами? – шутил он. – Но вы же не верите, что золото существует?! А раз его нет, чем делиться? Нет золота! – смеясь, отвечал Иван. – Я верю, что богатства инков где-то спрятаны, но, думаю, не пришло еще время для их обнаружения. Мы, люди, не готовы принять столь значимый подарок от предков. – Почему же? Я так не считаю. Мы потомки жителей Тауантинсуйу. Может, среди нас живут и потомки самих инков. Ведь для кого-то же они сохранили свои сокровища?! Разве не для потомков? И сдается мне, что золото спрятано где-то здесь, неподалеку. – Неподалеку – это где? – В нашем регионе, Хаймес. Ольянтайтамбо… Урубамба… Священная долина… Мачу Пикчу… Агуас-Кальентес… Здесь, недалеко от Куско. – Думаю, ты, Иван, не там ищешь сокровища. Если они и были, то отправились вместе с Инкой Манко Юпанки в Вилькабамбу. – Вот-вот. Поначалу говорили, что и Вилькабамбы не существует. Мол, этот город – вымысел. Но мы же ее нашли! Мы вчетвером! И не мы одни, кстати. – Ну… это только наши предположения. Является ли современная Эспириту-Пампа той самой Вилькабамбой, никто не доказал. – Хаймес, но мы же восемь лет назад туда добрались, и у нас не было сомнений, что загадочная Вилькабамба была именно там. Все карты, инкские источники говорят об этом. Вилькабамба есть! Я уверен. Но золота там нет. Манко Юпанки не стал бы рисковать и брать с собой все сокровища инков. Ведь в то время, когда он предпринял поход в Вилькабамбу, испанцы шли по его следу! Поэтому я уверен, что золото спрятали где-то здесь. – Меня радует твоя уверенность. Но какие у тебя доказательства? – Хаймес, для исторических открытий важны не доказательства, а интуиция. Но! Есть еще и кипу! – Кипу? – удивился Хаймес. – Да. Чем не аргумент? – Пока никто не может прочесть письмена инков. – Я близок к разгадке тайны кипу, Хаймес. Я скоро расшифрую эти узоры из нитей и узлов. Да-да! Иван заявил, что близок к разгадке тайны кипу! Если это так, то его открытие станет событием мирового значения! И Хаймес тогда сказал другу: – Если ты это сделаешь, получишь не только Нобелевскую премию, но и признание ученых историков всего мира. – Значит, ты веришь, что я могу это сделать? – Иван, я верю в то, что однажды кипу расшифруют. Если это удастся сделать тебе, я буду гордиться тобой! У Ивана блестели глаза, он был явно возбужден. Неужели он действительно занимается расшифровкой кипу? Тот раз был единственным, когда Иван обмолвился о столь удивительном своем увлечении. Может ли подобная страсть поменять психику человека?