– Я размышляю. Ясно, что в первый раз они стащили часы, чтобы сойти за воров, но не нашли того, что искали. А во второй раз решили играть в открытую и вернули часы. Возможно, возврат часов означает, что они отыскали ту вещь и больше не вернутся. – Точно мы не знаем. Одно понятно наверняка: им позарез надо что-то отыскать. И если они еще не нашли, то попытаются опять, сегодня вечером, в крайнем случае завтра. – Я тут кое-что придумал, – сказал Фацио. – Говори. – Вы уверены, что за вами следят? – Процентов на девяносто. – В котором часу от вас уходит горничная? – В полпервого, без четверти час. – Можете позвонить ей и сказать, что заедете домой обедать? – Да, конечно. Но зачем? – Пока вы там, никто не залезет. В три прибуду я на служебном авто. Включу сирену, типа срочный вызов. Вы выбежите из дома, запрыгнете в машину, и мы уедем. – Куда? – Съездим проветримся. Если за вами следят, они поймут, что я увез вас по срочному вызову. И сразу приступят к делу. – И? – Они не будут знать, что неподалеку притаился Галлуццо. Я его сейчас отправлю и все разъясню. – Нет, Фацио, не стоит… – Комиссар, не спорьте. Тут дело нечисто, не нравится мне все это. – Ты представляешь, что они могут искать? – Вы сами понятия не имеете, а мне откуда знать? – Когда начнется процесс над Джакомо Ликко? – По-моему, через неделю. А почему вы спрашиваете? Некоторое время назад комиссар арестовал Джакомо Ликко. Тот был шестеркой у мафии, занимался выбиванием дани. Однажды он выстрелил в ногу торговцу, отказавшемуся платить. Запуганный торговец утверждал, что стрелял незнакомец. Но комиссар нашел массу улик, которые указывали на Джакомо Ликко. Комиссару предстояло выступить свидетелем в суде, и никто не знал, чем кончится дело. – А может, они ничего и не ищут. Может, это предупреждение: придержи язык в суде, потому что мы можем входить и выходить из твоего дома когда захотим. – И это возможно. – Алло, Аделина! – Слушаю, синьор комиссар. – Чем занимаешься? – Все пытаюсь в доме порядок навести. – Ты приготовила поесть? – Позже приготовлю. – Давай сейчас. К часу заеду пообедать. – Как скажете. – Что ты купила? – Две камбалы, зажарю в масле. А на первое – паста с брокколи. Вошел Фацио: – Галлуццо выехал. Он будет следить за домом со стороны моря. – Хорошо. Не говори никому, даже Мими. – Договорились. – Сядь. Ауджелло на месте? – Да. Он взял трубку: – Катарелла, вели комиссару Ауджелло зайти ко мне. Мими немедленно явился. – Вчера я ездил во Фьякку на скачки. Синьора Эстерман тоже выступала – на лошади, которую ей одолжил Ло Дука. Мы с ним имели долгий разговор. Он считает, это месть некоего Джерландо Гуррери, бывшего конюха. Никогда не слыхали о таком? – Никогда, – хором ответили Фацио и Ауджелло. – Стоит разузнать о нем побольше. Вроде как он связался с уголовниками. Займешься, Фацио? – Хорошо. – А что конкретно сказал Ло Дука? – спросил Мими. – Сию минуту изложу. – Не такая уж беспочвенная версия, – прокомментировал Мими, когда комиссар договорил. – Мне тоже так кажется, – добавил Фацио. – Но если Ло Дука прав, – сказал Монтальбано, – вы понимаете, что это означает конец расследованию? – Почему же? – спросил Ауджелло. – Мими, то, что Ло Дука рассказал мне, он никогда не расскажет коллегам из Монтелузы. У них на руках лишь заявление о похищении двух лошадей. Они не знают, что одну из них жестоко убили, ведь мы от них это скрыли. И у нас нет заявления от синьоры Эстерман. А Ло Дука недвусмысленно дал мне понять: он знает, что мы не общаемся с коллегами из Монтелузы. Поэтому, как ни крути, у нас нет ни одной зацепки. – И что теперь? – спросил Мими. – Теперь есть минимум два дела. Первое – разузнать побольше о Джерландо Гуррери. Ты, Мими, упрекнул меня в том, что я принял на веру слова синьоры Эстерман. Проверим и то, что мне рассказал Ло Дука, начиная с травмы Гуррери. Он ведь лежал в одной из больниц Монтелузы? – Я понял, – сказал Фацио. – Вам нужны доказательства подлинности рассказа Ло Дуки. – Именно. – Будет сделано. – Второе дело – важный элемент в версии Ло Дуки. Он утверждает, что никто пока не знает точно, которая из двух лошадей убита, его или синьоры Эстерман. Ло Дука утверждает, что так поступили, чтобы поджарить его на медленном огне. Одно мы можем сказать наверняка: никто точно не знает, какую из лошадей убили. Ло Дука сказал, его коня зовут Руди. Найти бы фотографию, чтобы мы с Фацио могли взглянуть… – Я, кажется, знаю, где ее раздобыть, – сказал Мими. И добавил, посмеиваясь: – Если верить словам Ло Дуки, для больного на голову этот Гуррери неплохо соображает. – В каком смысле? – В том смысле, что сначала он убивает лошадь Эстерман, чтобы держать в напряжении Ло Дуку, потом звонит синьоре Эстерман, чтобы Ло Дука не смог утаить от нее похищение лошади… Да он просто семи пядей во лбу, этот наш стукнутый! – Я сказал об этом Ло Дуке. – А он что? – Говорит, мол, вполне вероятно, Гуррери действовал по указке сообщников. Мими только хмыкнул в ответ.