– Тогда позвони Катарелле и передай мне трубку. Фацио подчинился. – Катарелла, есть новости? – Никак нет, синьор комиссар. Но звонила синьора Задарма. Грит, не могли бы вы сами ей перезвонить. Еще полчаса они провели, расхаживая туда-сюда перед храмом. Монтальбано все больше заводился. Фацио пытался его отвлечь. – Комиссар, почему храм Конкордии почти цел, а остальные – нет? – Потому что был такой император, Феодосий, он повелел разрушить все языческие храмы и святилища, кроме тех, которые приспособили под христианские церкви. Храм Конкордии стал христианской церковью, вот он и уцелел. Отличный пример терпимости. В точности как в наши дни. Но после культурного экскурса комиссар тут же вернулся к главной теме: – А вдруг те трое в лодке и вправду рыбаки? Пошли посидим в кафе. Ничего не вышло. За всеми столиками – туристы: англичане, немцы, французы и особенно японцы, фотографировавшие все подряд, даже камушек, застрявший в ботинке. Комиссара это раздражало. – Поехали отсюда, – нетерпеливо выпалил он. – И куда мы поедем? – На кудыкину гору… В это самое мгновение у Фацио зазвонил мобильный. – Это Галлуццо, – сказал он, поднося телефон к уху. – Хорошо, сейчас будем, – ответил он в трубку. – Что он сказал? – Чтобы мы срочно ехали к вам домой. – А больше ничего? – Нет. Обратно летели – никакому Шумахеру и не снилось, но без мигалки и сирены. Подъехали – дверь нараспашку. Вбежали внутрь. В комнате на петлях болталась вывороченная створка балконной двери. Галлуццо, бледный как смерть, сидел на диване. В руках пустой стакан из-под воды. Увидев их, встал. – Ты цел? – спросил Монтальбано, вглядываясь ему в лицо. – Да, но страху натерпелся. – Почему? – Один из двоих стрелял в меня, трижды, но промахнулся. – Да ну? А ты? – Я ответил. Думаю, задел того, который не стрелял. Но второй, тот, что при оружии, вытащил его на улицу – их там ждала машина. – Сможешь рассказать все с самого начала? – Да, вроде уже отпустило. – Виски будешь? – Не откажусь, комиссар! Монтальбано взял стакан, щедро плеснул в него и протянул Галлуццо. Фацио вошел обратно в дом с террасы с помрачневшим видом. – Когда вы уехали, они обождали полчаса, прежде чем высадиться на берег, – начал Галлуццо. – Хотели убедиться, что мы и правда уехали, – сказал Фацио. – На берегу долго стояли у лодки, озирались. Потом – прошел почти час – двое прихватили из лодки две больших канистры и направились сюда. – А третий? – спросил Монтальбано. – Третий поплыл на лодке в море. Тогда я выбрался из коттеджа и перебежал к левому углу дома. Когда выглянул, заметил у одного в руках фомку – он как раз взломал балконную дверь. Они вошли. Пока я размышлял, что делать, снова вышли на террасу, наверняка за канистрами, которые оставили снаружи. Я решил, что пора вмешаться, и выпрыгнул из засады, наставив на них пистолет со словами: «Стой! Полиция!» – А они? – Один из двоих, тот, что покрупнее, тут же выхватил револьвер и выстрелил. Я укрылся за углом. Потом увидел, как они убегают в сторону площадки перед входной дверью. Я – за ними. Рослый снова в меня пальнул. Я ответил выстрелом, и второй – он бежал рядом с ним – покачнулся, будто пьяный, рухнул на колени. Тогда верзила схватил его за шиворот и поднял, еще раз пальнув в меня. Они выскочили на улицу – там ждала машина с распахнутыми дверцами – и уехали. – Значит, – заметил Монтальбано, – они заранее спланировали путь к отступлению. – Послушай, – спросил Фацио, – почему ты не стал их догонять? – Пистолет заело, – ответил Галлуццо. Достал пистолет из кармана и передал Фацио: – Отнеси в оружейную и не забудь передать от меня горячий привет. Если бы те типы догадались, что я не могу стрелять, вряд ли я сейчас сидел бы тут и рассказывал, как было дело. Монтальбано двинулся в сторону террасы. – Я проверил, комиссар. Две полных двадцатилитровых канистры. Собирались поджечь дом, – сказал Фацио. А вот это уже новость! – Комиссар, как мне поступить? – спросил Галлуццо. – По поводу? – Те мои два выстрела. Если в оружейной спросят… – Скажешь, пришлось стрелять в бешеную собаку, а пистолет заело! – А вы что будете делать? – спросил Фацио. – Вызову мастера починить балконную дверь, – невозмутимо ответил комиссар. – Если хотите, я за час вам все починю, – сказал Галуццо. – У вас есть инструменты? – Пойди посмотри в чулане. – Комиссар, – снова подал голос Фацио, – нам надо условиться, что будем говорить. – Ты о чем? – Через пять минут могут нагрянуть наши или карабинеры. – С какой стати? – Но ведь была перестрелка, разве нет? Четыре выстрела! Наверняка кто-то из соседей сообщил в полицию… – На что спорим? – По поводу? – Никто никуда не звонил. Большинство из тех, кто слышал выстрелы, решили, что это либо мотоциклетные выхлопы, либо шалости мальчишек. А те двое или трое, кто понял, что стреляли из пистолета, люди опытные, знают, что к чему, и продолжают заниматься своими делами. – Тут все есть, – сказал Галлуццо, возвращаясь с ящиком инструментов. И принялся за работу. Когда он застучал молотком, комиссар сказал Фацио: – Пошли на кухню. Кофе будешь? – Да. – А ты, Галлуццо?