«Только этого зайца мне и не хватало», – уже не стараясь подавить раздражение, подумал Гречин. Дело могли забрать. Да что там? Уже забирали, дождавшись момента, пока вся черновая работа будет выполнена, а он ничего не мог с этим поделать. Выпроводив зайца из кабинета с пропуском на объект номер шесть, – так именовался лабораторный центр при управлении, – Гречин связался с профессором Ремезовым. В холодильнике было холодно. Очень. Зубы немедленно застучали, руки Максима покрылись мурашками, на них дыбом встали мягкие шерстинки. Мои руки тоже не отставали. И не только руки. Я вся покрылась такими же мурашками и тряслась, как припадочная. Мы сидели на выдвижном металлическом столе, прижимаясь друг к другу без малейшего намека на интимность, и замерзали, а Вячеслав все не шел. – Что здесь? – спросила я стараясь не прикусить себе язык дергающейся челюстью. – Морг, вроде того. Железные стены, ячейки с номерами. В них наши приятели – потерпевшие от Твари, надо полагать, – отозвался Максим. – Свет, ты прости, что я позволил тебя сюда… Я не дала ему закончить. Это было нечестно – обвинять себя. – Ты ни при чем. Я сама согласилась. Полковник меня уговорил. Может, он не знает, что его профессор немного не в себе? – Все он знает, – зло прошипел Максим и плотнее прижал меня к себе. – Знаешь, – продолжил он после короткой паузы, – когда все это кончится, я собираюсь пойти в отпуск. На море хочу. Лет пятнадцать не был. Поедешь со мной? Меня перестало трясти. Если и не бросило в жар, то уж холод стал ощущаться намного меньше. – А мне и в отпуск идти не нужно – Михаил Яковлевич меня уволил… – Это «да»? – Да. Давай выберемся отсюда? – Выберемся. Только бы Славка двери открыл, тут замок сенсорный. – Мне нужно на завод, иначе Тварь меня никогда не отпустит. – В смысле? – не понял он. – Она так сказала. Ну, показала, когда я в той комнате сидела. Ей нравится со мной. Она не хочет быть частью своей стаи, там она не свободна. – А с тобой, значит, свободна? – Нет, но надеется освободиться. Ты же понимаешь, что этого допустить нельзя? Максим промолчал. Его тоже потряхивало, под тонкой футболкой напрягались мышцы. – Что ты задумала? – спросил он наконец. – Спуститься в лабораторию, оставить ее там. Она потому и боится, что ее не отпустят. А я просто уйду. И пусть профессор Ремезов, полковник и все другие делают с ней что смогут. В конце концов, они же умные, придумают что-нибудь, запихнут джинна обратно в бутылку. – Ох, Свет, – вздохнул Максим. – Не хотят они, похоже, никуда ее запихивать. Сдается мне, что ее приручить и использовать собираются. Я вывернулась из-под его руки. – Как? С ума они сошли, что ли? Зачем? Людей убивать? – Ну… – протянул он. – Не знаю. Может быть… И тут почти бесшумно открылась дверь. – Выходите, – прошипел Вячеслав. Глава 15 Без трости, без телефона с программами-помощницами (его у меня забрали сразу, перед началом экспериментов) я словно ослепла еще раз. Единственной связью с миром остался Максим, и я крепко, крепче, чем нужно, сжимала его ладонь. Тварь пыталась что-то подсказать – в голове возникали переплетения размытых линий и ярких пятен. По закоченевшей спине полз ледяной ручеек другого холода от того, что невесомое, непонятное, но совершенно реальное существо повисло прямо на моих плечах. Меня трясло от страха и напряжения. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. Пытаясь понять чехарду колеблющихся полос и углов, которую пропихивала в меня Тварь, я теряла связь с реальностью. Если начинала привычным образом ощущать, куда ставить ногу, слушать, как отражается от ближайших препятствий звук шагов, то пропадала картинка. Отпихнув от себя непрошеную помощницу, я придвинулась к капитану вплотную. Вячеслав ушел запутывать возможных преследователей и притормаживать погоню, если это будет возможным, а мы плутали в подвале. Именно плутали, потому что, как прошептал Максим, света здесь было не больше, чем на дне пивной банки. Я понятия не имела, сколько его там, но сообразила, что в подвале темно. Радовало только то, что это означало полное отсутствие людей. Сколько я ни напрягала слух, кроме низкого и негромкого гудения и наших тихих шагов, ничего не услышала. – Чертова прорва дверей, и хрен его знает, которая нам нужна, – тихо выругался Максим возле пятой по счету. – Постой, – придержала его я. – Попробую кое-что. Тварь с готовностью обрушила на меня неприятный эффект от своей близости и путаницу пляшущих линий в мозгу. А потом отскочила от меня и… пропала. И возникла снова, но где-то позади. И пропала. И снова вернулась на то же место. Я потянула Максима назад, к предыдущей двери, ощупывая шероховатую стену, пока не наткнулась на дверной проем. Тварь радостно исчезла-вернулась. На этот раз я видела, что в смутных линиях на этом месте есть разрыв. – Сюда! Эта дверь. Я толкнула ее рукой, а потом и всем телом. Дверь не шелохнулась. – Подожди, постой здесь, – прошептал Максим и ушел назад по коридору. Тихие шаги не вызывали никакого эха, но я чувствовала, что он ушел недалеко. Под моей ладонью было гладкое полотно широкой двери, без намека на ручку или что-либо подобное. Я провела рукой по стене рядом и наткнулась на холодный прямоугольник размером примерно с мою ладонь. Присела и подставила руку к стыку пола и двери – из тонкой щели едва заметно поддувало. Тварь перестала метаться и смирно висела над головой. Ждала. А я неожиданно подумала, что нас, наверно, никому не стоит ловить, ведь я и вправду могу стать угрозой, если не удержу Тварь от попытки меня защитить… Понимание пригвоздило меня к полу. Когда она забеспокоилась, там, наверху, я сдуру решила, что опасность угрожает ей. Нет. И тогда, и сейчас что-то плохое готовилось для меня. – Отойди-ка, – шепнул вернувшийся Максим. От него резко пахнуло острым и кислым запахом железа. Послышались треск и скрежет, сквозь которые я различала шумные выдохи и наэлектризованность огромного напряжения – Максим пытался вскрыть дверь. И она подалась! – Что ты сделал? – спросила я, когда он потащил меня в новый прохладный коридор. – С петель снял. Конспираторы хреновы. Замки сенсорные, а петли – прямые, – пропыхтел капитан и предупредил: – Осторожно, ступеньки. Я среагировать не успела и больно, с размаха, ткнулась носком кроссовки в бетонную преграду. Жаловаться было некогда. Поджимая вспыхнувшие огненной болью пальцы на ноге и позволив себе лишь немного прихрамывать, я неуверенно поползала наверх по высоким ступеням, цепляясь за ремень его джинсов обеими руками. – Стой. Еще дверь. Железная. Похоже – наружу. Совершенно точно – наружу. Я расслышала шум машины и чьи-то далекие голоса. Приближающиеся голоса. Дверь распахнулась сама, с натужным скрипом, резким, как чей-то мучительный вскрик. – Нехорошо, капитан Дежин, – ворчливо посетовал профессор Ремезов, – совсем нехорошо. Максим молчал, только напряглась спина под влажной от пота футболкой. Я стояла прямо за этой спиной, вплотную, и не имела ни желания, ни возможности пошевелиться. Все, что я успела, – обхватить его руками за талию и понадеяться, что не упаду, потому что следующие несколько секунд ушли на борьбу с Тварью. И я почти проиграла. Почти. Звук упавшего тела и резкий рывок последовали одновременно. Максим бежал, волоча меня за руку, а я болталась позади, на заплетающихся ногах, поскуливая от непомерных усилий. Тварь не убила профессора, она метнулась вслед за нами. За мной. А он остался хрипеть где-то за нашими спинами. – Стой, куда? – крикнул кто-то и тоже упал. Мы продолжали бежать. – Черт! – рыкнул Максим и резко затормозил, тяжело дыша. – Уберите ствол! Окружающее нас пространство заливал запах страха. Тварь словно распухла. Она стала слишком большой, у меня не хватало сил, страха, ярости, чтобы сдержать ее. Я чувствовала – еще секунда, и случится непоправимое! И оно случилось. Тварь оттолкнула меня. Это было больно, как удар в грудь, куда-то прямо в ее середину. Я задохнулась от нехватки воздуха и ледяного страха. Теперь я ничего уже не могла сделать… – Опустите оружие, – в этот же миг сказал кто-то очень спокойно и мягко. – Капитан, Светлана, вам больше ничто не угрожает. – Ты еще кто? – рявкнул Максим. Его ярости и страха хватило бы на пяток тварей. – Майор госбезопасности Зайцев. Приехал познакомиться со Светой, а тут такое. Непорядок. Говоривший был совершенно спокоен и уверен в себе. На его фоне мы с Максимом – потные и запыхавшиеся, должно быть, выглядели жалко. – Живы? – спросил майор кого-то, и ему тут же ответили: «да». Максим оглянулся. Мне это не требовалось (да и смысл?), я знала, что Ремезов и тот, второй, живы, но им точно нужен был врач. – Прошу прощения за неквалифицированные действия профессора. Надеюсь, это не станет преградой к нашему сотрудничеству? На последнем слове Максима скрутило от негодования. Он стал словно каменный и с усилием тянул в себя воздух, чтобы высказаться. Тогда я торопливо вставила свое «нет». Капитан посмотрел на меня – взгляд обжигал почти физически – и выдохнул. Он не мог почувствовать то, что чувствовала я – спокойный тон незнакомого майора не был игрой. Он был уверен в себе и говорил правду. Прямо сейчас нам ничто больше не угрожало. Тварь мирно зависла на привычном расстоянии от моей макушки и была тише воды, ниже травы. – Мы свободны? – хрипло спросил Максим, которого никак не отпускало. Он излучал ярость и гнев. А еще – страх. Страх за меня. – Свободны? – переспросил майор. – Разумеется. Я свяжусь с вами позже, Светлана… Максим, не выпуская моей ладони, потянул меня за собой. – Подождите, вам наверняка это понадобится, – окликнул майор.