— А то, что вчера здесь было бурное веселье, праздник то есть, что здесь повсюду голые разукрашенные девицы и какие-то мужики во фраках и плавках разгуливали, вы помните? Музыка играла, фейерверки… — Не, я в этом не участвовал. Точно. Я спал. — Да, спали. Но до того ведь гуляли с этой сомнительной компанией? — А вы что, представляете здесь, на борту моей яхты, полицию нравов? — Да нет, я не собираюсь об этом никому рассказывать… — Рассказывайте, ради бога! — махнул рукой Трофимов. — Нет, господин Трофимов, я здесь совсем не из-за этого. Вы — моя последняя надежда. — Виктория… — проскрипел Трофимов. — Не помню вашего отчества, Виктория, и вы тоже моя последняя надежда. Достаньте мне там из холодильника минералку. Очень пить хочется. Линькова достала из холодильника бутылку минералки, попыталась было найти стакан, но Трофимов поспешно выхватил бутылку у нее из рук, открутил пробку и принялся жадно пить прямо из горла. — Ну вот, теперь я схожу кое-куда и тогда, думаю, смогу воспринять адекватно все, что вы мне скажете. Когда через несколько минут с мокрым еще лицом Трофимов вернулся назад, на столе было пусто. Линькова подальше от греха спрятала все бутылки с недопитым спиртным под стол. Ведь кто знает, что взбредет в голову олигарху с перепою и сколько дней он может пребывать в запое. А в том, что Трофимов пьяница запойный, Линькова не сомневалась. — Простите, Виктория Львовна, я весь внимание, — сказал Трофимов, сделав еще несколько глотков минералки. — Я не знаю, могу ли вам доверять, но в данный момент мне здесь просто не на кого опереться, — пожаловалась она. — Я польщен, — поклонился Глеб Трофимов и одарил ее обворожительной, обезоруживающей улыбкой. — В общем, я не имею права посвящать вас во все подробности, но я здесь, на Кипре, нахожусь, можно считать, подпольно. Поэтому о том, что вы меня видели, сообщать никому не стоит, — предупредила Линькова. — Понял, — кивнул Трофимов, — и что дальше? — Дальше — человек, который должен был отвечать за мою безопасность, как мне удалось случайно узнать, служит совсем другим людям. И мне нужно срочно улететь отсюда. Только в Москве у меня будет возможность выйти на связь с необходимыми мне людьми. — Вас проводить? — спросил Трофимов, и Линькова поняла, что он совсем не помнит о том, что она рассказала ему ночью. — Нет. Главное, что у меня нет денег. Ни наличных, ни карточки. Я прошу вас одолжить мне денег. Как только я прилечу в Москву, я сейчас же их вам верну… — Денег… И почему все у меня просят денег?.. Я же не банкомат. Я человек. Слышите, я че-ло-век! — вдруг начал заводиться Трофимов. — Господин Трофимов. Я — не все. И деньги мне нужны в самом прямом смысле для того, чтобы спасти жизнь. Я убежала из отеля, оставив там все свои вещи. Вы, когда я вечером, то бишь ночью, с вами говорила, сказали, что у вас вроде как есть свой самолет. И даже предлагали мне им воспользоваться. Ваше предложение остается в силе? — с надеждой спросила Линькова. — Ну, учитывая ваше положение, если оно действительно настолько серьезное… я даже готов вас сопровождать, — сказал Трофимов. — Хотя, возможно, вам лучше лететь не в Москву, а в какой-нибудь другой город… Например, в Нижний Новгород… У меня там неплохой домишко есть. Почти в Болдино. Помните Пушкина?.. — Нет, только не в Нижний! — испуганно воскликнула Линькова, а потом, чуть подумав, добавила: — Хотя… может, в этом есть смысл. — У меня там и губернатор знакомый. Считай, друг. Глухов. Нормальный такой дядечка. Я на охоту к нему езжу. Я ему позвоню, так он вам все, что нужно, сделает. Охрану выделит. Это признание Трофимова не могло не насторожить Линькову, и она, стараясь не выдать волнение, заявила: — Я думаю, что не стоит пока что никому звонить. Я же вас просила никому не говорить о нашей встрече. — Ах да, это я после вчерашнего плохо соображаю… — поморщился Трофимов. — Так вы сможете одолжить мне немного денег? — Деньги, деньги… И здесь деньги… Я на край света, считай, прилетел, напился вчера, чтобы не думать про деньги… Еще в себя не пришел, а вы мне опять про деньги… С этими словами он принялся искать свою барсетку. И вскоре нашел. Барсетка, как оказалось, лежала у него под подушкой. Но пустая. Трофимов со злостью выругался и швырнул ее в стенку. — Вот гады! — крикнул он. — Кто? — не поняла Линькова. — Кто-кто… Да охранники мои, — покачал головой Трофимов. — Я им приказал, чтобы они, когда я в запой ухожу, мои деньги, карточку, все прочее убирали подальше! Вот они и постарались. Наверное, в отель увезли… — А может, вас ограбили? — высказала предположение Линькова. — Здесь ночью какие-то сомнительные женщины бродили… — А… женщины… — что-то вспоминая, пробормотал Трофимов. — Да, это из-за них Валера и выгреб все подчистую. Боялся, что меня понесет им дорогие подарки делать. — А кто такой этот Валера? — спросила Линькова. — Валера — начальник моей охраны… — задумчиво пробормотал Трофимов. — Он у меня еще в отеле все забрал… Это я помню… Помню еще, что девчонки классные были. Я одну разрисовал. Представляете, она голенькая была, а я ее разукрасил… — Это боди-арт называется, — заметила Линькова. — Что? — не понял Трофимов. — Это искусство, когда тело разрисовывается, боди-артом называется, — сказала Линькова. — Какая разница, как что называется! — махнул рукой Трофимов и потянулся к мобильнику. — Счас вам покажу, как я ее разрисовал… — пояснил он, отыскивая нужный кадр. Наконец он протянул мобильник Линьковой: — Во, смотрите! Супер, да? Линькова взглянула на кадр и узнала разрисованную девушку. А рядом с ней… — А это кто рядом с ней? — спросила она у Трофимова. — Кто-кто… Это и есть мой Валера! Начальник охраны. Он по-английски, как по-русски, шпарит. — А у него, случайно, нет брата-близнеца? — поинтересовалась Линькова. — Вы что, всерьез думаете, что я буду спрашивать у своего охранника, есть ли у него брат-близнец? — скептически хмыкнул Трофимов. — Я его попросил. Он выполнил. Вот он деньги, чтобы я не разбазаривал по пьяни, все у меня и изъял. И правильно сделал! — Значит, как я поняла, денег вы мне одолжить не сможете… — разочарованно вздохнула Линькова. — Да дам я вам денег! Сейчас позвоню, и принесут. На блюдечке с золотой каемочкой. — А вот звонить пока что никому не стоит, — попросила Линькова. — А чего вы боитесь? Мои парни — люди надежные. Я в них на все сто уверен! — сказал Трофимов. — Это, может, для вас они надежные. А для меня… — начала Линькова и смолкла на полуслове. — Что там вам мои люди сделали? — раздосадованно спросил Трофимов. — Я боюсь, что это уже совсем другая история… — не выходя из задумчивости, пробормотала Линькова. — Пока вы не скажете, что вам мои люди сделали, я вас отсюда не выпущу! — вдруг взорвался Трофимов. — Да ладно… я сама собиралась вам все рассказать. Только и правда это совсем другая история, — покачала головой Линькова. — Другая. Третья… — хмыкнул Трофимов. — Вы мне суть выкладывайте! Если хотите, чтобы я вам помог, будьте со мной абсолютно откровенны. — В общем, как я понимаю, вы мало что помните из вчерашнего вечера, — начала Линькова, пристально глядя на Трофимова. — Так напомните! — чуть раздраженно прервал ее Трофимов. — В общем, как я уже вам говорила, у меня так сложились обстоятельства, что мне срочно нужно было лететь в Москву. Таксист, в чью машину я села, сказал, что есть яхта, которая как раз отплывает на материк. И я попросила вас меня подвезти. — Ну и? — А тут у вас гулянка была. Девушки голые разрисованные бегали… — Да, мы об этом уже с вами говорили. — Так вот, последнее, что я помню, это как ваш Валера дал мне вина… Я пить хотела, а он мне подсунул вино. Да еще, надо понимать, с кое-какими добавками. Дальше совсем ничего не помню. Очнулась в одной из ваших кают, простите за подробности, абсолютно голая. На стене экран. Дивиди… — Да у меня почти во всех каютах стоят дивиди… — Ну вот, и еще мне диск оставили. Включила, а там… стыдно сказать, что заснято. — Может, вам просто показалось… Может, там ничего такого и не было заснято… — как-то слишком спокойно предположил Трофимов. — Ну, если эротика, а точнее, порнография с моим участием для вас «ничего такого»… — передернула плечами Линькова. — Поймите, я никому никаких заданий насчет вас не давал. Я вообще был пьян, в отключке я был. А вы мне о какой-то порнографии… Я даже девчонок, которых сам заказал, толком не разглядел. Не помню их совсем. Только одну помню, ту, которую разрисовывал…