— Погодите. Но это действительно пока что конфиденциальная информация… — пробормотала госпожа Линькова и, подумав, добавила: — Ну, в Новгород… — Ерунда! — сказал, как отрезал, Трофимов. — Там губернатора только что заменили. И, кстати, тоже женщине дали порулить. А женщину на женщину у нас никто менять не будет. — Это почему же? — Да потому что в России с давних времен мужики бабами командовали, а не наоборот. Ставят вас, дур, для того, чтобы народ понял, что лучше мужик-коррупционер, чем баба-блондинка. И на Западе чтобы заткнулись эти, как их, феминистки. — Ерунда! Среди наших женщин-руководителей много очень даже толковых. И многие из них, да, блондинки. Вон Матвиенко сколько уже времени руководит. И в Северной столице больше порядка, чем в Москве. — Ну конечно, только вы умеете правильно доставать из бутылки пробки, — хмыкнул Трофимов. — Не поняла… — Эксперимент проводили: дали женщинам-блондинкам и женщинам-брюнеткам бутылку с пробкой внутри и попросили достать пробку. Ну, блондинки первыми сообразили, что для этого можно попросту разбить бутылку. — Так разговор же шел о пробке, а не о бутылке… — пожала плечами Линькова. — Ну да, ну да… Чем выше по ступеням власти поднимается женщина, тем светлее делается цвет ее волос… Вспомните Тэтчер или эту, как ее — Юлю Тимошенко… — Но вам же, мужчинам, блондинки тоже больше нравятся… — Ну да, ну да, блондинкам как-то больше доверяешь… Как мне объяснил один мой знакомый пиар-менеджер, светлый цвет волос вызывает доверие и восхищение. — Но это никак не соотносится с мужчинами, — заметила Линькова. — Да, трудно представить себе Баскова в роли губернатора… — хохотнул Трофимов. На мгновение повисла тишина, а потом Трофимов вдруг улыбнулся и кивнул в подтверждение собственным мыслям: — Я понял. Вас не в Великий Новгород, а в Нижний сплавить хотят. — Почему именно в Нижний? И почему сплавить? — вскинула брови Линькова. Трофимов, не спуская с нее пристального взгляда, пожал плечами: — Так мне кажется… — Когда кажется, креститься надо, — недовольно буркнула Линькова. — Да ладно, не обижайтесь, — махнул рукой Трофимов, — но если вас действительно готовят в Нижний Новгород, то там я всех знаю. Мне проще будет вам помочь… — И как же это вы мне будете помогать, если вы там всех знаете? — Ну, кому в этой ситуации помогать, это уже мой выбор и мой расчет. И в данном случае мне выгоднее помогать вам, а не Глухову. — То есть? — То есть у меня в Нижнем свой интерес, даже несколько интересов, а если наверху решили Глухова сместить, значит, они это сделают по-любому. Глухов — мое прошлое. А вы — мое светлое будущее, вы, можно сказать, моя золотая рыбка. Так что можете мне доверять. Хоть я и не блондин… Но доверять мне можете… — Да, мужчинам с сединой действительно хочется доверять… — заметила Линькова. — Ну, вот и отлично. Значит, мы поладим. — Но ведь у Глухова есть свои люди даже в Америке. — У Глухова? В Америке? — удивился Трофимов. — С чего вы взяли? — Кто-то же там следил за моим сыном, подставлял его, а потом фотографировал… — А, это… — махнул рукой Трофимов. — Думаю, что это обычные хакерские штучки. Дайте-ка мне взглянуть… С этими словами Трофимов открыл пару фотографий. — Ну конечно, это обычные дурацкие фотки, которые современные молодые люди пачками вывешивают на своих сайтах. — Для чего? — не поняла Линькова. — Да просто по приколу. — Ничего себе прикол… Я о своем сыне была лучшего мнения. — Так может, их вывесил его друг или однокурсник. — И вы хотите сказать, что кто-то из хакеров взломал именно тот почтовый ящик, где были эти злосчастные фотографии… — Выше нос, мамаша! — сказал Трофимов. — Эти снимки не смогут серьезно компрометировать ни вас, ни вашего сына. — Но если их покажут на телевидении, ни у кого не возникнет и тени сомнений в том, что мой сын ведет разгульный образ жизни. — Это да… — кивнул Трофимов, впадая в задумчивость. — Так что мне теперь делать? — Пока что ждать… — Но я в Москву хочу поехать! Я домой хочу. Там и стены помогают. — Хорошо, поедете вы в Москву. Но пока что я предлагаю вам все-таки пожить здесь. На моей вилле или на моей яхте. Здесь спится очень хорошо… Однако Линькова уже не слышала Трофимова, потому что на ее адрес пришло еще одно сообщение. Там тоже были фотографии. — Эй, госпожа Линькова, Виктория Львовна, вы же меня не слушаете! — окликнул ее Трофимов. — Здесь еще одно послание пришло. — По тому, как вы зарделись, надо полагать, теперь вам прислали те самые фотографии! — Да, — кивнула Линькова, продолжая листать почту. — А послание, послание какое-нибудь есть? — Есть, — кивнула Виктория Львовна. — И что пишут? — поинтересовался Трофимов. — Да в принципе то же самое, — поморщилась Линькова и прочитала: — «Виктория Львовна! Если вы не откажетесь от губернаторского кресла, мы запустим эти фотографии в Интернет. Составьте письменный отказ, подпишитесь и пришлите нам на указанный здесь электронный ящик. Ждем ровно месяц. Сегодня 12 октября, и время пошло». Глава 7 Генерал Потапчук был уверен в том, что у ныне действующего нижегородского губернатора есть покровители в Москве, и в его ведомстве тоже. Выяснять, кто именно из коллег покрывает аферы Глухова, времени не было. Если наверху решили, что в Нижнем Новгороде к приходу нового губернатора следует провести генеральную уборку, нужно этим заняться. Но это секретное распоряжение вполне может дойти до Нижнего Новгорода раньше, чем там появится Слепой. В таком случае агента Потапчука постараются вычислить. Поэтому, проиграв возможные ситуации, Потапчук предложил Глебу Сиверову перестраховаться и, отправляясь на съезд байкеров в Нижний Новгород, представиться корреспондентом не известного всем издания, а нового журнала «Байк». Слепой, которому приходилось работать и под прикрытием и без него, только пожал плечами и улыбнулся: — Вы старше, вам видней. — Видишь ли, Глеб, я и раньше не любил рисковать твоей головой. А теперь, когда у тебя пацан родился… — Ну, если следовать этой логике, то мне не на байке в Нижний ехать надо, а минимум на джипе, с шофером и двумя охранниками, — хмыкнул Сиверов. Выезжали московские байкеры, к которым по пути присоединились еще и их товарищи из Подмосковья, как только начало светать. Туман довольно быстро рассеялся, и в солнечном свете чуть подернутые ажурным золотом и медью листвы придорожные леса придавали осеннему пейзажу яркости и оптимизма. Слепой знал, что среди байкеров, которые отправляются в Нижний, есть агент ФСБ, некто Вадим Рыжов, которого Потапчук называл Рыжиком. Судя по фотографии, парень был невысоким, довольно щуплым и действительно огненно-рыжим. Потапчук уверял Слепого, что, если случится заваруха, верткий, цепкий, владеющий тайнами боевых искусств Рыжик даст фору любому громиле, но, опять же, ради более надежной конспирации было решено прибегнуть к его помощи только в крайнем случае. Глеб Сиверов, по новому паспорту и журналистскому удостоверению Глеб Сосновский, приехал к месту сбора на байке, весь обтянутый кожей, лишь перед самым отъездом и, никому не представляясь, влился в хвост колонны. Сиверов, как и всякий русский, любил быструю езду. Но если автомобиль был по сути домом на колесах, то байк давал полное ощущение полета. Поскольку на мотоцикл Глеб давно уже не садился, теперь он наслаждался ездой, что называется ловил кайф. Впереди под развевавшимися на ветру флагами московских байкерских клубов катили самые уважаемые, титулованные байкеры. Сами байки, с любовью отгрейдженные и украшенные, поблескивали, рассыпая вокруг блики-зайчики, поблескивали и шлемы, заклепки на кожаных куртках, да и сама кожа тоже выглядела скорее лучезарной. Первый привал устроили через полтора часа у придорожного кафе. Слепой направился к уже седому байкеру, который ехал в колонне впереди. — Прости, можно тебя на минутку. — Только на минутку, — сказал седой байкер, всматриваясь Глебу в лицо и, очевидно, пытаясь его вспомнить.