— Нет, это лишнее, я вас отнесу. Попросите только, чтобы дверь открыла, — сказал Глеб. — Таня, открой нам дверь, — попросила Алина и отключилась. — Все, мы пошли, — кивнул Сиверов и, обращаясь к водителю, сказал: — Спасибо тебе, брат, жизнь долгая, может, еще увидимся. — Если вам все время придется от кого-то убегать, я в этом сильно сомневаюсь. Но мне почему-то хочется вам доверять. Запишите номер моего мобильника. — Диктуй. Я лучше запомню, — сказал Глеб, который привык не доверять ни бумаге, ни электронике. Выйдя из машины, Глеб открыл дверцу, взял уже чуть ожившую Алину на руки и, кивнув водителю, понес ее в подъезд. Подруга, очевидно, увидела в окно, что Алину на руках несет какой-то незнакомый мужчина, и поспешила спуститься вниз. — Что с ней? — спросила она с тревогой. — Все в порядке, Тань, — сказала Алина и, облизнув пересохшие губы, опять не смогла сдержать стона. Уже войдя в квартиру, новенькую двушку с довольно просторной прихожей и кухней, и положив Алину на диван в гостиной, Глеб при свете смог получше рассмотреть Татьяну. Это была довольно полная моложавая дама с зачесанными в модную высокую прическу светлыми волосами, чуть раскосыми голубыми глазами и чисто русским открытым лицом. — Что с ней? Может, врача? — спросила она с тревогой. — Дайте мне попить! — попросила Алина, закутываясь в лежащий на диване плед. — Вот, тетя Алина, возьмите, — предложил тихо вошедший и никем не замеченный мальчишка лет десяти. — Это минералка. С этими словами он протянул Алине бутылку. — Семен! — строго сказала Татьяна. — Я же тебе приказала сидеть в своей комнате и не высовываться! — Я в окно видел, что тете Алине плохо, вот и вышел, — возразил мальчишка. Алина тем временем жадно припала к бутылке и осушила не меньше половины. — Спасибо, друг, — сказала она мальчишке и попыталась улыбнуться. — Может, вам еще что-нибудь принести? — с готовностью предложил мальчишка. — Да нет, спасибо, теперь бы мне поспать… — сказала Алина, упала на подушку и действительно как будто провалилась в сон. Семен накрыл ее пледом и на цыпочках вышел из гостиной. — Боже, что с ней? — с тревогой спросила Татьяна. — Может, все-таки вызвать «скорую»? — Нет, пока что не надо «скорую». Пока что чем меньше людей знает о ней, тем лучше, — предупредил Глеб. — А если ей станет совсем плохо? — с тревогой посматривая на Алину, спросила Татьяна. — Пока что она спит, — пожал плечами Глеб. — Но если что… У вас есть знакомый врач? — Да, — кивнула Татьяна, — одна моя знакомая работает в больнице. — Вот, лучше ее, а не «скорую». И попросите, чтобы никому о ней не говорила… — А что с ней случилось? — продолжала расспрашивать Татьяна уже на кухне, куда тихо, стараясь не шуметь, увела Глеба из гостиной. — Я мало что знаю, — честно признался Сиверов, почувствовав, что этой женщине вполне может доверять. — Ее какие-то подонки выбросили из джипа на обочину. Мы ее подобрали и вот сюда привезли. Домой ей никак нельзя. Там милиция, — предупредил он. — Не поняла… «Скорую помощь» нельзя. Милицию нельзя, — насупилась Татьяна, разливая кофе. — И вообще, кто вы такой? Глеб, глотнув кофе, пробормотал: — Отменный кофе… На мгновение задумался, а потом, положив ладонь на руку Татьяне, глянул ей прямо в глаза и сказал: — Татьяна, я вам доверяю. И заверяю, что мне вы тоже можете доверять. Поэтому пусть я останусь для вас просто Глебом. И не стоит никому говорить о моем у вас появлении. Опять же ради вашей же безопасности. — Что, у вас какие-то проблемы с милицией? — не отступала Татьяна. — Нет, — покачал головой Глеб, — но вот если милиция обнаружит у вас вашу подругу, ни ей, ни вам ничего хорошего это не принесет. А врачи «скорой» тоже вполне могут сообщить о местонахождении Алины куда следует. И последствия будут те же. — Но ей же необходима медицинская помощь, — стояла на своем Татьяна. — Ей в больницу надо. — В больницу… — задумчиво пробормотал Глеб. — Должен вам сказать, что я только что ее оттуда забрал. Ее там хотели убить. — Кто?! За что?! — испугалась Татьяна. — Это я и сам бы хотел узнать… — пожал плечами Глеб. — Это, наверное, из-за этих статей! — уверенно сказала Татьяна. — Что за статьи? — насторожился Глеб. — Да весь город гудел. Она там что-то про наших начальников написала. То есть не совсем она. Алина мне как-то по секрету рассказала, что это ее одноклассник ее именем подписался. Мол, женщинам больше доверия. — А что, Алина — журналистка? — спросил Глеб. — Да нет, она, как и я, обычный экскурсовод, экскурсии по городу возит. Вот и завтра, поскольку здесь какой-то рокерский или нет, байкерский съезд, нужно этим байкерам Нижний показать. Алина должна была ехать. А теперь придется мне. А завтра воскресенье, Семена пристроить некуда. А один дома он оставаться боится. Хоть с собой бери. — Так вы и возьмите с собой, — предложил Глеб, — мальчишка по городу покатается. — Знаете, сколько он по этому городу накатался? Его уже тошнит и от меня, и от моих экскурсий… И Алину как одну оставить… — А еще с кем-то подмениться нельзя? — Попробую. Если кто так скоро согласится. У нас же люди теперь образованные. Свои права знают. У женщин дети поменьше моего. А мужчины вообще на звонки не отвечают. Или в запое. Так что если начальство завтра позвонит, то я и поеду, — вздохнула Татьяна. — Номер вашего мобильного у меня есть, — сказал Глеб, просматривая последние звонки. — И вы мой для себя как-то обозначьте. Если что, дайте знать. Может, завтра что-то придумается… — Да придумается, — вздохнула Татьяна. — Только Сеньку жалко. Обещала его завтра в театр сводить. — Вы, если будете парня одного оставлять, скажите, чтобы никому не открывал. Никому. И на всякий случай тоже ему мой телефон оставьте, — сказал Глеб и спросил: — Вы же, как я понял, вдвоем живете? Без мужа? — Мой муж объелся груш и ушел жить к другой женщине, — грустно сказала Татьяна. — И он сюда не заявится? — спросил Сиверов, понимая, что всякая случайность может стать роковой. — Нет, — покачала головой Татьяна. — Он живет в другом городе, и наша жизнь его особо не интересует. — Вы должны знать, что вашей подруге угрожают весьма опасные люди, — предупредил Глеб. — Я об этом догадываюсь… — кивнула Татьяна, провожая Глеба в прихожую. — Давайте взглянем, как она там, — сказал Глеб, заглядывая в гостиную. Алина, укутавшись в плед, спокойно спала. — Значит, запомнили, никому не открывать, — сказал Глеб уже в прихожей. — Никому о том, что Алина здесь, не говорить. Если что, звоните мне. И все-таки попытайтесь завтра с кем-то замениться. — Я попытаюсь, — пообещала Татьяна и строго предупредила: — Но если Алине станет хуже, я вызову доктора. Своего. Знакомого. Но обязательно вызову. — Только сразу дайте мне об этом знать, — попросил Глеб и, уже закрывая дверь, сказал: — Спасибо вам, доброй ночи! — Доброй ночи! — кивнула Татьяна, вздыхая. Слепой понимал, что в данном случае серьезно подставляет и Алину, и Татьяну, и, главное, ее сына, этого мальчугана, поэтому тревога не покидала его. Единственное, что радовало, — это то, что он узнал имя, которым, как утверждала Татьяна, подписывал статьи друг Алины. Теперь можно будет отыскать их в Интернете и понять, кому же так насолила эта с виду безобидная девчушка. Удивительно, в век новейших информационных технологий чиновники почему-то по-прежнему печатного слова боятся как черт ладана. И это касается и столицы, и провинции. Журналисты действительно все время находятся на передовой. Пока доехали, мобильник охотно показал Слепому все интересующие его интернетовские новости. Ему даже удалось прочитать одну из статей, подписанных фамилией Семечкина. Называлась она «Хокку на три буквы», и суть ее сводилась к тому, что некий господин Пышкин взял в аренду на 50 лет дом на Большой Покровской, здание которого представляет собой большую историческую ценность, и открыл в этом доме японский ресторан «Хокку». Представителей комиссии по сохранению исторического наследия этот «хозяин жизни» попросту послал на три буквы, сказав им, что имеет солидных покровителей в мэрии. Дальше шел комментарий сотрудника мэрии, некоего господина Рыбина, который, ясное дело, утверждал, что только благодаря таким меценатам, как Пышкин, и сохраняется наследие наших славных предков. Статья острая, дерзкая. Но за такое не убивают. Однако, просматривая веб-версию одной из нижегородских газет, Слепой нашел еще более интересный материал: «Убийство за правду. Молодой независимый журналист Вадим Котов был убит после публикации репортажа об избиении журналистки Алины Семечкиной, известной своими резкими статьями, раскрывающими истинную сущность власть имущей нижегородской элиты. Нижегородцы! Превратим похороны Вадима Котова в акцию протеста против зажравшихся мафиози при власти!» И дальше называлось конкретное время завтрашних похорон. Дело начинало проясняться. У этих молодых ребят — Котова и Семечкиной, похоже, был какой-то весьма важный материал, серьезный компромат на местных чиновников. И был он посерьезнее ресторана в исторической охранной зоне. Отель «Волга» оказался обычной частной гостиницей с историческим фасадом и европеизированными интерьерами. Расплатившись с таксистом, Глеб вошел в фойе и чуть было не столкнулся с Михой, который направлялся на улицу. — О, приехал! Славненько! — кивнул Миха. — Ну как там наша страдалица? Пристроил ее? Оклемалась она?