— Я в глаза не видел этих бумаг! — А как же?.. — не отставал Юрков. — Да вот так… — пробормотал Глухов, впадая в задумчивость. Ему совсем не хотелось обсуждать с Юрковым своего нового помощника. — Так что, он может, без вас это все проделал? А печать, подпись? — не унимался Юрков. — Слушай, оставь мне папку, я сам с ней разберусь, — предложил Глухов. — Оставлю, оставлю… — кивнул Юрков и добавил: — Только… она мне досталась не бесплатно. — Сколько ты за нее хочешь? — спросил Глухов. — Я хочу вернуться к вам на работу, — сказал Юрков. — Ты понимаешь, что мне нужно подумать… — Я не тороплю, мне важно ваше принципиальное согласие… Глухов кивнул и все-таки сунул Юркову довольно пухлую пачку денег. По всему было видно, что тот остался доволен. Глава 13 Наезжая на Глухова, Шрэк не ошибся: Слепой действительно вел прицельный огонь по его людям, но вовсе не потому, что руководствовался какой-то определенной информацией. Поначалу Слепой действовал по обстоятельствам. Он убил людей, приехавших во двор к подруге Семечкиной Татьяне в серебристом джипе, потому что именно они привезли, а значит, до этого похитили мальчишку. А потом, у кладбища, он узнал знакомую ему еще по Москве «тойоту». Именно на этой машине подвозили штыри, петарды, бензин, газовые баллончики и другие предметы для вооружения толпы во время беспорядков в Москве. Теперь он застрелил тех, кто занимался тем же самым здесь, в Нижнем Новгороде. Пистолет с глушителем позволил ему сделать это практически бесшумно. Слепой понимал, что и в серебристом джипе, и в вишневой «тойоте» были всего лишь «шестерки», которые, возможно, понятия не имели о том, кто отдает им приказы и потом выплачивает гонорар. Но Слепой предпочитал проводить «уборку» снизу, постепенно поднимаясь к вершине пирамиды. Ведь, срезая основание, опускаешь конструкцию все ниже и ниже. Убери он сразу верх, например главаря банды, конструкция может выдвинуть нового главаря. А это значит, что все останется по-старому. Слепой не только отстреливал тех, кто, несомненно, был связан с местными мафиозными структурами, он наблюдал и делал определенные выводы. Толпа, которая пошла крушить рынок, была мастерски кем-то подогрета, но при этом, как успел заметить Слепой, милиция, по сути, бездействовала. Слепой не раз имел возможность наблюдать подобное в разных городах России, даже в столице. Было нетрудно догадаться, что все эти провокации проходят с ведома власть имущих, тех, кто как раз и должен следить за порядком. Глеб Сиверов, который всегда интересовался историей, хорошо помнил слова историка Ключевского, который утверждал, что русское правительство время от времени открывает крышку котла для того, чтобы горячие головы высунулись. А как только они высунутся, их можно срезать. Или попросту захлопнуть крышку котла. Так всегда действовали и действуют российские руководители и на уровне страны, и на уровне области, и на уровне города… Очевидно, Глухов и Радов отлично усвоили уроки истории. Как только в городе начинаются беспорядки, самые беспокойные граждане бросаются на баррикады. А их, этих беспокойных граждан, при современной аппаратуре очень легко зафиксировать, а потом по одному или всех вместе спровоцировать и нейтрализовать. Или при необходимости умело манипулировать ими, используя их энергию, например, для устрашения тех же приезжих. А взяв этих самых «активистов» на пару суток под стражу, правоохранительные органы всегда будут иметь под рукой вполне боевую бригаду, которая, если понадобится, сможет даже оказывать помощь в поддержании порядка. Застрелив двух раздатчиков оружия, Слепой поспешил на открытие съезда байкеров, которое проходило на одном из огромных стадионов, специально переоборудованном для проведения различных конкурсов. Здесь же была выстроена сцена, на которой концертировала «Машина времени». Когда Глеб приехал на стадион, уже прошел парад и начались соревнования. Миха, как только Глеб притормозил, тут же поспешил к нему. — Ну и где ты пропал?! — спросил он, пожимая Глебу руку. — Да там толпа бесчинствует, едва прорвался, — сказал Глеб. — У нас соревнования сейчас начнутся. Может, и ты поучаствуешь? За нашу команду, — предложил Миха, — а то у нас один участник выбыл. А мы питерским уступать не хотим. — А в чем соревноваться? — спросил Глеб. — Можешь в фигурной езде, можешь еще в чем-нибудь, — пожал плечами Миха. — А что теперь будет? — поинтересовался Глеб. — Фигурная езда, — сказал Миха и, кивая в сторону стадиона, добавил: — Они, эти соревнования, уже начались… — Я понял, — кивнул Глеб, наблюдая за происходящим на стадионе и пытаясь вникнуть в его суть. — Только имей в виду, в фигурном катании самый ас — это Радов, — сказал Миха. — Это тот, который мэр? — спросил Глеб. — Да, — кивнул Миха и, вздохнув, добавил: — Но если ты не хочешь участвовать, то это необязательно. Глеб между тем, приглядевшись к тому, что выделывали на стадионе байкеры, и вспомнив даже не молодость, а юность, понял, что кое-что он сможет показать. А участие в соревнованиях, можно считать, снимет с него всяческие подозрения. Он гармонично вольется в семью байкеров, а значит, сможет отвести от себя подозрения и получить много полезной информации. — Да, так ты идешь или нет? — переспросил его Миха. — Не иду, а еду! — улыбнулся Глеб, внутренне собираясь. Выезжая в центр поля, Глеб, конечно же, не рассчитывал на победу. Ему важно было показать хотя бы несколько знакомых с юности фигур и, главное, не покалечиться. Но, выехав на центр поля, он неожиданно для самого себя вдруг почувствовал байк, почувствовал так, как всадник чувствует коня. И фигуры, которые он принялся выделывать под аплодисменты зрителей, были даже не байкерские, а те, которые выделывал бы лихой наездник где-нибудь в цирке. Самое удивительное, что он абсолютно не чувствовал страха. Когда в конце выступления он пару раз подскочил, направляя машину то в одну, то в другую сторону, и заглушил мотор, стадион буквально взорвался аплодисментами. Но еще больше оваций сорвал Глеб в конце соревнований, когда мэр Нижнего Новгорода Радов объявил, что ему, Глебу, вручается приз «Открытие съезда байкеров» — маленький блестящий серебристый мотоцикл на мраморной подставке. Миха первым подошел его поздравить, следом за ним подбежала молоденькая журналистка с ярко-голубыми, слегка раскосыми глазами и красивым румянцем на скуластом свежем личике, одетая, как все байкеры, в кожаные брючки и курточку с заклепками. На голове у нее красовалась черная бандана с какими-то знаками или надписями. — Поедемте со мной в редакцию, — прощебетала она. — А зачем мне ехать в редакцию? — удивился Глеб. — Ну как же, — еще шире распахнула глаза девушка, — мне наш главный поручил взять у вас интервью и сделать качественное фото. А аппаратура вся в редакции. И фотограф тоже. — Хорошо, — кивнул Глеб. — Но только я «Машину времени» хочу послушать, — смутившись, добавила журналистка. — Хорошо, послушаем, — кивнул Глеб. — А можно, я с вами на байке поеду? — попросила девушка. — У меня и шлем есть. — Хорошо, — кивнул Глеб и спросил: — А как вас зовут? — Валя, — сказала девушка и добавила: — Валентина Семенова. — Очень приятно, а я Глеб. — Я знаю, — улыбнулась девушка. — Так вы меня найдете после концерта? — спросил Глеб. — Яс москвичами вон там сидеть буду. — Я там рядом место заняла, — кивнула Валентина. — Я вас найду. Валентина устроилась на трибуне, неподалеку от байкеров. Тем временем народ очень быстро заполнил стадион, превратившийся в концертный зал. Причем были среди зрителей и совсем юные парни и девушки, и люди постарше, для которых Макаревич со своей группой был возвращением в юные годы. «Машина времени» спела всего несколько песен, после чего Макаревич попросил прощения за то, что группа не может остаться дольше, поскольку опаздывает в аэропорт. Но толпа взревела, и, хотели музыканты или не хотели, им пришлось спеть вместе с восторженным залом. «Вот, новый поворот! И мотор ревет! Что он нам несет! Пропасть или взлет!..» — байкеры выкрикивали слова и размахивали банданами, чувствуя себя совершенно счастливыми. После «Машины времени», которую провожали аплодируя стоя, на сцене обосновался местный ансамбль, но к Глебу уже пробиралась Валентина. Вместе они спустились вниз и направились к байку, где их нагнал Миха. — Вы куда? — спросил он, не скрывая тревожного удивления. — Мы на интервью, — сказала Валентина и залилась краской. — Ладно, если это теперь так называется… Интервью так интервью… Глеб пожал ему руку, пристроил в рюкзак, который все так же таскал за плечами, приз и взглянул на Валентину, которая уже плотно застегнула куртку и натянула шлем. В редакции за ноутбуками сидели две девушки и парень. И, как сразу понял Слепой, готовили каждый свой репортаж о погромах у кладбища, на вокзале и рынке. Валентина осмотрелась и, заглянув в еще одну дверь, позвала Глеба. Они расположились в небольшом кабинете, где стояли полка с подшивками газет, письменный стол и два стула. — Это архив, — объяснила Валентина, доставая диктофон, — здесь нам никто не помешает. Глеб молча кивнул. — Скажите, вы во всем такой оригинал? — начала интервью Валентина. — В смысле?