— Приз «Открытие сезона байкеров», которым вас наградили, — это ведь по существу приз за оригинальность, за креатив, — объяснила Валентина. — Наверное, во всем, — пожал плечами Глеб. — А в Нижнем Новгороде вы впервые? — Можно считать, что да, — кивнул Глеб. — И как вам город? — Оригинальный, — улыбнулся Глеб. И вдруг девушка выключила диктофон и, глядя ему в глаза, совсем другим тоном спросила: — Вы же из Москвы? — Ну да, — пожал плечами Глеб, еще не зная, куда девушка клонит. — А у вас знакомые там в милиции есть? — В милиции? — удивился Глеб. — А вам зачем? — Вы мне скажите: есть у вас знакомые в милиции или нет? — Допустим, есть, и что из этого? — Значит, вы мне сможете помочь, — сказала Валентина, чуть понизив голос. — Чем? — спросил Глеб. — Дело в том, что ко мне попала флэшка, на которой записаны материалы Вадима Котова, которого недавно убили. И, как предполагают, как раз из-за какой-то известной ему секретной информации, — все больше понижая голос, продолжала Валентина. — Флэшка? — удивился Глеб и спросил: — А как она у вас оказалась? — Да случайно. Мне некуда было перегнать материал, вот я и попросила у него флэшку. А у него только эта и была. Он куда-то спешил, вот и сунул мне в руку. А теперь, когда он погиб, я вообще не знаю, что с ней делать. — А почему вы вдруг решили именно мне о ней, об этой флэшке, рассказать? — удивился Глеб. — Я сама не знаю, — пожала плечами Валентина, доставая флэшку, — но мне хочется вам доверять. — Ну, это правильно, — кивнул Глеб, забирая флэшку. — Слава богу! — облегченно вздохнула Валентина и предупредила: — Только ничего о ней не говорите ни нашему редактору, ни мэру, ни губернатору, ни нашей доблестной милиции. — Не буду, — пожал плечами Глеб и спросил: — А почему нельзя им говорить? — Я тут разговор один случайно подслушала… Они все между собой связаны. Как, точно не знаю, но что связаны, это точно! — Это о чем нельзя мне говорить? — спросил, распахивая дверь, редактор Пеночкин. — Что за секреты у вас от меня? — продолжал он, подступая к Глебу и Валентине. Очевидно, он подслушивал, а может, и подглядывал всю последнюю часть разговора. Глеб только теперь заметил выдвинувшийся из-за шкафа объектив видеокамеры. Он в одно мгновение свернул его на сторону и, смяв Пеночкину гортань коротким, но мощным тычком правой ладони, схватил Валентину за руку и потащил к выходу. В соседнем кабинете никто ничего даже не расслышал, но внизу возле монитора сидел и дремал охранник. Глеб, стукнув охранника с тем расчетом, чтобы тот вырубился на несколько минут, стер из архива все записи за последние полчаса. Когда они с Валентиной выбежали на улицу, Глеб спросил: — Вам сейчас, кроме как домой, есть куда поехать? — Вообще-то есть. К тетке могу поехать. Она меня давно к себе звала. Тетка тут под Нижним живет, совсем недалеко. От нее на работу ездить даже ближе, чем с городской квартиры, — вздохнула Валентина. — На работу вам тоже пока что ходить не стоит, — покачал головой Глеб, — позвоните коллегам и скажите, что вас в командировку послали. — Хорошо, — кивнула девушка, испуганно поглядывая на Глеба. — Всю эту неделю не появляйтесь в городе. — Ладно, — кивнула Валентина. Глеб нагнулся и почти на ухо попросил: — Только никому, слышите, никому ничего не рассказывайте ни про меня, ни про флэшку, ни про то, куда вы едете. — Спасибо вам, что вы обо мне заботитесь, — кивнула девушка. — Прежде всего вы о себе побеспокоиться должны, — сказал Глеб и, подумав, предложил: — А давайте-ка я довезу вас до дома вашей тетушки. Так мне спокойнее будет. Тетушка, такая же голубоглазая и скуластая, как Валентина, жила в пригороде Нижнего в своем доме и приезду племянницы была очень рада. Она тут же заварила чай, открыла коробку печенья, отправилась в кладовку за вишневым вареньем. Пока она суетилась вокруг стола, Валентина, внимательно взглянув на Глеба, спросила: — Но через неделю мне точно можно будет вернуться? — Через неделю — точно, — кивнул Глеб. — Через неделю вся муть уляжется. — Вы в этом уверены? — Абсолютно. И тут Валентина, не спуская с Глеба внимательного взгляда, спросила о том, что, очевидно, ее все это время тревожило: — А ведь вы не тот, за кого себя выдаете. — А за кого это я себя выдаю? — удивился Глеб. — Ну, за байкера, этакого рубаху-парня. — А на самом деле? — А на самом деле взгляд у вас слишком внимательный. Пронзительный какой-то. И план у вас какой-то свой есть… — Вы, Валентина, отличная журналистка, — улыбнулся Глеб, — но о своих догадках не стоит никому говорить. — Да я вообще никогда ни с кем не делюсь своими рассуждениями и догадками. Это всегда небезопасно. — Это правильно, — кивнул Глеб и уже тогда, когда Валентина пошла его провожать, спросил: — Там, в редакции, вы мне сказали, что подслушали какой-то разговор вашего шефа. — Да, — кивнула Валентина. — И почему вы уверены, что он был связан с мафией? — Ну, когда Котов стал активно копать про коррупцию и всякие другие темные делишки, шеф позвонил, как я поняла, губернатору и спросил, как ему быть, мол, единственное, что может сделать, — это не пустить материалы в печать. А тот, с кем он говорил, попросил послать ему эти материалы. И очевидно, даже отчитал за что-то Пеночкина. Шеф слушал, слушал, наливаясь краской, а потом как крикнет: «Сами с этим Котовым разбирайтесь! И с его Семечкиной!» И бросил трубку. Вернувшись в гостиничный номер, Глеб взял ноутбук и просмотрел информацию на флэшке. Котов, очевидно, и сам плохо осознавал, в какое дерьмо он вляпался. Вчитываясь в материалы и просматривая фотографии, на которых Глухов и Радов красовались в окружении бандитского вида качков, Глеб задумался: а кем же Котов себя вообразил, занимаясь этим делом? Никак великим эпическим героем, способным если не разорвать, то хотя бы серьезно повредить эту их паутину. Но, надо отдать Котову должное, у него была голова с отличными мозгами. Именно это, а не журналистская хватка было его главным богатством. Просматривая кстовскую флэшку, Глеб не делал никаких записей, но на основе собранных журналистом фактов выстраивал в голове схему преступной организации и выбирал самые уязвимые и доступные ее звенья. Теперь ему оставалось лишь действовать. Глава 14 Как понял Артур Сливин, больница была переполнена пострадавшими во время беспорядков на рынке и на вокзале. И самой главной проблемой для врачей было положить русских и нерусских в отдельные палаты или в разных концах коридора. Потому что вначале, когда об этом не думали, врачи, сами того не желая, чуть было не спровоцировали новые конфликты, а значит, еще более серьезные увечья. Но как ни сложно было разместить пострадавших, рассчитанная на двоих ВИП-палата так и оставалась с двумя пациентами. Утром, когда сосед Артура по палате пришел в себя, врач даже попросил у них прощения за то, что он не мог разместить их каждого в отдельной палате. — Господин Глухов звонил, интересовался, как вы себя чувствуете, — сказал он, — привет вам передавал. — Спасибо, — отозвался Артур.