Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 26 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Это было досье на Томаса Г. Йегера. Не слишком пухлое: дюжина газетных вырезок, четыре напечатанные на пишущей машинке докладные записки, вырезка статьи из профессионального журнала «Пластикс тудей» и три фотографии. Две фотографии были сделаны в фотостудии, внизу стояла фамилия Йегер, а на одной было запечатлено мероприятие в бальном зале отеля «Черчилль», подпись под снимком гласила: «Томас Г. Йегер произносит речь на банкете Национальной ассоциации производителей пластмасс, отель „Черчилль“, Нью-Йорк, 19 октября 1958 года». Йегер стоял на сцене у микрофона, рука поднята в приветственном жесте. Я прочел докладные записки, пролистал вырезки из газет и уже перешел к статье из журнала, но тут Лон закончил телефонный разговор и повернулся ко мне: – Ну ладно, хорошенького понемножку. Отдавай. Закрыв папку, я положил ее на стол: – Я пришел заключить сделку, но сперва ты должен кое-что уяснить. Я никогда не видел Томаса Г. Йегера, никогда не разговаривал с ним, не вступал ни в какие контакты, так же как и мистер Вулф. И вообще, я ничего о нем не знаю, за исключением того, что ты сообщил мне по телефону или я прочел сейчас в этом досье. – Хорошо. А теперь не для протокола. Сугубо между нами. – То же самое. Хочешь верь, хочешь нет. Но я услышал о нем кое-что любопытное, после чего и позвонил тебе в пять вечера. Я хочу до поры до времени попридержать эту информацию хотя бы на двадцать четыре часа, а может, и дольше. Думаю, у меня не будет ни минуты свободной, и я отнюдь не горю желанием провести завтрашний день в офисе окружного прокурора. Поэтому людям совершенно не обязательно знать о том, что сегодня я наводил у тебя справки о Йегере. – Не обязательно, но желательно. По крайней мере для меня. Ведь я посылал за досье. Если я скажу, типа мне привиделось, будто что-то должно случиться, могут пойти разговоры. – Да ладно тебе! – ухмыльнулся я. – У тебя, что ли, совсем яиц нет? Неужели так трудно навешать им лапши на уши? Например, сказать, что информатор сообщил кое-что интересное, но ты не хочешь нарушать условия конфиденциальности? Кроме того, я предлагаю тебе сделку. Ты забываешь о моем интересе к Йегеру до дальнейшего уведомления. Я внесу тебя в список для поздравления с Рождеством. В этом году это будет абстрактная красочная картина с текстом следующего содержания: «Мы хотим подарить тебе картину с изображением того, как купаем свою собаку. С наилучшими пожеланиями от Арчи, Мехитабель и детишек»[2]. – У тебя нет никакой Мехитабель и тем более никаких детишек. – Естественно. Вот потому-то картина и будет абстрактной. Лон окинул меня внимательным взглядом: – Ты можешь дать хоть что-нибудь не для цитирования. Или что-то такое, что я мог бы придержать до твоей отмашки. – Нет. Не сейчас. В случае чего я хорошо знаю номер твоего телефона. – Ты в своем репертуаре! – Лон развел руками. – Ладно, у меня дел невпроворот. Будет настроение, заглядывай. У него на столе зазвонил телефон, Лон отвернулся, и я вышел из комнаты. По дороге к лифту я обдумал сложившуюся ситуацию. Я сказал Вулфу, что вернусь ближе к отходу ко сну. Но сейчас было всего лишь девять часов. А я здорово проголодался. Конечно, можно было бы где-нибудь перекусить и во время еды разработать план действий, но я чертовски хорошо знал, что именно собирался делать, а это могло занять всю ночь. Кроме того, на задании мне следовало действовать, исходя из своего опыта и здравого смысла, а при возникновении осложнений – звонить Вулфу. Но сейчас телефон не годился, и не только потому, что Вулф ненавидел что-либо обсуждать по телефону, но и потому, что нужно было преподнести ситуацию в правильном свете, а иначе Вулф откажется играть в мои игры. В результате я поймал такси и дал водителю адрес старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице. Я вышел из такси и, преодолев семь ступенек крыльца, нажал на кнопку звонка. Конечно, у меня был свой ключ, но в мое отсутствие Фриц обычно запирал дверь на цепочку. Фриц впустил меня внутрь, но держался индифферентно, однако в его глазах я прочел неприкрытый вопрос – тот же самый вопрос, который он не решился задать сегодня днем: появился ли у нас наконец клиент? Я сказал, что это по-прежнему не лишено вероятности, но сейчас у меня живот подвело от голода и я хотел бы получить кусок хлеба и стакан молока. Фриц ответил, что да, конечно, он сию же минуту сделает все в лучшем виде, и я прошел в кабинет. Вулф сидел за своим письменным столом, откинувшись на спинку кресла – пожалуй, единственного в мире кресла, в котором он мог сидеть, не скривившись. Кресло было изготовлено под его руководством по особому заказу. В комнате горел лишь настенный светильник над левым плечом Вулфа, и при таком угле преломления света он выглядел даже более корпулентным, чем на самом деле, напоминая гору в лучах восходящего солнца. Я вошел и включил общий свет, вернув Вулфу привычные размеры. – Хм… – произнес он и, дождавшись, когда я сяду за стол, спросил: – А ты успел поесть? – Нет. Но Фриц сейчас что-нибудь принесет. – Принесет? – удивленно и даже чуть-чуть раздраженно переспросил Вулф. Как правило, если я, задержавшись на задании, пропускаю очередную трапезу, то сразу же отправляюсь на кухню перекусить, за исключением тех случаев, когда мне нужно доложить о чем-то не терпящем отлагательств. Но когда Вулф настроен уютно скоротать вечер за книгой, ему меньше всего хочется выслушивать чьи-то доклады. – Я хочу снять камень с души. Вулф поджал губы, но продолжал держать в обеих руках открытую книгу, довольно толстую. Заложив нужную страницу пальцем, Вулф тяжело вздохнул: – Ну что там у тебя еще? Я решил, что не стоит ходить вокруг да около. Когда имеешь дело с Вулфом, приходится действовать сообразно обстановке. – Листок бумаги, который я положил вам на стол. Банковский баланс после выписанных чеков. В июне, а точнее, через тридцать семь дней уплата налогов. Конечно, мы можем внести изменения в декларацию, если нам не подвернется клиент с серьезной проблемой и соответствующим авансом. Вулф сердито уставился на меня: – Опять ты завел свою волынку! – Ничего я не заводил. Да и вообще уже целых три дня как воды в рот набрал. А сейчас я поднял этот вопрос, так как хочу получить разрешение попробовать нарыть нам клиента, а не ждать милостей от природы. У меня от сидения уже мозоли на заднице образовались. – Ну и какой у тебя план действий? Надеть на себя рекламный щит? – Нет, сэр. У меня есть потенциальная цель. Чисто потенциальная. Я насчет того человека, который хотел нанять меня, чтобы я установил, кто за ним следит. Томаса Г. Йегера. Я договорился с двумя таксистами и велел им быть наготове к семи вечера. Один должен был забрать Йегера, второй – меня, чтобы ехать следом. Однако Йегер так и не появился. Мне надоело ждать, и я позвонил ему домой. К телефону подошел сержант Стеббинс. Тогда я завернул за угол и увидел напротив дома Йегера патрульный автомобиль с водителем Пэрли Стеббинса за рулем. Я позвонил Лону Коэну, и Лон поинтересовался, с чего это вдруг я решил навести справки о Томасе Йегере за два часа до того, как его тело было обнаружено в яме на Западной Восемьдесят второй улице. С дыркой в голове. Итак, наш клиент ушел в мир иной, но сдается мне, его уход, возможно, позволит нам получить другого клиента. Он был большой шишкой в своей сфере деятельности, на высокой должности, с хорошим домом в хорошем районе, и, вероятно, никто, кроме меня, не знал о его подозрениях, что за ним следят или собираются следить. Адрес, за которым, по его мнению, могла быть установлена слежка, такой: Западная Восемьдесят вторая улица, дом сто пятьдесят шесть. Именно в том квартале и обнаружили тело. Поэтому я потратил немного ваших денег. Я заплатил обоим таксистам не только за потраченное время, но и накинул сорок баксов сверху за то, чтобы они забыли о том, где были сегодня вечером. Точнее, дополнительные сорок баксов я дал Майку Коллинсу. Ал Голлер все забыл по сугубо личным мотивам. – Решай сам. Возможно, убийцу уже поймали, – проворчал Вулф. – Тогда вы лишились сорока долларов в дополнение к пятидесяти трем долларам и шестидесяти центам, истраченным на нашего клиента, с которого мы не сможем взыскать эту сумму по причине его преждевременной смерти. Но все не так просто. На самом деле наш клиент не умер. Или, другими словами, у нас не было клиента. По пути домой я заскочил в редакцию «Газетт» уговорить Лона Коэна забыть о моем звонке с вопросами насчет Томаса Г. Йегера. Там на столе была папка с материалами по Йегеру, включая несколько фото. Я их внимательно рассмотрел. Так вот, человек, который сегодня днем просил меня установить, есть ли за ним слежка, – вовсе не Йегер. Никакого сходства. Поэтому, точнее сказать, у нас и не было никакого клиента.
Глава 3 Я, естественно, надеялся на бурную реакцию, и она не заставила себя ждать. Вулф, выпрямившись, потянулся за закладкой – тонкой золотой пластинкой, которой он пользовался исключительно для книг, достойных, по его мнению, занять место на полке. Пока Вулф закрывал книгу, вошедший в комнату Фриц поставил на мой письменный стол поднос с едой. Увидев, что Вулф отложил книгу, Фриц одобрительно мне подмигнул, а я занялся тем, что стояло на подносе. Миска супа-пюре из каштанов, сэндвич с огурцом и креветками на тосте, сэндвич с ростбифом на круглой булочке домашней выпечки, горка кресс-салата, запеченное в белом вине яблоко и стакан молока. Итак, вопрос этикета. Во время ланча или обеда в нашей столовой на все деловые разговоры наложено табу. Это правило так строго не распространялось на перекусы, но Вулф глубоко убежден, что ничто не должно отвлекать человека от процесса приема пищи. Отложив в сторону книгу, Вулф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Съев пару ложек супа, я сказал: – От голода я не чувствую вкуса еды. Поэтому не стесняйтесь, можете говорить. Он тотчас же открыл глаза: – Итак, ты абсолютно уверен? – Да, сэр. – Я проглотил очередную ложку супа. – Его имя стояло под фотографиями. А кроме того, я видел его фотографию в журнале. Он чем-то смахивает на белку: острый нос и скошенный подбородок. А у человека, который сегодня к нам приходил, было длинное костлявое лицо и широкий лоб. – И, назвавшись Йегером, он заявил, что, по его мнению, за ним будет установлена слежка, когда он отправится по определенному адресу по Западной Восемьдесят второй улице. Тело Йегера было обнаружено именно неподалеку от указанного дома. Время смерти установлено? – Не знаю. Всему свой черед. А кроме того, как я вам уже говорил, Лон узнал лишь то, что труп лежал под куском брезента в яме, выкопанной работягами из «Кон Эдисон». Тело нашли ребятишки, которые полезли в яму за мячом. – Если я одобрю твое предложение изучить возможность получить клиента и заработать хоть какие-то деньги, как ты собираешься действовать? Я проглотил очередную ложку супа. – Для начала доем сэндвичи, яблоко и допью молоко. После чего отправлюсь на Восемьдесят вторую улицу. Хотя труп Йегера был обнаружен именно на этой улице, не лишено вероятности, что его ничего не связывает с данным конкретным адресом. Вполне возможно, что Йегера убили в другом месте, а труп привезли сюда и скинули в яму. Восьмидесятые улицы между Колумбус-авеню и Амстердам-авеню отнюдь не самое подходящее место для больших шишек из крупной корпорации. Здесь в основном проживают пуэрториканцы и кубинцы, ютящиеся по трое-четверо в одной комнате. Я хочу выяснить, какие такие дела привели туда Йегера, если, конечно, они у него там были. – Ты что, собираешься отправиться прямо сейчас? Так поздно? – Естественно. Как только очищу этот поднос. – Пф! Сколько раз я тебе говорил, что спешка хороша лишь тогда, когда промедление смерти подобно?! – Шесть тысяч, не меньше. – А ты по-прежнему очертя голову лезешь вперед. Утром мы узнаем недостающие детали картины. Возможно, у нас не останется невыясненных вопросов. За исключением личности мужчины, приходившего к тебе под чужим именем. Что, вероятно, уже не будет иметь значения. Хотя сейчас это, безусловно, важно. Как долго он тут находился? – Двадцать пять минут. – Нам понадобится запись всего, что он говорил. Вместо того чтобы нестись на Восемьдесят вторую улицу, ты проведешь вечер за пишущей машинкой. Я хочу дословный текст разговора и подробное описание посетителя. – Вулф взял книгу, явно собираясь возобновить чтение. Итак, на все про все у меня ушел остаток вечера. Я, конечно, по-прежнему не отказался бы взглянуть на дом номер 156 по Западной Восемьдесят второй улице, пока им не заинтересовались копы, если, конечно, уже не заинтересовались, но у Вулфа имелась своя точка зрения, и это его деньгами я рассчитался с Майком Коллинсом. Отстукать на машинке текст своей беседы с поддельным Йегером было несложно. Так, рутинная работа. Я пересказывал и более продолжительные разговоры, чем этот, и с куда большим числом собеседников. Закончил я незадолго до полуночи. Сложив по порядку страницы оригинала и копии, я сунул их в ящик письменного стола, после чего выкинул орхидеи из вазы на столе Вулфа в мусорное ведро на кухне – утром Вулф принесет свежие и ваза должна быть свободной, – запер сейф, проверил, хорошо ли закрыта входная дверь, выключил свет и поднялся в свою комнату. Вулф уже удалился к себе в спальню на втором этаже. Как правило, я спускаюсь в кухню на завтрак около половины девятого утра, но в этот вторник пришел пораньше, в начале девятого. Я собирался было сразу пройти к маленькому столу, где на подставку для чтения Фриц успел положить мой номер «Таймс», но, памятуя о том, что спешка хороша лишь тогда, когда промедление смерти подобно, я заставил себя обменяться приветствиями с Фрицем, получил стакан с апельсиновым соком, взболтал его и сделал пару глотков. Затем подошел к столу и взял газету. Интересно, увижу ли я заголовки «УБИЙСТВО ЙЕГЕРА РАСКРЫТО»? Не увидел. Заголовок гласил: «ЗАСТРЕЛЕН КРУПНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ». Я сел и сделал очередной глоток. Итак, за стаканом апельсинового сока, гречишными блинами, колбасой, черносмородиновым джемом и двумя чашками кофе я прочел как «Таймс», так и «Газетт». Здесь я, пожалуй, пропущу мелкие детали вроде имен мальчиков, которые обнаружили труп. Их имена назывались в газете, чего вполне достаточно, да и в любом случае я сильно сомневаюсь, что они читают книжки. В Йегера стреляли один раз, чуть повыше правого уха, с близкого расстояния, и он умер мгновенно. Осматривавшие труп в 19:30 эксперты установили, что смерть наступила примерно 16–24 часа назад. Следовательно, Йегера могли убить между 19:30 в воскресенье и 03:30 в понедельник. После вскрытия время смерти можно будет установить более точно. Весь понедельник в траншее на Восемьдесят второй улице никто не работал, поскольку ремонтные работы на какое-то время прервали, поэтому тело могли скинуть в яму и в воскресенье ночью. Ну а брезентом его уже потом, возможно, накрыли рабочие. Полиции не удалось найти никого, кто видел бы Йегера живым где-то поблизости или слышал бы звук выстрела, следовательно, его могли убить в другом месте, а затем привезти тело сюда. Энн, дочь Йегера, находилась в Беннингтонском колледже, а сын, Томас Г. Йегер-младший, работавший на заводе «Континентал пластик продактс», – в Кливленде. Йегер с женой уехали из Нью-Йорка в пятницу вечером на уик-энд в деревню к друзьям, но Йегер вернулся в город в воскресенье во второй половине дня, а его жена – только в понедельник утром. Таким образом, в воскресенье днем в доме Йегеров на Шестьдесят восьмой улице никого не было. Никто не знал о передвижениях Йегера после того, как он в воскресенье в 17:02 сел в Стамфорде на поезд до Нью-Йорка. Полиция до сих пор никого не арестовала, а окружной прокурор заявил, что расследование продолжается. На фотографии, опубликованной в «Таймс», Йегер улыбался широкой улыбкой политика. В «Газетт» также были напечатаны две фотографии: перепечатка с фото, которое я уже видел у Лона в кабинете, и снимок распростертого на краю ямы тела. Вырезав одно фото из «Таймс» и одно, прижизненное, из «Газетт», я положил снимки в блокнот. В 8:51, допив кофе и поблагодарив Фрица за завтрак, я сказал, что не знаю, вернусь ли домой к ланчу, после чего поднялся на второй этаж к Вулфу. На столике возле окна я увидел поднос с пустой посудой, рядом лежал номер «Таймс». Вулф стоял перед зеркалом над комодом и завязывал галстук. Поскольку каждое утро Вулф прямо из своей комнаты отправляется в оранжерею, я вообще не понимаю, зачем ему галстук. Возможно, это было своеобразным проявлением галантного отношения к орхидеям. Пробурчав: «Доброе утро», Вулф поправил галстук и повернулся. – Я пошел на дело, – сказал я. – Указания будут? – Решай сам, – ответил Вулф. – Нет, сэр. Это было вчера. Так вы меня туда посылаете или нет? У вас масса возможностей, если только вы не припасли для меня кое-что еще. Йегер был уже мертв по крайней мере четырнадцать часов, когда к нам явился этот придурок. Записи того, что он говорил, вы найдете в ящике моего письменного стола. Сколько я могу взять на расходы? – На твое усмотрение. – В каких пределах? – Естественно, в пределах разумного.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!