В Зале Общей Работы было необычайно людно. Там внезапно собрались вообще все, кроме сэра Кофы Йоха, который, как и Джуффин, прежде всего, человек долга. И если долг велит ему сейчас поглощать восьмой по счёту обед в каком-нибудь захудалом трактире на окраине, где, теоретически, можно услышать пару малоинтересных сплетен о непростой личной жизни вышедших в отставку контрабандистов, будьте уверены, на службе он не появится, хоть стреляй. А стрелять в Кофу нет дураков. Общеизвестно, что всякий направленный в него выстрел из любого оружия поразит самого стреляющего. Этому старинному защитному трюку сэр Кофа Йох выучился в разгар Смутных Времён, когда был Генералом Правобережной Полиции, и правильно сделал. Жаль только, перенять у него это полезное умение мало кто способен: двести двадцать восьмая ступень Чёрной магии и двести девятая Белой, не кот чихнул. Пока в тебя не начнут стрелять из-за каждого угла по дюжине раз на дню, кажется, что это слишком сложно, ничего не получится, так что и пробовать не стоит — только расстраиваться. В общем, из всего вышесказанного следует, что сэр Кофа, во-первых, неописуемо велик, а во-вторых, отсутствовал. Зато остальные присутствовали вовсю, даже Луукфи Пэнц, которого лично я вижу в среднем раза четыре в год, а, скажем, Джуффин, на правах начальника, примерно двадцать, спустился к нам из Большого Архива — событие настолько выдающееся, что заслуживает специального упоминания не только в моём повествовании, но и в ежегодном выпуске «Полного Перечня Важнейших Событий Мирового Значения». Но, подозреваю, не попадёт туда, потому что наша служебная деятельность является государственной тайной. Что, в общем, к лучшему. Если граждане Соединённого Королевства узнают, сколько кувшинов камры и килограммов печенья мы ежедневно выжираем за казённый счёт, и какую чушь при этом несём, это ранит их в самое сердце. Но кстати сейчас камру никто не пил. Её даже на столе не было — невиданная анархия и попрание традиций. Без пяти минут государственный переворот. Вместо кувшина с камрой на столе стоял сэр Мелифаро. Не сидел, а именно стоял, причём на одной ноге. И бурно жестикулировал. И вещал. Что касается его костюма, с тех пор, как этот модник повадился носить сразу два лоохи — совсем короткое поверх едва достигающего колен — а скабы стал выбирать исключительно с цветочным орнаментом, я решительно отказываюсь обсуждать его наряды вслух. Потому что всему есть границы. Даже, как оказалось, моему чувству комического. Воспользовавшись благодушным настроением Джуффина, который был рад, что я увязался за ним в Управление, и не особо пытался это скрывать, я проскользнул в его кабинет, где тут же получил традиционный выговор от Куруша за то что явился без гостинцев, в очередной раз пообещал обездоленной птице встать на путь исправления, налил себе полную кружку камры, о которой начал мечтать ещё на Левом Берегу, на радостях даже разогрел её сам, особым прикосновением кончиков пальцев левой руки, хотя этот фокус, как и прочая кулинарная возня, до сих кажется мне чрезвычайно утомительным. И, прижимая трофей к груди, вернулся в Зал Общей Работы. Потому что я живой человек, и мне интересно, какого чёрта Мелифаро залез на стол. И, самое главное, почему все остальные, взрослые вменяемые люди, могущественные колдуны, так внимательно его слушают. А дверь за собой я закрывать не стал: Джуффин тоже живой человек. И ещё более любопытный, чем я. И тоже пропустил начало выступления. — И здесь ещё примерно как-нибудь вот так, — говорил Мелифаро, приставив к тюрбану согнутую в локте руку. — Такая синяя пристройка с треугольным основанием. Там будет моя комната, я о такой ещё в детстве мечтал. — О треугольной комнате? — удивлённо спросила леди Кекки Туотли. Остальным и в голову не пришло удивляться и переспрашивать — мы все не первый день знаем нашего Мелифаро и ни на секунду не сомневаемся, что в треугольной комнате ему самое место. А леди Кекки — барышня рассудительная. И одновременно наивная. Боюсь, она до сих пор уверена, будто на службе окружена исключительно разумными людьми без особых психических отклонений. Однако Мелифаро нанёс очередной удар по этой её иллюзии. — О треугольной комнате на крыше, — подтвердил он. — Чтобы она была приделана где-нибудь сбоку, и пол под таким крутым уклоном, что без специального колдовства ничего на нём не устоит. И теперь такая комната у меня будет! — Слушай, ну точно. Ты же переезжаешь в новый дом, — вспомнил я. — А когда? Тебе помочь с переездом? — Спасибо, — сказал Мелифаро. — Я всегда знал, что ты только притворяешься бесчеловечным монстром, равнодушным к чужим бедам, а в глубине души — настоящий друг. И если бы мне пришлось живьём отправиться на тот свет, чтобы провести там расследование о пропаже драгоценного савана из древней могилы, я бы дорого дал за то чтобы иметь тебя в качестве спутника. Но если ты думаешь, будто я доверю тебе паковать мою одежду, ты глубоко заблуждаешься. Хорошие вещи нельзя давать в руки диким варварам из Пустых Земель. Даже если эти Пустые Земли находятся в другом Мире. Дикому варварству это обстоятельство, к сожалению, совершенно не препятствует. — Сдалась мне твоя одежда! — фыркнул я. — Ладно, не хочешь заручиться помощью величайшего грузчика всех Миров — дело хозяйское. Таскай свои сундуки сам. — Да мне кроме одежды и перевозить особо нечего, — признался он. — Обстановка в доме не наша с Кенлех, а хозяйкина. Собственно, я до сих пор не выбросил эту дрянь в окно только потому что руки так и не дошли. А теперь уже, вроде, поздно. Пусть остаётся, на горе следующему арендатору. — Ладно, — сказал я, — поставим вопрос иначе. Когда новоселье? — Наверное через пару дней, — неуверенно сказал он. — А может быть всё-таки через дюжину. Или вообще в конце года. Понимаешь, мой дом ещё не построили. Через час как раз начнут. — Через час?! То есть до сих пор даже не начинали? Ничего себе. Строительство — это же долгое дело! — Очень долгое, — ухмыльнулся Мелифаро. — Четверть часа будут работать, не меньше. Но ничего, я как-нибудь потерплю. К чести моей следует заметить, что я стоял, открыв рот, совсем недолго. Буквально секунды полторы. И моргнул от изумления всего раза два. А потом сложил все известные мне факты и сделал единственно возможный вывод. Очень вовремя, потому что Мелифаро уже приготовился облить меня презрением. — Погоди, так тебе дом Новые Древние строят? — спросил я. — Естественно, — снисходительно подтвердил он. — Глупо было бы переезжать из одного обыкновенного дома в другой обыкновенный. Нет на свете занятия скучней, чем переезд, да и времени жалко. Но тут особый случай. — В газетах пишут, что уже к концу года Удивительная улица станет самым модным местом в городе, — усмехнулась Меламори. — Уверена, прогноз верный, всё так и будет — сразу после официального визита Его Величества, который пожелал осмотреть эту архитектурную достопримечательность, как только там появится хотя бы дюжина новых зданий. А вслед за Королём туда рванут толпы придворных мучеников и просто снобов-любителей, и в один прекрасный день внезапно выяснится, что добрая половина деловых и любовных свиданий теперь назначается на Удивительной Улице. Кстати, Гоппа Талабун, который всегда держит нос по ветру, уже объявил, что открывает там очередной «Скелет». Надеюсь, назовёт его «Удивительным». Будет смешно. Я подумал: какое же счастье, что нам Король наносит визиты инкогнито. Если бы Мохнатый Дом внезапно стал самым модным местом в городе, я бы этого не пережил. Хотя от скромного филиала «Скелетов» где-нибудь на втором этаже я бы не отказался: готовят Гоппины повара много лучше Королевских, к которым я, как внезапно выяснилось, приговорён пожизненно. — Дело даже не в том, что место станет модным, — внезапно сказал Мелифаро. В его устах это прозвучало похлеще анархического лозунга, гармонично переходящего в горячечный бред. Поэтому все присутствующие уставились на беднягу с плохо скрываемой тревогой. — Об этом я самого начала подумал, — невозмутимо продолжил Мелифаро. — Ещё когда Новые Древние построили самый первый дом на Удивительной улице, и о них заговорили, как о главной городской сенсации года. Но я всё взвесил и решил, что мода чересчур переменчива, чтобы полагаться на неё в выборе жилья. Слишком часто придётся тогда переезжать, а это гораздо хлопотней, чем переодеваться. — Это звучит настолько здраво, что я начинаю опасаться, что в тебя вселился какой-нибудь не в меру разумный демон, — сказал я. — Да никто ни в кого не вселялся, — отмахнулся он. — Просто у всякого выбора своя цена, а я действительно ненавижу домашние хлопоты. Но Малдо сделал мне предложение, от которого ни один человек в здравом уме не отказался бы. — Ничего себе. Это какое же? — Он предложил построить любой дом, какой я захочу. То есть вообще любой, даже если нормальные строители говорят, что такое технически невозможно. А когда мы вместе нарисовали эскиз, Малдо сказал, что ему так нравится моя идея, что он готов взяться за работу всего за двести корон — при том, что средняя цена у них сейчас от тысячи и выше. Я задумался, пытаясь понять, много это или мало. — Тысяча — это примерно вдвое дешевле, чем стоит очень маленькая квартира в Старом Городе, — подсказала мне Кекки. — И вдвое же дороже, чем большой дом в Новом. — Земля в центре такая же дешёвая, как в Новом Городе, — добавил Мелифаро. — По крайней мере, была, пока Новые Древние не взялись за дело. Но участки на Удивительной улице и ещё нескольких соседних Малдо благоразумно выкупил заранее. Там рядом, видишь ли, бывшая загородная резиденция Ордена Колючих Ягод, которую в Смутные Времена только ленивый не пытался взять приступом, наивно полагая, что справиться с сосланными туда за непослушание Младшими Магистрами будет легко. Однако резиденция до сих пор целёхонька, зато окрестные кварталы в руинах; я совершенно уверен, что Малдо скупил их за гроши, потому что недавно эти горемычные владения и в подарок не то чтобы охотно принимали. Так что на благотворительность расценки Новых Древних не тянут. Совсем нет. — Но тебе-то дом считай подарили. — А Малдо сказал, что и подарил бы, если бы я был бедняком. Потому что построить такую красоту — честь и удовольствие. И заодно профессиональный вызов. — Могу себе представить, — вздохнул я. — Не можешь, — заверил меня Мелифаро. — И никто не может. Я и сам не мог, пока у меня в руках не оказались карандаши и бумага. С детства ими не пользовался, а зря. Такая вдохновляющая штука! Особенно когда тебе обещают, что твои каракули могут превратиться в самый настоящий дом. Жду не дождусь увидеть, что получится. — Слушай, а можно посмотреть, как его будут строить? — спросил молчавший всё это время Нумминорих. — Это же самое интересное! — Ещё бы! — подтвердил Мелифаро. — И лично я сейчас туда отправлюсь. — Я с тобой, — твёрдо сказала Меламори. — Ну так все, наверное, пойдём? — Нумминорих уже стоял в дверях. Я открыл было рот, чтобы сказать: «Пошли, чего мы ждём», — но тут в Зале Общей Работы появился Джуффин. — Куда это вы все собрались? — строго спросил он. Ответом ему было тяжёлое молчание. — Мы же с вами договорились, — наконец сказал Мелифаро. — С тобой-то договорились, — согласился Джуффин. — А вот готовность всех остальных моих сотрудников сбежать из Управления среди бела дня, даже не попытавшись сочинить подходящий предлог, стала для меня неприятной неожиданностью. Собравшиеся растерянно переглянулись — дескать, что это с шефом? — А разве у нас много работы? — наконец спросила Меламори. — Очень много, — подтвердил Джуффин. — Вот например ты, леди, рвёшься развлекаться. И даже не подумала о том, что твой коллега отправляется в публичное место без охраны. — Кто? — изумилась Меламори. — Какой мой коллега? — Сэр Мелифаро, разумеется. Тебе самой следовало заранее подумать о том, что в состоянии экзальтации, свойственной всем художникам, влюблённым и свежеиспечённым домовладельцам, он не будет способен защитить себя в случае внезапного нападения. Которое, теоретически, возможно в любой момент, и забывать об этом не следует даже в самые мирные времена. — Это я-то не смогу?! — возмутился Мелифаро. И наконец-то спрыгнул со стола — видимо ради наглядной демонстрации своей дееспособности. — Цыц! — рявкнула Меламори, уже сообразившая, какие выгоды ей сулит полученное задание. — Конечно не сможешь. Ты самое хрупкое и беззащитное существо, какое мне только доводилось встречать; совершенно не понимаю, как тебе удалось дожить до сегодняшнего дня в этом суровом, полном опасностей Мире. Но теперь можешь быть спокоен, я рядом. Пошли уже! И буквально силой вытащила его в коридор. — Теперь ты, леди Кекки, — строго сказал Джуффин. — Ты прекрасно знаешь, что сэр Кофа вынужден сейчас собирать крайне важную для всех нас информацию в припортовом районе. И, следовательно, не сможет присутствовать на Удивительной улице во время строительства. А ведь после вчерашнего газетного оповещения о невиданном зрелище там соберётся полгорода… — И будет глупо упустить возможность послушать, о чём они все говорят? — обрадовалась Кекки. — Ну наконец-то вспомнила о своих обязанностях. Лучше поздно, чем никогда, — проворчал шеф. — Надеюсь, изменить облик ты догадаешься без дополнительного напоминания? — Чуть не забыла! — ахнула Кекки, закрывая лицо руками. — Спасибо! Ну, я побегу? Я быстро! Такого длинного носа, как она себе отрастила, я давненько на девичьих лицах не видел. Перестаралась на радостях, с кем не бывает. Кекки пулей вылетела из Зала Общей Работы, а Джуффин повернулся к Луукфи. — Я думаю, буривухи из Большого Архива, будут благодарны, если ты пригласишь одного из них на это представление, — сказал он. — Буривухи не любят нашей человеческой суеты, а всё же порой им нравится лично присутствовать при важных и просто необычных событиях. Поэтому всегда следует ставить их в известность и предлагать сопровождение. — Спасибо за совет, — просиял Луукфи. — Я всегда стесняюсь обращаться к буривухам с подобными предложениями, но если вы считаете, что им будет приятно, я так и сделаю. Только я не совсем понял, какое именно представление мы должны посетить. Нас пригласили в оперу? А по какому адресу её дают? И когда начало? Я успею переодеться? А подарок для солиста за счёт казны? Причём он не издевался. Луукфи действительно настолько рассеянный — во всём, что не касается его отношений с буривухами из Большого Архива, которые сами пригласили его на службу в качестве посредника между ними и остальными людьми. Достаточно сказать, что Луукфи отличает их друг от друга и помнит имя, характер, привычки и специализацию каждого. На это, как я понимаю, расходуется всё его внимание без остатка. Долгое время я говорил себе: «Ладно, по крайней мере, парень каждый день как-то добирается домой, а по утрам вспоминает, где находится Дом у Моста», — пока случайно не выяснил, что тяжёлая обязанность помнить домашний адрес сэра Луукфи Пэнца и знать назубок распорядок его дня лежит на одном из возниц Управления Полного Порядка. Но Джуффина причудами Луукфи не смутишь. Он свои кадры знает. — «Представлением» я называю строительство дома сэра Мелифаро на Удивительной улице, куда вы все только что так рвались уйти, — терпеливо объяснил он. — Извини, если сбил тебя с толку. — Вы думаете, буривухам может быть интересно смотреть, как строят дом? — удивился Луукфи. — Хорошо, я у них спрошу. И отправился наверх.