— Понимаю, — кивнул я. — Сам бы на твоём месте тоже боялся. Но на самом деле об этом и речи быть не может. Леди Сотофа Ханемер никогда не халтурит. Уж если заколдовала, то заколдовала, точка. — Леди Сотофа Ханемер, — мечтательно повторила Базилио. — Такая удивительная, прекрасная леди! А она ещё когда-нибудь сюда придёт? — Не знаю, — честно сказал я. — Вообще-то, у неё очень много дел. С другой стороны, как раз нынче ночью она говорила, что без дружбы жизнь теряет всякий смысл. Так что у нас с тобой есть шанс снова её тут увидеть. Ну или получить приглашение на кружку камры в её саду, тоже неплохо. — Это было бы потрясающе. Я ещё никогда в жизни не ходил… не ходила в гости. И слушайте, я же, получается, вообще почти ничего никогда в жизни не делала! Ну, такого, что обычно делают люди. И теперь ужасно боюсь не справиться. — И снова понимаю тебя как никто, — согласился я. И в ответ на её недоверчивый взгляд добавил: — Я сюда когда-то вообще из другого Мира попал, там всё совершенно иначе устроено. Поэтому у меня чуть ли не каждый день что-нибудь впервые в жизни. — До сих пор?! — Конечно, до сих пор. Например, я ещё никогда в жизни не рассказывал о себе чудовищу, только что превратившемуся в красавицу. Не было такого, клянусь! Ты у меня первая. Базилио неуверенно улыбнулась. Я понял, что надо продолжать. — А пару часов назад я впервые в жизни наблюдал, как один удивительный дом превращается в другой, ещё более удивительный. Перед этим впервые в жизни провожал домой леди Сотофу — обычно-то она Тёмным Путём уходит, или ещё как-нибудь исчезает. А нынче днём я впервые в жизни попал в лапы уличной гадалки и увидел Пророческий сон. Как тебе такой список? И учти, это был, по моим меркам, очень спокойный день, заполненный исключительно удовольствиями и дружеской болтовнёй. — То есть, обычно у вас всё ещё более удивительно? — восхитилась Базилио. — Да, — признался я. И не соврал. — А что вы делаете, чтобы не очень волноваться? — спросила она. — Чтобы уснуть можно было. И вообще… Тут я всерьёз задумался. Хвастаться своей удивительной жизнью любой дурак может. А дать по-настоящему дельный совет — ничего себе задачка. Совсем не факт, что она под силу усталому и не выспавшемуся мне. Впрочем, всегда можно просто сказать правду. — Штука в том, что я обычно очень устаю. Когда уже на ходу засыпаешь, не до волнений, лишь бы до подушки добраться. Поэтому ты сейчас не спеши в постель. Сиди тут, или в кабинете — где хочешь, там и устраивайся. Я бы с радостью составил тебе компанию, но сил уже нет, прости. Поэтому займись чем-нибудь интересным. Почитай, например. — Точно! — просияла она. — Мне же Трикки книжку оставил. Про то, как делать чудеса. Я могу поучиться колдовать. Я внутренне содрогнулся, вообразив возможные последствия. Но виду не подал, потому что выказывать недоверие к новичку — худшее, что может сделать старший. Бодро сказал: — Отличный план. Только сперва очень внимательно всё прочитай. И перечитай, чтобы ничего не пропустить. А ещё лучше, выучи наизусть. Настоящие колдуны всегда знают все нужные заклинания наизусть, а ты чем хуже? — Ничем? — робко спросила Базилио. — Правильный ответ, молодец. Вот и зубри, пока не свалишься от усталости. Рано или поздно это случится, верь мне. Со мной, например, уже случилось. Вот только что, у тебя на глазах. С этими словами я картинно пошатнулся и плюхнулся на ковёр. — А вы не могли бы остаться спать прямо здесь? — спросила Базилио. — Рядом с вами мне совсем не страшно. — Здесь? — озадаченно повторил я, оглядывая гостиную, где стояло множество прекрасных удобных кресел и, увы, всего один диван, довольно жёсткий и слишком короткий для человека, страстно желающего вытянуть ноги. Но иногда обстоятельства вынуждают нас становиться героями. — Ладно, — сказал я, переползая с ковра на диван. — Буду спать здесь. Но только при одном условии. Вернее, условий целых три. Во-первых, так будет не всегда, а только сегодня. В честь твоего первого человеческого дня. Потом я снова переберусь в свою спальню, договорились? — Конечно, — согласилась Базилио. — Я наверное быстро привыкну. Я постараюсь! — А во-вторых, ты принесёшь мне какое-нибудь одеяло. Потому что у меня уже нет сил за ним идти. Честно. — Я сейчас! — воскликнула она. Раздалось недовольное мяуканье Армстронга и Эллы, которых по такому случаю ссадили с колен на пол. Буквально минуту спустя я почувствовал, что меня заботливо кутают, как младенца. Это было так здорово, что я сразу смирился с размерами дивана и всеми прочими неприятностями, уже наступившими и грядущими — авансом, примерно на полгода вперёд. — А что третье? — деловито осведомилась Базилио. — Какое третье? — сонно удивился я. — Вы сказали, что у вас три условия. — А, точно, — вспомнил я. — Переходи со мной на «ты». Между друзьями так принято. — Между друзьями? Так вы… ты со мной дружишь? — Ещё как дружу, — подтвердил я, укрываясь одеялом с головой. И наконец-то уснул. А когда проснулся, всё тело моё ныло от неудобной позы, как один большой синяк, зато гостиная была залита солнечным светом, а бывшее чудовище мирно спало сидя в кресле. Одеяло ей заменили верные Армстронг и Элла, а книжка под названием «Весёлая магия для будущих послушников» валялась на полу. Всё-таки иногда я бываю очень хорошим советчиком. За это я решил вознаградить себя завтраком. То есть, не просто остатками вчерашней камры, разогретыми и проглоченными на бегу, а Завтраком с большой буквы. Не столько обильным, сколько неспешным. На свежем воздухе, в полном одиночестве. Именно так я и представляю себе счастье — по утрам. Ближе к ночи концепция обычно меняется. Гостиную я покинул на цыпочках, стараясь не производить никакого шума. Поход в ванную отложил на потом: уж больно далеко туда добираться. Перед столь масштабным походом завтрак совершенно необходим. Впрочем, до Малой Летней кухни, где я намеревался подкреплять свои силы, тоже не близко. В этом грешном доме вообще всё далеко; как здесь мог прижиться аскет-минималист вроде меня, уму непостижимо. Не удивлюсь, если однажды выяснится, что полы и стены Мохнатого Дома намазали каким-нибудь старинным приворотным зельем, накрепко привязывающим сердце хозяина к жилищу, вне зависимости от того, соответствует ли оно его вкусам. Потому что я проклинаю этот безразмерный дворец по дюжине раз на дню, но люблю его всё больше и больше. И уже, пожалуй, никуда отсюда не съеду, давно пора это признать и перестать притворяться мучеником. В Малой Летней кухне обычно хранится еда, каким-то чудом уцелевшая после ежевечерних нашествий столичных колдунов, злых и просто прожорливых. Однако вчера мои друзья посидели особенно душевно. В смысле не оставили в доме ни крошки съестного и ни глотка камры, даже какой-нибудь позавчерашней, а это уже ни в какие ворота. Удар ниже пояса. Я испытал сильное желание сказать вслух всё, что я думаю по этому поводу. И решил ни в чём себе не отказывать. Благо за долгие годы непростой жизни у меня собралась превосходная коллекция отборных ругательств самых разных Миров. Глупо обладать всеми сокровищами Вселенной и никогда ими не пользоваться. Начал я с классического миролюбивого пожелания дюжины вурдалаков всем под одеяло, а закончил совершенно эксклюзивным восклицанием «етидрёный хряп», подслушанным в удивительной реальности, существование которой до сих пор кажется мне делом весьма спорным[4]. Но какая разница. — Что-что-что? — заинтересовано спросили снаружи. — Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал. — Етидрёный хряп, — любезно откликнулся я. И выглянул в окно. Чем собственно прекрасна Малая Летняя кухня — из неё можно выбраться в заросший высокой травой внутренний двор, выхода в который нет ни из других помещений, ни с улицы, ни, тем более, от соседей. В центре двора растёт толстенное дерево вахари, под деревом стоит кресло, пережившее уже добрую дюжину осенних дождей, а в кресле иногда сижу я сам — в те редкие прекрасные утра, когда у меня есть время, чтобы спокойно позавтракать. Но сейчас в кресле сидел сэр Джуффин Халли. Человек, которого я рад видеть всегда. Но, положа руку на сердце, по утрам — несколько меньше, чем в другое время суток. И он это прекрасно знает. Но всё равно тут сидит. Удивительные бывают люди. — Что-то стряслось? — спросил я. — Или ты просто решил, что я слишком хорошо живу? И пришёл подвергнуть меня пыткам? В смысле, разбудить? — Етидрёный хряп, — приветливо ответствовал Джуффин. И, сжалившись, добавил: — Я зашёл посмотреть, как тут у вас дела. Нашёл два неподвижных тела в гостиной, понял, что всё в порядке. И заметь, даже не стал тебя будить. Решил, что для начала можно просто вероломно сожрать твой завтрак, а там — как пойдёт. — Сожрать мой завтрак? — удивился я. — Где ж ты его взял? В доме шаром покати. — Как — где? Принёс с собой. Я же знал, куда иду. — Принёс с собой?! Я наконец осознал, что стоящий в траве кувшин — фирменный, из «Обжоры Бунбы». Следовательно, камра там самая что ни на есть распрекрасная. Практически лучшая в столице. А это означает, что лезть в Щель между Мирами за напитками мне всё-таки не придётся. По крайней мере, не прямо сейчас. Удивительно удачно начинается день. — Погоди секунду, — попросил я. Вылез в окно, прихватив с собой кухонный табурет. Уселся напротив оккупированного Джуффином кресла, принял из его рук кружку с камрой, сделал глоток. Сказал: — Наверное, «етидрёный хряп» — не просто смешная брань, как я всё это время думал, а могущественное заклинание, исполняющее самые потаённые мечты. Надо бы почаще его произносить, раз так. — Если потаённые, то лучше не надо, — совершенно серьёзно посоветовал Джуффин. — Я бы на твоём месте так не рисковал. — Ладно, не буду. Если дать мне с утра кружку превосходной горячей камры и при этом не требовать немедленно куда-то бежать, я становлюсь на диво сговорчив. — Это наверное самое своевременное угощение в моей жизни, — сказал я, ненадолго оторвавшись от кружки. — Я как раз мучился выбором: послать зов в ближайший трактир или лезть в Щель между Мирами за кофе? В первом варианте слишком долго ждать результата, для второго я ещё недостаточно проснулся. Хрен знает что спросонок вытащить могу. И счастье, если оно будет не очень живое. Хочется провести какое-то время без скитающихся по дому чудовищ. Просто для разнообразия. — Не сгущай краски. Это ещё далеко не предел отчаяния, — усмехнулся Джуффин. — Пока ты не рассматриваешь вариант потребовать завтрак у своих поваров, я за тебя вполне спокоен. — Вот кстати о поварах, — вздохнул я. — Мало того, что они совершенно бесполезны, это как раз ладно бы, плачу-то им не я. Но их присутствие в доме меня раздражает, как всякая потенциальная угроза. Они даже мясо собакам дать не способны без того, чтобы не испортить. Счастье, что Дримарондо — пёс с трудной судьбой, а потому вполне способен самостоятельно отмыть свой обед от сахара, перца и цветочной пыльцы, которыми его зачем-то посыпали перед подачей. И он достаточно мудр, чтобы не делать этого в ванной прямо в тот момент, когда её кто-то принимает. А Друппи слишком великодушен, чтобы обращать внимания на досадные мелочи вроде приправ. Но при взгляде на его миску у меня сдают нервы, и я иду отмывать мясо сам. Как думаешь, за сколько кувшинов компота Его Величество согласится забрать своих горе-кулинаров обратно? — Даже не вздумай его об этом просить! Нельзя ставить человека в безвыходное положение, особенно если он Король. Штат Мохнатого Дома уже сокращен до минимально допустимого — по твоей же просьбе. Больше ничего сделать нельзя. — Как — нельзя? Я думал, слуги и повара — просто подарок. И проблема только в том, что Его Величество не хочет лишать меня этой роскоши. А что я сам прошу их забрать — так о моей скромности легенды ходят, нечего меня слушать. Хочешь сказать, дело не в этом? — Правда настолько ужасна, что до сих пор я не решался ее тебе открыть, — с пафосом продекламировал Джуффин. — Чтобы не разбивать сердце и не лишать надежды. Однако лучше тебе всё-таки знать. Ты сильный, ты выдержишь. — Что мне лучше знать?! Я почти всерьёз испугался. — Что суровость дворцовых порядков, на которые постоянно жалуется Король, до известной степени касается и тебя. Видишь ли, как обстоят дела. Мохнатый Дом является собственностью Короля, переданной в пожизненное пользование частному лицу. То есть, тебе. Ты имеешь полное право жить тут сам, поселить других людей по своему выбору или оставить дом пустым. Однако вне зависимости от взглядов жильцов на ведение домашнего хозяйства, любая недвижимость Его Величества должна постоянно обслуживаться за счет казны и только персоналом, состоящим в дворцовом штате и прошедшим специальное обучение — в соответствии с раз и навсегда установленными правилами, перечисленными, если не ошибаюсь, в восемьдесят шестом томе «Краткого перечня обязательных дворцовых ритуалов». — В восемьдесят шестом томе? «Краткого перечня»?! — переспросил я, не веря своим ушам.