Это был длинный танец нас, наших тел, губ и рук. Мы не могли остановиться и продолжали кружить в гостиной его квартиры. И вот сейчас, мы снова погрузились в наш мирок и стало немного все равно, что за нами наблюдают. – Ты красивый, теперь могу сказать. – Ты счастлива? – Очень, но меня кое-что беспокоит. – Что? Только скажи, я все сделаю. – Не дай мне упасть. А то я как представила, что валюсь руками вперед, платье задирается и мой голый зад выставлен на обозрение, стыдно стало. – Тогда я могу тебе поклясться, что этого не произойдет. Этой мой зад и только мне на него пялиться. – Спасибо. Заметила движение чуть сбоку и удивилась совпадению. – Слушай, так много беременных на нашей свадьбе. – Да? Я вообще никого не замечаю, кроме тебя. – И коньяк. – Ну он мне помогает держать лицо. – Ну правда. Я, Алла, София. И у всех примерно один срок. – Ни хочу ни о ком говорить. Лучше поцелуй меня. Выполняю его просьбу и чувствую, как у меня онемевают пальцы на стопах. – Ноги гудят немного. – Не вопрос, – поднимает аккуратно на руки и кружит. – Кстати, как пойдем в номер, платье не снимай. Я сам. – Как скажешь, дорогой муж. Два месяца после рождения малышки))) – Что случилось? – Леша врывается в квартиру и с тревогой смотрит на меня, полуголую в дверном проеме. – Я мчал как ненормальный. До него что не дошло? – Тихо ты, дочку разбудишь, – шикаю на него и иду снимать с него пиджак. – Поль, ты меня за сексом позвала? – о, голова пошла в действие. – Я тебя позвала в маленький, на вес золота, промежуток, когда нам может светить секс. Так что быстро снимай свои шмотки и только посмей зашуметь. – Ты… – Я Уваров, да. Я хочу трахаться. Что непонятного? Я терпела роды, восстановление после и теперь хочу своего мужа, – чуть ли не кричу. – Да понял, я понял. Скидывает с себя все что надето на нем, а после ступает ко мне, облокотившейся о стену. Но не доходит, наступает на брелок машины и тот начинает орать. Василиса улавливает звуки и уже кричит она. А я стою со слезами на глазах. – Ты такой… – Ну прости, – подхватывает меня и целует, до умопомрачения. – Я соскучилась по тебе, Леш, – отчаянно шепчу, хватаясь за его плечи, пока мы идем в детскую. – Кажется тебе пора отдохнуть, Полин. Давай полетим куда-нибудь? Или на наше побережье? – Хорошо, только чтобы ты рядом был постоянно. – Тогда я решу этот вопрос. – Ой, не надо. Мне тут должок вернуть обещали. Я сама все решу, но ты чтобы не лез. – Не понял, ты о чем? – входим к дочке, и я попутно рассказываю ему о том, что я типа сама спорила с Андреем. – Нихрена себе, и ты сейчас предлагаешь мне согласиться на то, чтобы он оплатил поездку на море моей семье? Полин ты как, норм? – Ну, а что? Не пропадать же добру? – Я сейчас по-доброму откручу тебе голову. – Ну ладно. Тогда маму с папой отправлю. – Я сам могу отправить тещу с тестем куда угодно. Хватит, – перебивает даже не начатую мной дискуссию. – Тема закрыта. Выходит, из комнаты поцеловав малютку. – Ну вот что мне делать с нашим папкой, Вась? – улыбаюсь моей сладкой крошке, переодевая ее в чистые ползунки. Получаю в ответ милую улыбку. – Ну что, дашь маме помириться с папой? Поспим? – беру на руки четыре кило счастья. Невольно вспоминаю роды и то, как Уваров чуть ли не по щекам меня хлестал, требуя родить ему дочь, когда казалось не оставалось сил ни на что. И как он заплакал с ее первым криком. И как поцеловал ее, а потом меня, нежно благодаря своими глазами. Мне кажется нет такой любви, которую можно описать словами. Но я могу. Если говорить о любви, то ей подходит лишь одно слово – Леша. Материнская тут не в счет. Это совсем иные чувства. Иная привязанность на непостижимом уровне. Кормлю дочку грудью, от которой Уваров в диком восторге, вот только никак добраться до нее нормально не может. Укладываю ее спать и провинившейся кошкой ступаю за мужем. Ищу его в ванной, спальне, гостиной – пропал. – Леш, – подхожу к найденному мужчине на кухне со спины и обнимаю. Он ставит чашку кофе на столешницу и разворачивается ко мне. – Я не злюсь, – убирает пряди моих волос за ухо и гладит по лицу. – Прости, я часто ерунду несу. – Чаще ты несешь что-то что меня заводит. Так что ерунду я порой и не замечаю. А сейчас ты слишком покладистая. В чем дело? – Ни в чем, не всегда же мне иголки выпускать. Просто после рождения дочери я почти всегда такая. – Она уснула? – Ага, – улыбаюсь и подаюсь вперед бедрами. – Надолго? – Без понятия. Наша дочь живет по своему времени. – Она Уварова, сама себе указ, – смеюсь на его слова и оказываюсь поднята над полом и прижата к горячему торсу. – Надо будет Василисе брата родить, – ложится на меня муж, когда я готовая к жаркому сексу жду его в кровати, даже не заметив, как мы сюда перебрались.