– Обязательно родим, но чуть позже. А пока что скорее иди ко мне, а то «Полька» покроется зеленым мхом. Алексей – Уварова, собралась и родила мне дочь, – кажется где-то я это слышала. – Не могу, – устало отвечает, моя девочка. Черт, готов в десять раз больше на себя принять, но не могу. Приходится держать себя в руках и поддерживать жену. – Так, Полина, – вмешивается врач. – На счет три тужимся еще разок. Отсчитываю с ней вместе и сжимаю кулаки, когда она говорит «три». А уже через мгновение я слышу ее голос. Такой тонкий и такой громкий и важный в моей жизни. Целую дочку и спешу к моей любимой и важной женщине. – Ты умница моя. – Она красивая? – Слегка красноватая, сморщенная, громкая, в общем вылитая ты. Но самая красивая, – целую ее губы и говорю единственное, что важно и нужно: – Я тебя люблю, Уварова. Спасибо. – И тебе, что был рядом. Люблю… Полина засыпает, а я сижу рядом с ней и прокручиваю последние несколько лет жизни и в каждом моменте была она. Наверное, так и должно быть, но иногда пугает то, как много она для меня значит. Сейчас я ясно вижу, что есть любовь. Что включает в себя та самая взрослая жизнь и жизнь человека, который стоит во главе семьи. Это страшно и важно, нести ответственность за них. Любить каждую по-своему, но одинаково сильно. У меня две дочери и жена, я окружен красотой. И это тоже страшно. Три девчонки на мою голову. Если еще и Полинкин характер возьмут, быть мне седым к тридцати пяти. Выхожу из больницы и под дождем иду к машине не замечая ничего. Все что сейчас хочу, это оказаться рядом с Василисой и обнять. Поэтому я еду к маме, где встречаю и родителей Полины. – Ну наконец-то. Мы думали ты позвонишь. – Все хорошо. Скоро встретитесь с внучкой, а пока что дайте мне мою красавицу. Дочка тянет руки, и я немедля забираю ее у бабушки. – Как Полина? – И у нее и у ребенка все хорошо. – Ну дайте ему выдохнуть, – вступается отец. – Он еще в шоке, не видите? Разворачиваюсь и ухожу с Васькой на крытую террасу. Она играется с моей кофтой и что-то лепечет, потому что еще даже не говорит. Даже не понимает пока что ничего. Как она любима. Насколько важна ее улыбка. Насколько она важна для кого-то другого. Я пока что в состоянии непонимания. Так же было когда Полина родила первую дочь. Снова приходится складывать все на разные полки и только тогда придет понимание, а пока что только счастье испытываю. – Дочь, – зову ее, отвлекая от игрушки в руках, – у тебя сестра появилась, и папа не знает, как правильно радоваться этому счастью. Подскажешь? Она смеется, показывая мне маленькие белые зубки и четко произносит: – Мама. Конечно, она лепечет постоянно разное. Но сейчас, когда я задал свой вопрос крохе, она сообразила лучше меня. – Ты права, мама знает. А то я, кажется, никак от этого шока не отойду. Не успеваю я собраться и выйти, как к нам присоединяется Сергей Михайлович. – Деда, да-да-дай, – тянет руки Василиса к нему, и я отдаю дочку. – Ты как? – спрашивает, садясь на плетеный диванчик. – Если честно, не знаю. – Счастье оно такое, сынок, – хлопает по плечу. – Полька, когда родилась, я неделю почти не разговаривал. – Да ладно вам. – Правда. Зинка уже в больницу думала меня определить. А когда встретил их из роддома, сразу ожил. Раньше ведь не было такого, чтобы прийти и быть с женой на родах. Да и лежали потом неделю, а то и больше. Так что поезжай-ка ты к своей семье, а мы стариками тут посидим. – Только хотел. Не могу быть далеко от нее. – Ей повезло, Алексей, что она встретила тебя. И я счастлив за свою дочь. – Это мне повезло, – улыбаюсь отцу Полины. Мы уже давно нашли с ним общий язык и часто именно он становится тем, к кому я иду чтобы просто поговорить. – Согласен. Но сам знаешь, если обидишь… – Знаю. Спасибо вам, поеду. Сажусь в машину, посадив Ваську в кресло и еду к ней. Тихо входим в палату, чтобы не разбудить. Даже дочка впервые, кажется, понимает, что значит тихо. – Мама, – произносит шепотом, смотря на спящую красавицу. – Она немного устала. Выхожу из палаты и направляюсь в боксы, которые отделены, но расположены специально так, чтобы отцы и родственники могли посмотреть детей. – Ляля, – восклицает малышка. – Сестра твоя. Настя. – Нань-нань. Гляжу на мою третью девочку и походу сейчас реально зареву. Медсестра подходит к люльке и забирает ее, поэтому мы располагаемся в соседней комнате палаты Полины, которую выкупили на все время ее пребывания в клинике и тихонько ждем пока проснется наша мама. – Леш, – слышу хрипловатый голосок. – Мама, – кричит Васька и мечется по комнате. Вхожу с ней на руках к Полине, и та начинает рыдать. – Я уж подумал, что ты выполнила норму слез за эти девять месяцев. – Не бурчи, дай поплакать, – обнимает нашу дочку, которая легла к ней на кровать и кажется скоро уснет сама. – Мама, нань-нань. – Что? – Я показал ей Настю. И она назвала ее так. – Оригинально. Как там родители? – Поздравляют нас и ждут дома. – Кажется Василек спать хочет, – гладит ее светлые волосы.