– Нет. Маргарет спросила, было ли на ней черное платье и вуаль. Я ей об этом не говорила – но и не ответила на ее вопрос. – Девушка с закрытым вуалью лицом, – задумчиво проговорил Джейми. – Такой истории я еще не слышал. Правда, когда был маленьким, я не решался даже близко подходить к Айдлуайлду. Ужасно правильный ребенок, которому на роду написано стать копом. А как было у тебя? Фиона покачала головой: – Деб все время проводила с подружками и парнями, призраки ее не интересовали. А значит, и меня. От этих слов ей стало больно, потому что воспоминания все еще бередили душу. Деб была на три года старше, и Фиона подражала ей во всем – носила ее старую одежду, туфли, зимние куртки, из которых та выросла. Более мягкая и замкнутая, Фиона изо всех сил пыталась измениться. Деб была для нее образцом, на который она равнялась, и когда сестра умерла, исчез и пример для подражания, оставив Фиону в полной растерянности. Прошло двадцать лет, и это чувство никуда не делось. – Если… – Ей казалось странным говорить о призраке так, будто он действительно существует. – Если Мэри Хэнд была там все эти годы, то ее должен был видеть кто-то еще, кроме меня. Сара Лондон говорила, что вся школа жила в постоянном страхе. Но она не знакома с Маргарет. – Значит, и Сара Лондон знает про Мэри Хэнд, – сказал Джейми. – Возможно, Мэри училась в Айдлуайлде, а если так, про нее должно быть что-то в архиве. – Маргарет тоже так думает, – сказала Фиона, допивая кофе. – Поэтому она так хочет добыть эти документы. На эту тему она говорит довольно уклончиво. Я так и не поняла, что ей нужно – деньги, призрак или что-то еще. Но архив она ищет, это точно. И мне кажется, она подозревает, что я знаю, где он. – Что ж, тогда мы на шаг впереди нее, – ухмыльнулся Джейми. – Посмотрим, что будет, когда она перестанет подозревать и узнает наверняка. Возможно, она заведет совсем другой разговор. Фиона улыбнулась ему. – Что? – спросил он, бросая взгляд в ее сторону. – Тебе интересно. Так же, как и мне. Признай это. – Возможно. – Возможно! – передразнила она его. Он припарковал машину на покрытой гравием подъездной дорожке у дома Сары Лондон и выключил зажигание. Сердце у Фионы забилось быстрее, потому что она узнала его взгляд. Джейми отставил стаканчик кофе, наклонился к ней и взял ее лицо в ладони. Он поцеловал ее неспешно и глубоко. Фиона пыталась не потерять голову, но Джейми был в этом слишком хорош. Она почувствовала покалывание его бороды и прикосновение его пальцев и, прежде чем поняла, что происходит, уже держала его за запястья и целовала в ответ. Она слегка царапнула зубами его нижнюю губу, отчего Джейми застонал и начал целовать еще сильнее. Иногда их поцелуи были сложны настолько, что напоминали целые беседы, но в этот раз все было иначе. Джейми просто целовал ее в машине, залитой ярким солнечным светом, и ей хотелось, чтобы это мгновение не заканчивалось. Наконец они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться. – Приходи сегодня на ужин к моим родителям, – сказал он, все еще держа ее лицо в ладонях, так что Фиона чувствовала его дыхание на своей щеке. Ее тело окаменело. Она виделась с родителями Джейми лишь однажды. В ту короткую встречу у нее сложилось впечатление, что они против союза своего драгоценного сына с журналисткой. – Не думаю, что это хорошая идея. – А вот и нет, – сказал он, целуя ее в шею. Фиона изо всех сил пыталась сдержать дрожь. – Мы встречаемся уже целый год. Знакомство с родителями – это обязательное условие в таких делах. Это она понимала. Но ужин в родительском доме – господи, к такому она не готова. – Я не очень-то умею быть чьей-то девушкой, – предупредила она Джейми. – Я знаю, – сказал он и мягко рассмеялся, почувствовав, как она встрепенулась от возмущения. – Но они о тебе спрашивают, особенно мама. Она собирается накормить тебя тушеным мясом и выяснить, насколько серьезны твои намерения. – О боже. – Фиона не любила тушеное мясо. Прошлым вечером она ужинала крекерами. – Я все понимаю, Фи. Мы не торопили события, – сказал Джейми. – Меня и самого все устраивало. Но время пришло. Черт. Он был прав. Она не могла вечно это откладывать. – Слушай, допустим, я приду. Но тогда они решат, что у нас все серьезно. Она тут же пожалела о своих словах, боясь, что теперь начнется долгий разговор об их отношениях. Но Джейми только вздохнул и откинулся на спинку сиденья. – Я знаю, – сказал он. – Но мне нужно как-то их успокоить. Мама уже спрашивала, когда я найду себе девушку и остепенюсь. Фиону удивила тревожность, которую она почувствовала при этих словах. У нее так и рвалось с губ: «Ах вот в чем дело. Ты хочешь жениться и завести семью?» – но она промолчала. А что, если он ответит «да»? Этот разговор был ей не нужен. Прошел всего год. Это совсем не много. На дворе 2014 год, и девушкам не обязательно женить на себе парней, которые за ними ухаживают, как в 50-х. Но Джейми был моложе нее, и его родители не были свободолюбивыми хиппи, как Шериданы. Он не просил от нее многого. Как бы ни была ей неприятна идея ужина у его родителей, ради него она постарается просто сжать зубы и пережить этот вечер. – Ладно, – сказала она наконец, опуская голову ему на грудь. – Ладно, я поеду. И буду есть тушеное мясо. А теперь пойдем. Если мисс Лондон видела нас в окно, у нее, должно быть, уже случился сердечный приступ. Он ухмыльнулся и взял свою куртку с заднего сиденья. Мисс Лондон вовсе не следила за ними в окно. Более того, она даже не подошла к двери на стук. Обеспокоенная Фиона достала телефон, пошла в сторону улицы, чтобы поймать сеть, но не сразу сумела дозвониться до Кэти. – Мы с тетей Сайри у врача, – сказала Кэти. – Нам перенесли прием, а тетя Сайри не могла его пропустить. Просто обойдите дом и зайдите в сарай сами. Я оставила ключ под садовым гномом. Фиона и Джейми прошли на задний двор. С этой стороны участок Сары Лондон не был огорожен, и за ним росли несколько высоких сосен, черные силуэты которых четко выделялись на фоне неба. За соснами виднелись заросшие поля и электростанция с металлическими вышками. Где-то над их головами кричали вороны, а с двухполосного шоссе неподалеку доносился густой гул двигателей. Прямо за домом стоял старый сарай, обшитый пластиковым сайдингом зеленого цвета. Фиона нащупала ключ под садовым гномом на заднем крыльце, а Джейми в это время убрал лопату для снега и тачку, заграждавшие вход в сарай. Ржавая дверь была закрыта на засов, потемневший от времени и погоды. Фиона на секунду засомневалась, работает ли вообще старый замок, но ключ легко вошел в него. Джейми отодвинул засов и распахнул дверь. – Ни фига себе, – сказал он. Сарай был полностью, от пола до потолка, забит картонными коробками. Некоторые из них проседали под весом своего груза. Сердце у Фионы забилось. Вот они, шестьдесят лет истории Айдлуайлда, уместившиеся в сарае у старухи. Где-то здесь ответ на вопрос, кто такая Соня Галлипо, и даже – откуда она приехала. Сведения о друзьях Сони, которые могли быть еще живы. Возможно, какая-то папка посвящена девочке по имени Мэри Хэнд. Фиона была не в состоянии сдержаться – она вытащила первую попавшуюся коробку, стоявшую на уровне ее глаз, поставила на холодную землю и сняла крышку. Внутри лежали старые пожелтевшие учебники. Верхний назывался «Латинская грамматика для девочек». Джейми взглянул на книги через плечо Фионы. – Старые добрые времена, – сказал он. – Даже грамматика у мальчиков и девочек разная. Фиона подняла учебник и увидела под ним еще несколько. Биология. История. – Кажется, мисс Лондон решила сохранить не только архив, но и учебные материалы. – Она посмотрела на Джейми. – Это все влезет в машину? Он осмотрел содержимое сарая, прикидывая в уме. – Да, должно влезть. Вопрос в том, влезет ли все это в твою квартиру. – У меня есть место. Он пожал плечами, поднял коробку и понес ее к машине. На то, чтобы перенести весь архив из сарая, у них ушло полтора часа. Удивительно, но за все эти годы лишь немногие коробки пострадали от сырости – в 1970-х годах даже простенькие сараюшки строили на совесть. Когда Фиона и Джейми отправились назад с Айдлуайлдом в багажнике, весь салон внедорожника благоухал сырым картоном. Всего они привезли 21 коробку. Как только они с Джейми перенесли архив в ее квартиру и сложили в гостиной, она попыталась его рассортировать. В одних коробках находились контрольные работы и планы занятий – их она отставила к стене как неважные. В других содержались финансовые документы, например счета по заработной плате и акты от поставщиков. Их Фиона поставила поближе, потому что они могли пригодиться. Некоторые коробки служили хранилищем разных предметов, судя по всему собранных на память из разных классов в последний день перед закрытием. Там лежали настольный глобус, логарифмическая линейка, скрученный в трубку плакат и старые учебники. Их Фиона отложила как интересные, но не имеющие прямого отношения к истории. Она планировала сфотографировать их и добавить снимок к своей статье. Последние пять коробок занимали личные дела учениц. Фиона и Джейми заказали на ужин китайскую еду с доставкой, поделили эти коробки между собой и начали искать имена из списка или любые другие, которые могли представлять интерес. Все фамилии на букву «Г» достались Джейми, и одна из первых папок, которую он вынул, оказалась с делом Сони Галлипо. На первой странице были указаны ее рост, вес, возраст, размер школьной формы и дата приема в Айдлуайлд. В качестве ближайшего родственника значился двоюродный дедушка, мистер Генри Дюбуа из Берлингтона. Джейми узнал это имя, потому что оно упоминалось при поиске родных Сони. Девочка навещала Генри Дюбуа и его жену Элеонору в выходные накануне своей смерти. Они последние видели ее живой. Но теперь они оба были мертвы, и детей у них не осталось. Фотографии в деле не было. Фиона поймала себя на мысли, что хотела бы знать, как выглядела Соня. На нескольких страницах перечислялись оценки Сони, почти все высокие. На одном листе была надпись карандашом, сделанная учительской рукой: «Умная, спокойная. Великолепная память. Нормальное физическое развитие». Соня была небольшого роста. Если она попала в концлагерь ребенком, значит, ее морили голодом как раз в то время, когда ее организм должен был расти. Тем не менее она оказалась достаточно крепкой, чтобы выжить. Фиона пометила себе, что на этот счет нужно проконсультироваться с врачом. Из папки выпал лист бумаги, подписанный школьной медсестрой Тертой Хедмейер. «Ученица поступила в лазарет 4 ноября 1950 года. Обморок во время занятия по садоводству. Причины не установлены. Ученица имеет худощавое телосложение, возможен дефицит железа. Жалобы на головную боль. Прописан аспирин и отдых. Ученица выписана из лазарета и передана на попечение Роберте Грин, своей соседке по комнате». – А вот и Роберта, – сказал Джейми. Фиона заглянула ему через его плечо. – Это доказывает, что они были подругами. Нам нужно с ней поговорить. Фиона рассматривала эту страницу. Роберта Грин, которая 64 года назад отвела подругу в школьный лазарет, была в тот момент для Сони самым близким человеком. С ней необходимо было встретиться. – Интересно, – сказал Джейми, показывая на запись. – Медсестра пишет, что у Сони предположительно дефицит железа. – Это шифр, – объяснила Фиона. – В каком смысле? – Это значит, что у нее в тот день были месячные. В те времена использовали эту более корректную формулировку. Когда я была девочкой, некоторые пожилые доктора так и выражались. – Но это же внутренние документы, – запротестовал Джейми. – К тому же женская школа. Ни один мужчина и на милю к ней не подходил. – Неважно. Записка подшивалась к делу, а дело мог прочитать кто угодно. Значит, следовало соблюдать деликатность. Что типично для того поколения. Джейми покачал головой: – Я просто с ума от них схожу. В те времена люди вообще ничем не делились друг с другом. Мой дедушка воевал и никогда никому не рассказывал о войне, даже отцу. Прошел целую войну – и ни единого слова. – Да уж, – сказала Фиона. – Смотри-ка, тут нет информации о том, что Соня была в концлагере. Если даже это правда, медсестра об этом не знала. Соня жила с этими воспоминаниями и молчала о своем прошлом. Все эти девочки из Айдлуайлда – что бы с ними ни происходило, что бы ни привело их в интернат, наверняка об этом не очень-то распространялись. Болтать о себе было не принято. На последней странице дела они обнаружили запись об исчезновении Сони – заявление от имени Джулии Пэттон, директрисы Айдлуайлда, аккуратно напечатанное на фирменном бланке школы. 5 декабря 1950 г.