– Прямо перед тем, как приехали, – сказал Джейми. – Я думал, что вскрытие покажет… – Я попрошу Дейва взглянуть на нее еще раз, но он ничего не нашел. Если она была в лагере, у нее могут быть сломаны кости или зубы. – Он вонзил вилку в кусок мяса. – В то время она была совсем маленькой. Может быть, именно из-за голода она и не выросла. Недоедание. Хорошо еще, что ее не отправили в газовую камеру. – Гаррет, пожалуйста, – выдавила из себя Диана. – Прости, мама, – сказал Джейми, но тут же снова повернулся к отцу: – Ее семья погибла. – Черт подери, что за история. Пройти через все это, чтобы в итоге тебя убили и сбросили в колодец. Кому такое придет в голову? Похоже на почерк нацистов, хотя она сбежала от этих ублюдков через океан. – Он покачал головой. – Я всегда гордился тем, что мой отец сражался с этими говнюками. – Гаррет, – снова сказала Диана, и Фиона опустила глаза в тарелку. Из-за царившего за столом напряжения ужин казался бесконечным. После еды Диана снова ретировалась в кухню, а Джейми начал убирать со стола. Фиона осталась в гостиной один на один с Гарретом. По телевизору шел футбольный матч с выключенным звуком, и она молча смотрела на экран, хотя спорт ее не интересовал. Наконец, она бросила взгляд на Гаррета – он наблюдал за ней. Внезапно Фионе надоело притворяться вежливой. – Слушайте, – сказала она Гаррету и тут же поняла, что это плохая идея. – Раз уж Джейми тут нет. Я знаю, что вы не хотите видеть меня в своем доме. Честно сказать, я тоже не горю желанием здесь находиться. Мне не очень-то нравится идея ужинать с человеком, который нашел тело моей сестры. Он удивленно моргнул, но в его лице не появилось и тени сопереживания. – Ты даже не представляешь, какое давление ты на него оказываешь, – сказал он. – Это ему вредит. Фионе понадобилось несколько мгновений, чтобы осмыслить услышанное. – Что? – спросила она. – Вы полагаете, я каким-то образом влияю на Джейми? – Его не повысят, пока он с тобой встречается. Никто не станет доверять копу, который спит с журналисткой. Скажем, это чистая правда, но Джейми об этом ни разу даже не заикался. Он никогда не выказывал раздражения и, если уж на то пошло, не демонстрировал карьерных амбиций. Возможно, Гаррета это расстраивало. – Это его решение, – сказала она. Гаррет покачал головой: – Люди не всегда знают, какое решение правильное. Только некоторые из нас понимают, что всегда должны действовать в своих интересах. А Джейми не из таких. Фиона уставилась на него. Весь этот разговор казался нереальным. – Джейми хороший человек. – Что ты об этом знаешь? – мягко спросил Гаррет, и внезапно она со всей ясностью поняла, что он собирается сделать ей больно и сейчас нанесет удар. – Тим Кристофер тоже был хорошим человеком, пока ему не сломали жизнь. На какое-то время Фиона потеряла дар речи. – Что вы сказали? – наконец выдавила она из себя. – Мне это до сих пор не дает покоя, – продолжал Гаррет. – Свидетельница, которая видела, как они ссорились. И пятно крови у него на штанах. Это же косвенные улики! – Он пожал плечами и посмотрел на Фиону глубоким и острым взглядом. – Возможно, суд поторопился. Ты не задумывалась об этом? – Прекратите, – Фиона не узнавала собственный голос. – Просто прекратите. – Я не один такой, – сказал Гаррет. – Ты тоже не можешь оставить это дело в покое. В кухне со щелчком захлопнулась дверца посудомоечной машины, послышался шум воды. Диана рассмеялась над какой-то шуткой Джейми. – Прошло двадцать лет, – мягко продолжил Гаррет. – Думаешь, Джейми мне ничего не рассказывает? Фиона почувствовала, как ужин переворачивается у нее в желудке, а горло сводит изжогой. – Как ты болтаешься по Олд-Бэрронс-Роуд и лазишь в Айдлуайлд через забор? В глубине души ты тоже сомневаешься. Ты влипла, милочка. Его взгляд был прикован к Фионе – тот самый взгляд, которым тридцать лет назад он смотрел на лжецов и преступников в полицейском участке. – Меня вызвали туда одним из первых. Позвонили какие-то подростки. У меня закончилась смена, в участке оставался только дежурный, Джим Карсон, а ему тогда едва минуло двадцать лет. Я бы не позволил такому ребенку первому осматривать тело. Конечно, я взял его с собой. Но это должен был сделать я. Фиона молчала, не в состоянии отвести от него глаз. – Все помнят эту историю, – говорил Гаррет, – но я – лучше всех. Вся заваруха еще не началась, мы с Джимом стоим на поле, и вокруг никого, кроме воронов. Я смотрю на нее и думаю: «Такого наш город еще не видел. Это начало конца». Так оно и оказалось, разве нет? Жизни Тима пришел конец. Кристоферы уехали. После этого люди начали запирать двери своих домов. – Вы вынудили Ричарда Раша солгать, – сказала Фиона. Ей было сложно произнести это, но она себя заставила. – Вы пришли к нему и приказали. Сказать, будто Тим Кристофер был у него в киоске в девять вечера. И он послушался. А потом, видимо, отказался от показаний, ведь в суде их не представили. «Когда я увидел ту статью и спросил папу, он очень разозлился. За всю жизнь он только трижды порол меня ремнем, и один из них был тогда. Он приказал мне никогда больше не спрашивать его об этом». – Ты сейчас серьезно? – спросил Гаррет, все так же сверля ее взглядом. – Двадцать лет прошло, и ты меня об этом спрашиваешь? Это опасные слова, Фиона. Советую тебе взять их назад. Но она уже не могла остановиться: – Зачем вы заставили его солгать? – Что здесь происходит? Джейми стоял в дверях и смотрел на них, переводя взгляд с отца на Фиону. – Спасибо, что навестил нас, сынок, – произнес Гаррет холодным голосом. – Думаю, вам пора ехать. *** Всю дорогу до дома Джейми молчал, сжав зубы. Фары проезжающей машины высветили его профиль, и Фиона бросила на него короткий взгляд, а затем отвернулась и стала смотреть в окно. Джейми не произнес ни слова, пока не остановился рядом с ее домом. Двигатель он не выключил. – Это как-то связано с Деб, да? – спросил он, по-прежнему глядя вперед. – То, о чем вы спорили с отцом. Снова твоя навязчивая идея. – Он сделал паузу. – Ты его разозлила. Что ты ему сказала? Она уставилась на него: – Никому нельзя злить Великого Гаррета Крила, так, что ли? – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – ответил Джейми, и голос у него был почти таким же холодным, как у его отца. – Что ты ему сказала, Фиона? Внезапно Фиона тоже разозлилась, так сильно, что ее затрясло от ярости: – Я тебе говорила, что это неудачная затея ехать к ним и что из этого ничего хорошего не выйдет. – Ты обещала, что попробуешь. Всего пару долбаных часов. Но ты даже не попыталась с ним поладить. – Вот, значит, что тебе нужно? Ладить? – спросила она, срывая на Джейми ту злость, которую не могла высказать Гаррету. – Это мои родители, – повысил он голос. – Мой отец. – Джейми, тебе 29 лет. Он повернулся к ней: – А это-то при чем? – Он меня заманил. Как только мы вошли в дом, он об этом только и думал, а потом подстроил так, чтобы мы остались одни. Он оправдывал Тома Кристофера, Джейми. Вот его цель. – И она, Фиона, поддалась на эту уловку и угодила прямо в западню. Ну что тут скажешь? – Отец не стал бы такого говорить, – сказал Джейми, запуская руку в волосы. – Может быть, ты не так его поняла. Господи, я уже сам не понимаю, что делаю. – Ты встречаешься с журналисткой, – сказала она. – Ты коп, но спишь с дочерью Малкольма Шеридана. Твоей семье это не нравится. Уверена, что и парням из вашего священного полицейского братства тоже. И я все поняла правильно. Скажи-ка, часто вы с отцом сидите за пивом и обсуждаете дело моей сестры? Джейми ничего не ответил. – Ты знал, – продолжила она. – Той ночью, когда мы встретились в баре, ты знал, кто я такая. Ты знал больше об убийстве моей сестры, чем я сама. Твой отец первым увидел ее тело. Как, по-твоему, это должно было сработать, Джейми? Почему ты вообще со мной заговорил? – Не перекладывай все на меня! – огрызнулся он. – Ты всегда об этом знала, Фи. С той самой первой нашей ночи ты знала, что мой отец был начальником полиции в 94-м году. Ты знала, что он работал над этим делом. Ты была на всех заседаниях чертова суда, читала все показания и все газеты. Так почему ты заговорила со мной? Повисла тишина – плотная, тяжелая. «Вот почему я никогда раньше ни с кем не откровенничала, – подумала Фиона. – Никогда и ни с кем. Вот поэтому». Потому что у нее всегда была и будет Деб. Она посмотрела на Джейми. Ей хотелось рассказать ему, что Гаррет заставил Ричарда Раша солгать про алиби Тима Кристофера. Но у нее не было доказательств. Гаррет станет все отрицать, и Ричард наверняка тоже. У нее имелись только слова Майка Раша, а он явно дал ей понять, что не собирается идти против отца. Майк не знал, что рассказывает свою историю дочери Малкольма Шеридана, потому что она ему солгала. Солгала, даже не задумавшись; и, если бы ей пришлось повторить, поступила бы точно так же. Но она так ничего и не сказала Джейми. Это не имело смысла. Он был копом, его отец и дед были копами. Переубеждать его – дело бесперспективное. Между ними остались только боль, злость и непонимание. Даже если они сейчас все исправят, кто-то из них вскоре снова сделает другому больно. – Джейми, – сказала Фиона. – Не надо, – он провел ладонью по лицу. – Фи, так больше не может продолжаться. Хотя бы… на некоторое время. Хорошо? Слишком много всего происходит. Только на время.